— Отдавай документы на квартиру, иначе через суд заберу! — Игорь швырнул бумаги прямо на кухонный стол, где Лидия Петровна как раз резала хлеб к чаю.
— Ты что, с ума сошёл? Какие ещё документы? — Она отложила нож и посмотрела на своего бывшего мужа так, будто видит его впервые. — Это мамина квартира, она мне её оставила!
— Была мамина, — усмехнулся он, поправляя галстук. — А теперь по закону должна делиться. Мы ведь были в браке, когда твоя мамаша умерла.
Лидия почувствовала, как земля уходит из-под ног. Развелись они полгода назад, после тридцати лет совместной жизни. Мама умерла два месяца назад, оставив ей единственную двухкомнатную квартиру в центре города. Лидия думала, что наконец-то обретёт покой после всех потрясений.
— Игорь, ты же знаешь, мама терпеть тебя не могла! Она специально завещание составляла уже после нашего развода!
— Неважно, — он присел на край стула, не снимая пальто. — Адвокат говорит, есть лазейки. Наследство получено в период, когда мы ещё официально состояли в браке.
— Какой ещё период? Мы развелись в январе, мама умерла в марте!
— А завещание когда составлялось? — прищурился Игорь. — В прошлом году. Когда мы были ещё мужем и женой.
Лидия опустилась на табуретку. За окном моросил осенний дождь, и серые капли стекали по стеклу, как её слёзы в тот день, когда она подписывала документы о разводе.
— Ты же сам ушёл! К своей Кристине! — голос у неё дрогнул. — Сказал, что я старая, что тебе нужна новая жизнь!
— Это другое дело, — махнул рукой Игорь. — Сейчас речь о деньгах. Квартира стоит четыре миллиона, половина моя по праву.
— По какому такому праву?! — вскочила Лидия, стуча кулаком по столу. — Ты же сам говорил, что от моей семьи тебе ничего не нужно! Помнишь, как маму оскорблял?
— Лида, не истери, — устало протянул он. — Я тебе предлагаю мирно договориться. Продаём квартиру, делим деньги пополам. Ты сможешь купить однокомнатную где-нибудь на окраине, а я доплачу Кристине на их новостройку.
Лидия почувствовала, как внутри всё закипает. Тридцать лет она терпела его равнодушие, его пренебрежение к её матери, его постоянные попрёки. А теперь он пришёл отнимать последнее, что у неё осталось.
— Убирайся из моего дома, — тихо сказала она.
— Из нашего дома, — поправил Игорь. — Пока не решится вопрос в суде. И вообще, Лидка, ты подумай головой. Тебе пятьдесят четыре года, пенсия маленькая, работы нет. На что жить будешь? А два миллиона в банк положишь — и проценты получай.
— Проценты? — она смотрела на него с отвращением. — Ты думаешь, я дура? На двенадцать тысяч в месяц буду существовать? А квартиру где снимать?
— Не моя проблема, — пожал плечами Игорь. — Могла бы раньше думать, когда развод затевала.
— Это ты развод затеял! — закричала Лидия. — Ты привёл свою молодку в наш дом и заявил, что я тебе надоела!
— Ладно, не будем ворошить прошлое, — встал Игорь и застегнул пальто. — У тебя есть неделя подумать. Потом подаю в суд. Адвокат уверяет, что дело выиграем.
Он направился к двери, но обернулся на пороге:
— И ещё, Лидка. Не вздумай продать квартиру без меня. Я уже подал заявление о наложении ареста на имущество. Так что сиди тихо и жди.
Дверь хлопнула. Лидия осталась одна среди внезапно опустевшей кухни, где на столе лежали разбросанные судебные бумаги, а рядом остывал недопитый чай.
Лидия долго сидела, глядя на эти проклятые бумаги. Адвокат Сомов А.В. — читала она фамилию на бланке. Наверняка дорогой, если Игорь к нему обратился. А у неё что? Даже денег на консультацию нет.
Она встала и подошла к окну. Во дворе играли дети — кричали, смеялись, гоняли мяч между лужами. А ей казалось, что весь мир остановился. Как это получилось, что после тридцати лет брака она осталась ни с чем?
— Лидочка, не выходи за него, — шептала мама ещё тогда, когда они только познакомились. — Он хищник. У него глаза как у волка.
