— Твоя мама меня унижает каждый день, — сказала Оксана, глядя в глаза мужу. — И если ты не поговоришь с ней, я уезжаю к родителям. Навсегда.
Дмитрий замер с чашкой в руке. За окном шумело летнее утро, а в их маленькой кухне повисла тишина, которая могла бы резать стекло.
— Что случилось? — спросил он наконец.
— Что случилось? — Оксана горько рассмеялась. — Да всё случилось, Дима. Каждый день. Уже целый год.
Всё началось, когда они с мужем переехали к его маме. Временно, как они думали. Квартира у Валентины Петровны была большой, трёхкомнатной, а молодая семья снимала однушку за немалые деньги. Свекровь сама предложила.
— Зачем выбрасывать деньги на ветер? — говорила она тогда. — Живите пока у меня, копите на собственное жильё.
Поначалу всё казалось идеальным. Валентина Петровна встретила невестку радушно, показала комнату, даже освободила половину шкафа в прихожей.
— Чувствуй себя как дома, — сказала она, обнимая Оксану. — Ты теперь моя дочка.
Но уже через неделю Оксана поняла, что «чувствовать себя как дома» и «быть хозяйкой дома» — совершенно разные вещи.
Первый звоночек прозвенел, когда Оксана решила приготовить ужин. Она купила продукты, начала готовить — и тут появилась свекровь.
— Ой, а что это ты делаешь? — спросила Валентина Петровна, заглядывая в кастрюлю.
— Макароны с курицей, — ответила Оксана. — Дима любит.
— Да ну? — свекровь покачала головой. — А я думала, что мой сын предпочитает домашнюю еду, а не всякую ерунду из пакетиков.
Оксана растерялась.
— Но это не из пакетиков. Я сама готовлю.
— Конечно, конечно, — Валентина Петровна улыбнулась, но улыбка не дошла до глаз. — Просто молодёжь сейчас не умеет готовить по-настоящему. Ничего, научишься.
Тогда Оксана ещё не поняла, что это было объявление войны.
Дальше — больше. Каждое её действие подвергалось критике. Неправильно моет посуду. Неправильно гладит рубашки Димы. Неправильно убирается. Неправильно одевается.
— Оксанчик, — говорила свекровь сладким голосом, — а зачем ты надела это платье? Оно тебя полнит. Дима же не любит толстушек.
Или:
— Дорогая, может, не стоит так ярко краситься? А то как-то вульгарно получается.
Самое страшное было в том, что Валентина Петровна никогда не переходила на крик. Она всегда говорила спокойно, с улыбкой, будто действительно заботилась о невестке. И когда Оксана пыталась жаловаться мужу, тот только пожимал плечами.
— Мама хочет как лучше. Она переживает за нас.
— Но она меня постоянно критикует!
— Не преувеличивай, — отмахивался Дмитрий. — Мама просто привыкла всё держать под контролем. Потерпи немного.
«Немного» растянулось на год.
За это время Валентина Петровна довела искусство психологического давления до совершенства. Она никогда не говорила ничего откровенно грубого при сыне. Зато когда Дмитрий уходил на работу, начинался настоящий кошмар.
— Знаешь, — говорила свекровь, разглядывая маникюр Оксаны, — у Димы была девушка до тебя. Лена. Такая хозяйственная была, такая умница. Жаль, что не сложилось.
Или:
— Не думаешь ли ты, что пора бы уже о детях подумать? А то Дима может и передумать. Мужчины, они же непостоянные.
Особенно доставалось Оксане, когда приходили гости. Валентина Петровна словно специально выбирала такие моменты для своих «случайных» замечаний.
— Оксана у нас пока ещё учится готовить, — говорила она подругам за столом, когда Оксана подавала салат. — Но ничего, со временем научится. Правда, дорогая?
Или, показывая семейные фотографии:
— А вот это Димина бывшая девушка. Красавица была, правда? И такая воспитанная.
Каждый раз Оксана чувствовала себя униженной, но не могла ничего сказать — ведь формально свекровь не делала ничего плохого. Просто высказывала своё мнение.
Переломный момент наступил в жаркий июльский день. Оксана возвращалась с работы усталая и измученная жарой. Дома обнаружила, что все её вещи аккуратно сложены в чемодан.
— Что это? — спросила она, указывая на чемодан.
Валентина Петровна сидела на диване и смотрела сериал.