Но она не слушала. Игорь тогда работал в автосервисе, водил красивую машину, дарил цветы. А главное — обещал увезти её из маминой тесной однушки, где они ютились вдвоём после смерти отца.
— Мам, он меня любит! — говорила тогда двадцатичетырёхлетняя Лидия. — И квартиру нам даст его предприниматель, и жить будем хорошо!
Мама только качала головой. А через год Игорь действительно получил служебную двушку. Правда, ремонт делать пришлось на мамины сбережения. И мебель покупать тоже.
— Временно, — бормотал тогда Игорь. — Вот раскручусь — всё верну.
Не вернул. Зато через пять лет, когда у них родился сын Максим, Игорь вдруг заявил:
— Твоя мать слишком часто к нам ездит. Пусть лучше сидит у себя.
А мама и правда приезжала каждые выходные — помогала с внуком, готовила, убиралась. Лидия тогда работала на двух работах — в поликлинике медсестрой и по вечерам в частной клинике. Игорь зарабатывал неплохо, но денег всё равно не хватало.
— Она мне мешает, — настаивал муж. — В доме должен быть хозяин, а не толпа родственников.
Лидия уступила. Мама стала приезжать реже, а потом и вовсе перестала. Только звонила по телефону и спрашивала, как дела.
— Хорошо, мам, — врала Лидия, когда Игорь в очередной раз пришёл пьяный или потратил зарплату непонятно на что.
А ещё через несколько лет мама тяжело заболела. Лидия металась между работой, домом и больницей. Игорь только раздражённо фыркал:
— Ты больше у своей матери, чем дома! А кто семью содержать будет?
Когда маму выписали, Лидия хотела забрать её к себе.
— Нет, — категорично отрезал муж. — У нас и без неё тесно.
Мама умерла одна, в своей квартире. Лидия нашла её только через два дня, когда забеспокоилась, что та не отвечает на звонки.
— Прости меня, мамочка, — шептала она, стоя у гроба. — Прости, что так получилось.
А Игорь даже на похороны не пришёл. Сказал, что на работе аврал.
Теперь он хотел отнять последнее — мамину квартиру, где сохранился её запах, её вещи, её любовь.
Лидия решительно взяла телефон. Пора действовать.
— Алло, Ниночка? Это Лида. Ты сейчас дома? Мне очень нужно с тобой поговорить.
Нина Сергеевна жила в соседнем доме и работала в юридической консультации. Лидия надеялась, что подруга сможет что-то подсказать.
— Конечно, Лидочка, приезжай. Что случилось? Голос у тебя какой-то...
— Да так, жизнь случилась. Сейчас буду.
Через полчаса Лидия сидела в уютной кухне Нины, обхватив руками кружку с горячим чаем. Подруга внимательно изучала бумаги, которые принёс Игорь.
— Лида, а ты помнишь точную дату составления завещания? — спросила Нина, поправляя очки.
— Кажется, в сентябре прошлого года. Мама тогда первый инфаркт перенесла, испугалась.
— А развод когда оформляли официально?
— Подавали в декабре, а штамп поставили в январе.
Нина покачала головой:
— Понимаешь, тут действительно есть зацепка. Если завещание составлено в период брака, то формально...
— Но мы же уже не жили вместе! — перебила Лидия. — Игорь съехал к своей Кристине ещё в ноябре!
— А документально это как-то зафиксировано? Справка о раздельном проживании?
— Какая справка? Мы же не знали, что это важно!
Нина вздохнула:
— Лидочка, боюсь, у него есть шансы. Не большие, но есть. Тебе нужен хороший адвокат.
— На что? У меня пенсия двенадцать тысяч, а такие специалисты берут...
Телефон Лидии зазвонил. На экране высветилось: "Игорь".
— Не бери, — прошептала Нина.
Но Лидия уже подняла трубку:
— Что тебе ещё?
— Лидка, я тут подумал, — голос Игоря звучал почти ласково. — Может, не будем ссориться? Я предлагаю компромисс.
— Какой ещё компромисс?
— Оставляешь себе квартиру, но выплачиваешь мне компенсацию. Полтора миллиона. Можешь в рассрочку.
Лидия чуть не уронила телефон:
— Ты что, издеваешься? Откуда у меня полтора миллиона?
— Ну, продай что-нибудь. Или займи. У тебя же есть знакомые с деньгами.
— У меня нет знакомых с деньгами!
— Тогда квартиру продавай. Я же говорю — на однокомнатную хватит.
— Игорь, ты понимаешь, что творишь? Это мамин дом! Здесь её вещи, воспоминания...
— Вещи можешь забрать, — великодушно разрешил он. — А воспоминания в голове носи.
Лидия отключилась и швырнула телефон на стол.
— Сволочь! — выдохнула она. — Тридцать лет я на него пахала! Борщи варила, носки стирала, терпела его пьянки и загулы! А он...
— Лида, успокойся, — Нина положила руку ей на плечо. — Мы что-нибудь придумаем.
— Что придумаем? Он же не просто так пришёл. Наверняка всё уже рассчитал с этим своим адвокатом.
— А ты попробуй найти свидетелей того, что вы фактически разъехались до смерти мамы. Соседи, может, кто-то ещё...
— Соседи? — Лидия усмехнулась горько. — Наши соседи только телевизор смотрят да за чужими делами следят. А тут вдруг свидетельствовать надо.
Телефон снова зазвонил. Теперь звонил незнакомый номер.
— Лидия Петровна? Это адвокат Сомов. Мне поручено уведомить вас, что завтра в десять утра состоится предварительное слушание по делу о разделе наследственного имущества. Явка обязательна.
У Лидии потемнело в глазах. Игорь даже не предупредил, что уже подал в суд.
Зал суда оказался меньше, чем представляла себе Лидия. Серые стены, потёртая мебель, запах канцелярии и человеческого пота. За столом напротив сидел Игорь в новом костюме рядом со своим адвокатом — молодым мужчиной с холодными глазами.
— Встать, суд идёт! — объявил секретарь.
Судья — женщина лет пятидесяти с усталым лицом — пролистала дело и посмотрела на участников процесса.
— Слушается дело по иску Кирилловича Игоря Валентиновича к Кирилловой Лидии Петровне о признании права собственности на долю в наследственном имуществе. Истец, изложите ваши требования.
Адвокат Сомов встал и заговорил уверенным голосом:
— Ваша честь, мой доверитель состоял в браке с ответчицей с 1994 по 2024 год. Завещание, по которому ответчица получила спорную квартиру, составлено 15 сентября 2023 года, то есть в период действия брака. Согласно статье 36 Семейного кодекса...
Лидия слушала и чувствовала, как слова превращаются в липкую паутину, в которой она запуталась безнадёжно. Все эти статьи, параграфы, ссылки на постановления — иностранный язык, которого она не понимала.
— Ответчица, есть ли у вас возражения? — спросила судья.
Лидия встала, ноги подгибались:
— У меня нет адвоката. Я не понимаю... Это же моя мама квартиру оставила! Только мне! Мы уже развелись, когда она умерла!
— Формально брак расторгнут в январе 2024 года, — вмешался Сомов. — Но завещание составлено в сентябре 2023-го. Кроме того, имеются свидетели того, что супруги продолжали вести совместное хозяйство до самой смерти наследодателя.
— Какие свидетели? — вскрикнула Лидия. — Мы не жили вместе с ноября!
— Ваша честь, — Сомов достал папку с документами, — соседка истца готова подтвердить, что ответчица регулярно приходила в спорную квартиру, забирала истца, они вместе ездили в магазины, на дачу...
Лидия почувствовала, как мир рушится. Да, она приезжала к Игорю — забирала грязное бельё, готовила ему еду, убиралась. Он же ничего не умел делать по хозяйству! А когда мама заболела, Лидия несколько раз просила его съездить с ней к врачу — у неё же прав не было.
— Это неправда! — закричала она. — Я просто... я помогала ему! По привычке! А к маме мы ездили, потому что она болела!
— Значит, вы признаёте факт совместного проживания? — прищурился адвокат.
— Нет! Мы не жили вместе! — Лидия запуталась в собственных словах. — То есть, я приезжала, но не жила!
Судья нахмурилась:
— Подсудимая, определитесь. Вы проживали совместно или нет?
— Я проживала с мамой! — Лидия почувствовала, как слёзы подступают к глазам. — В той самой квартире, которую он хочет отнять! Я ухаживала за ней, кормила её, водила к врачам! А он даже на похороны не пришёл!
— Это не относится к делу, — холодно заметил Сомов. — Вопрос в том, что завещание составлено в период брака, и по закону...