— А, это? — она даже не подняла глаз. — Я решила генеральную уборку устроить. Твои вещи мешались.
— Мешались где?
— В шкафу. Места мало, а вещей у тебя много. Я подумала, может, часть в чемодан сложить? А то беспорядок получается.
Оксана почувствовала, как внутри закипает.
— Это мои вещи в моём шкафу!
— В моём шкафу, — спокойно поправила свекровь. — В моей квартире. Но ничего страшного, дорогая. Просто надо порядок наводить.
В этот момент Оксана поняла, что больше не может. Просто не может.
Вечером, когда Дмитрий вернулся с работы, она попыталась ему всё объяснить. Но он, как всегда, встал на сторону матери.
— Ну что ты раздуваешь из мухи слона? — сказал он усталым голосом. — Мама просто убиралась. Она же не выбросила твои вещи.
— Дима, ты не понимаешь...
— Понимаю. Ты устала, нервничаешь. Но мама старается для нас. Может, просто поговори с ней по-человечески?
Поговорить по-человечески. Как будто Оксана не пыталась это делать целый год.
На следующий день, когда Дмитрий ушёл на работу, Оксана решилась на отчаянный шаг. Она достала телефон и включила диктофон. Если муж не верит её словам, может, поверит записи?
Долго ждать не пришлось. Валентина Петровна появилась на кухне через полчаса, когда Оксана завтракала.
— Доброе утро, — сказала свекровь с улыбкой. — Как дела, дорогая?
— Нормально, спасибо.
— Знаешь, я тут подумала, — Валентина Петровна налила себе сок и села напротив. — Может, тебе стоит поискать другую работу?
— Почему?
— Ну ты же видишь, как устаёшь. Приходишь домой злая, нервная. На Диму срываешься. Это же не дело.
— Я не срываюсь на Диму.
— Конечно, срываешься. Я же вижу, как ты с ним разговариваешь. Резко так, грубо. Мужчины этого не любят, знаешь ли. Они уходят от таких женщин.
Оксана сжала кулаки под столом, но промолчала.
— И потом, — продолжала свекровь, — пора бы уже о семье подумать. О детях. А ты всё на работе пропадаешь. Как же ты забеременеешь, если устаёшь так?
— Мы с Димой ещё не готовы к детям.
— Ах, не готовы, — Валентина Петровна хмыкнула. — А когда будете готовы? Когда тебе сорок исполнится? Дима может и не дождаться. У него же выбор есть.
— Что вы имеете в виду?
— Да ничего особенного. Просто мужчина, если видит, что жена не хочет детей, может и к другой женщине обратиться. Это же естественно.
Оксана почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Дима никогда...
— Дима мой сын, — перебила свекровь. — Я его знаю лучше тебя. И знаю, что он хочет семью. Настоящую семью. С детьми, с уютом, с женой, которая умеет готовить и не скандалит по пустякам.
— Я не скандалю!
— Ещё как скандалишь. Вчера вот устроила сцену из-за каких-то тряпок. Представляешь, до чего дошло? Из-за одежды в истерику впала.
Валентина Петровна встала и направилась к выходу, но на пороге обернулась.
— Подумай над моими словами, дорогая. А то как бы не остаться у разбитого корыта.
Когда за ней закрылась дверь, Оксана выключила диктофон дрожащими руками. Вот оно. Наконец-то у неё есть доказательства.
Вечером она включила запись Дмитрию. Он слушал молча, лицо его постепенно менялось.
— Я не знал, — сказал он тихо, когда запись закончилась. — Оксана, я правда не знал, что она так с тобой разговаривает.
— Теперь знаешь.
Дмитрий потёр лицо руками.
— Что мне делать? Это же моя мать.
— А я что, не твоя жена?
Он посмотрел на неё, и в его глазах она увидела растерянность.
— Дай мне время. Я поговорю с ней.
— Сколько времени?
— Неделю. Две максимум.
— У тебя есть три дня, — сказала Оксана твёрдо. — Иначе я уезжаю к родителям. И не временно.
Следующие три дня стали самыми странными в их совместной жизни. Валентина Петровна словно почувствовала что-то неладное и резко изменила тактику. Она стала подчёркнуто вежливой с Оксаной, даже предложила вместе сходить в магазин.
— Может, ты меня научишь выбирать молодёжную одежду? — спросила она с улыбкой. — А то я уже отстала от моды.
Но Оксана больше не верила этим переменам. Слишком хорошо она изучила свекровь за год совместной жизни.
На третий день Дмитрий пришёл домой раньше обычного. У него был решительный вид человека, принявшего трудное решение.
— Мам, нам нужно поговорить, — сказал он, проходя в гостиную.
Валентина Петровна оторвалась от телевизора.
— О чём, сынок?
— О том, как ты обращаешься с моей женой.
Лицо свекрови мгновенно изменилось.
— И как же я с ней обращаюсь?
— Ты её унижаешь. Постоянно критикуешь. Делаешь так, чтобы она чувствовала себя лишней в этом доме.
— Димочка, что за глупости? — Валентина Петровна рассмеялась, но смех прозвучал натянуто. — Мы же прекрасно ладим с Оксаной.
— У меня есть запись наших разговоров, — тихо сказала Оксана.
Тишина повисла в комнате, как грозовая туча.
— Запись? — переспросила свекровь.
— Всё, что ты говорила мне, когда Дима был на работе. Про то, что он может уйти к другой. Про то, что я не умею готовить. Про его бывшую девушку.
Валентина Петровна медленно опустилась в кресло.
— Я... я не думала...
— Что? Что он узнает? — Оксана наклонилась вперёд. — Или что я окажусь не такой безвольной, как тебе хотелось?
— Мам, — вмешался Дмитрий, — почему ты так поступала?
Свекровь долго молчала, глядя в пол. Когда подняла голову, в её глазах стояли искреннее раскаяние и... страх.
— Потому что боялась, — сказала она тихо. — Боялась, что ты уйдёшь. Что я останусь одна.
— И ты решила избавиться от моей жены?
— Я решила... показать ей, кто здесь главный. Глупо, да? — Валентина Петровна горько улыбнулась. — Я думала, если она почувствует себя неуверенно, то будет больше дорожить этим домом. Этой семьёй.
— А вместо этого ты чуть не разрушила мой брак.
— Я знаю. И мне стыдно.
Оксана смотрела на свекровь и видела не грозную тёщу, а просто одинокую пожилую женщину, которая боялась потерять сына.
— Валентина Петровна, — сказала она мягко, — если бы вы просто сказали мне, что переживаете, что Дима от вас отдалится... Мы бы нашли решение. Я не собиралась вас отнимать у сына.
— Правда?
— Правда. Но то, что вы делали этот год... Это недопустимо.
Свекровь кивнула.
— Что мне делать? Как исправить?
Дмитрий взял Оксану за руку.
— Мы съезжаем. Снимем квартиру, пока не накопим на свою.
— Подождите, — Валентина Петровна встала. — А если... а если я изменюсь? По-настоящему?
— Мам...
— Дай мне шанс, — попросила она. — Один шанс. Если я ещё раз хоть что-то такое скажу — вы уходите, и я не буду возражать.
Оксана посмотрела на мужа, потом на свекровь.
— Один шанс, — согласилась она. — Но при первом же намёке на прежнее поведение — мы уезжаем. Без разговоров.
С того дня многое изменилось. Валентина Петровна действительно старалась. Она извинилась перед Оксаной за каждое сказанное слово. Больше не критиковала её готовку, а наоборот, просила научить новым рецептам. Перестала делать замечания о внешности и даже попросила Оксану помочь ей обновить гардероб.
Конечно, иногда она срывалась — привычки сложно менять в шестьдесят лет. Но теперь она тут же извинялась и старалась исправиться.
— Знаешь, — сказала как-то Валентина Петровна, когда они вдвоём мыли посуду после ужина, — я поняла одну вещь. Я так боялась тебя потерять Диму, что чуть не потеряла его по-настоящему.
— Почему вы думали, что я хочу его у вас отнять?
— Наверное, потому что сама была такой в молодости. Когда вышла замуж, сразу захотела увезти мужа подальше от его родителей. Думала, что так правильно.
— А теперь?
— Теперь понимаю, что семья — это не про то, кого отнять, а про то, кого приобрести. Я не потеряла сына. Я обрела дочь.
Этим летом они не стали съезжать. Накопленные деньги потратили на совместный отпуск — втроём, большой дружной семьёй. И когда Оксана смотрела на фотографии с того отпуска, ей было трудно поверить, что всего год назад она готова была навсегда уехать из этого дома.
Иногда самые сложные испытания приводят к самым неожиданным результатам. Главное — не бояться сказать правду. Даже когда эта правда записана на диктофон.