— А по совести? — перебила его Лидия, и в зале стало тихо. — По совести как? Тридцать лет я на него работала! Деньги зарабатывала, пока он по бабам бегал! А когда постарела, стала ненужной, он меня выгнал! И теперь ещё хочет последнее отнять?
— Лидия Петровна, — строго сказала судья, — не отвлекайтесь от предмета спора.
— Но это и есть предмет спора! — У Лидии вдруг прорезался голос. — Он хочет украсть мамину квартиру! Мама его ненавидела! Она специально после развода завещание переписала!
— У вас есть доказательства? — спросил Сомов.
Лидия растерялась. Доказательства? Какие доказательства? Что мама плакала, когда рассказывала, как Игорь её унижал? Что она боялась, что после её смерти он попытается отнять квартиру?
— Ваша честь, — встал Игорь впервые за всё заседание. — Я хочу сказать. Мы с Лидией прожили вместе тридцать лет. Да, у нас были разногласия, но я всегда содержал семью. А её мать... она была очень больным человеком. В последние годы вообще неадекватной.
— Ты врёшь! — закричала Лидия. — Мама была в здравом уме! Она просто не хотела, чтобы ты...
— Лидия Петровна, последнее предупреждение! — стукнула молотком судья.
В зале повисла тишина. Лидия смотрела на Игоря — на этого человека, которому отдала лучшие годы жизни, — и впервые увидела его таким, каким видела мама. Хищником. Волком.
И тогда она приняла решение.
— Ваша честь, — тихо сказала Лидия, поднимаясь с места. — Я хочу заявить отвод.
— Какой отвод? — удивилась судья.
— Себе. Я отказываюсь от наследства.
В зале повисла мёртвая тишина. Игорь вытаращил глаза, адвокат растерянно заморгал.
— Лидия Петровна, вы понимаете, что говорите? — спросила судья.
— Прекрасно понимаю, — голос у Лидии стал твёрдым. — Я отказываюсь от наследства в пользу государства. Пусть квартира переходит в муниципальную собственность.
— Лидка, ты что творишь?! — подскочил Игорь. — Ты с ума сошла?
— Наоборот, — спокойно ответила она. — Впервые за тридцать лет пришла в себя.
— Но деньги! — почти простонал он. — Четыре миллиона!
— Никаких денег, — Лидия повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. — Ни тебе, ни мне. Пусть лучше в квартире живёт молодая семья из очереди на жильё. А ты можешь подавать в суд на государство.
Адвокат Сомов лихорадочно листал кодексы:
— Ваша честь, отказ от наследства... это процедура...
— Процедура простая, — перебила его Лидия. — Нотариус оформит, и дело закрыто.
Игорь побледнел как полотно:
— Лида, ну что ты делаешь? Мы же договориться можем! Я... я уменьшу требования!
— До чего уменьшишь? До трёх миллионов? До двух? — она усмехнулась. — Игорь, ты хочешь украсть мамин дом. А я не дам.
— Это глупость! — он вскочил с места. — Ты себя наказываешь!
— Нет, — покачала головой Лидия. — Я тебя наказываю.
Она собрала свои документы и направилась к выходу. В дверях обернулась:
— Кстати, Игорь. Помнишь, мама говорила, что ты волк? Она ошибалась. Волки своих детёнышей защищают. А ты — просто шакал.
Игорь кинулся за ней:
— Лида, постой! Мы всё обсудим! Я передумал, оставляй себе квартиру!
Но она уже спускалась по ступенькам здания суда. На улице светило солнце, хотя утром моросил дождь. Лидия достала телефон и набрала номер нотариуса.
— Алло? Это Лидия Кириллова. Я хочу оформить отказ от наследства... Да, полный отказ в пользу государства.
За спиной кричал Игорь, что-то требовал, размахивал руками. Но его голос становился всё тише и тише.
Лидия шла по улице и впервые за много лет чувствовала себя свободной. Да, квартиры у неё больше не было. Но зато не было и этого гнетущего ощущения, что кто-то хочет отнять у неё последнее.
Мама была бы гордой. Очень гордой.
— Прости, мамочка, — прошептала она, глядя в небо. — Квартиру я не смогла сохранить. Но его туда больше не пущу.
И пошла домой — к себе, в съёмную однушку на окраине, где её никто не мог достать.