Все части повести здесь
Лиля быстро поняла, что если они с Викой будут рассказывать бабушке абсолютно все, что происходит в их семье, то может произойти конфликт, она приказала Вике строго настрого молчать, и сама отделывалась на вопросы Марии Ивановны односложными ответами. «Все нормально», «Не переживай!», «Все хорошо» - эти фразы Мария Ивановна все чаще слышала от внучек. Сама она старалась к Анфисе теперь не ходить – мало ли, как отнесется к ее визиту сожитель невестки, лучше уж не мешать лишний раз. Зато сама Анфиса четко в определенную дату, зная, когда будет денежный перевод от Павла, приходила к Марии Ивановне, чтобы забрать деньги на девочек.
Часть шестая
Тимофей, сын Анатолия Сергеевича, к девчонкам старался не лезть – закроется в своей комнате и сидит там один, чем занимается – никому не известно. Анатолий, видимо, сыном своим был доволен, перед Анфисой то и дело хвастал его успехами в местной школе, и что по вечерам никуда не ходит, а у себя в основном остается, в комнате. Несколько раз проходя мимо двери, Лиля чувствовала жженый запах, но так и не смогла понять, что это такое. Спросила у мамы, та ответила, что Тима занимается выжиганием по дереву.
Но если Анатолий его хвалил, то Анфиса дочерей похвалить не спешила, а изо всех сил лебезила перед своим Толиком и перед его сыном, стараясь во всем им угодить.
– Противный он какой! – не сдерживала эмоций Вика – смотрит так странно... как... бандит какой! А мама-то, мама! «Толик то, Толик се! Тима, тебе фрикадельку положить, или печень? Ах, Тима, какой ты молодец – снег сегодня от крыльца отгреб!»! Аж противно!
– Она его потерять боится – мрачно резюмировала Лиля – как папку. Вот и угождает ему во всем, и ребенком торопится обзавестись!
– Да ты что, Лиля?!
– Конечно! Теперь нам с тобой, Вика, внимания меньше будет, у мамы на первом плане – Толик этот и сынок его.
Но если Тимофей с девчонками подружиться не спешил, то Анатолий всячески старался завоевать их расположение. То покупал что-то вкусное, то делал комплименты красивому почерку Вики, или стучал в дверь комнаты, и когда девочки разрешали войти, подолгу рассматривал книги Лили на полке над письменным столом, и задавал простенькие вопросы, интересуясь, например, тем, какая книга понравилась ей больше.
– Слушай, Лиль, может, он и не такой уж плохой, а? – спрашивала Вика у сестры.
Та пожимала плечом.
– Я не знаю, Вика, пока не знаю. Посмотрим, что будет дальше.
А дальше все в доме стало тихонько перестраиваться под интересы Анатолия и его сына. Началось все с любимой кошки Муси, которая уже много лет жила в семье Задорожиных. Оказалось, что у Тимофея аллергия на кошачью шерсть, и бедную Мусю пришлось унести к бабушке. Девчонки очень сильно расстроились, но мама дала понять, что нельзя спекулировать на здоровье близких. Теперь девочки старались еще чаще ходить к бабушке, чтобы заодно и поласкать там свою любимицу, и успеть наиграться с ней.
Ко всему прочему Анатолий как-то сразу установил в доме режим для детей, не спросив у девочек – хотят ли они его такой, этот самый режим. Вставали теперь все трое строго в половине шестого утра, Тимофей за это время должен был успеть покормить птиц в вольере, кроме того, по весне должны были завести поросенка и корову – мясо и молоко в семье необходимо, купить денег хватит, сказал Анатолий, девчонки до школы обязаны были вымыть посуду и еще раз повторить уроки. Вот вроде бы – ничего такого, многие взрослые для своих детей стараются оптимально выстроить режим утра, дня и вечера, но Лилю злило то, что сделал это Анатолий, а не мама – Анфиса лишь согласно поддакивала ему, кивая, как китайский болванчик.
– Во всем должен быть порядок! – довольно говорил мужчина, потирая руки и собираясь на работу – все, Фиса, побежал я!
Лиля быстро поняла, что если они с Викой будут рассказывать бабушке абсолютно все, что происходит в их семье, то может произойти конфликт, она приказала Вике строго настрого молчать, и сама отделывалась на вопросы Марии Ивановны односложными ответами. «Все нормально», «Не переживай!», «Все хорошо» - эти фразы Мария Ивановна все чаще слышала от внучек. Сама она старалась к Анфисе теперь не ходить – мало ли, как отнесется к ее визиту сожитель невестки, лучше уж не мешать лишний раз. Зато сама Анфиса четко в определенную дату, зная, когда будет денежный перевод от Павла, приходила к Марии Ивановне, чтобы забрать деньги на девочек.
Вскоре после того, как мама сообщила им о появлении еще одного члена их семьи, Лиля услышала ее разговор с Анатолием:
– Фиса, ты послушай-ка... Муж твой бывший совсем оборзел, честно-то говоря. Суммы на девчонок он все меньше и меньше с каждым месяцем присылает, а ведь девочки растут... Да и у нас скоро малыш родиться – он погладил еще совсем маленький животик женщины – так что деньги-то совсем нам нелишними будут.
– А что ж делать-то, Толенька?
– А ты подай на алименты на девочек, через суд, пусть присудят ему выплачивать...
– Толь, да ты что? Мы же с ним полюбовно договорились!
– Вот потому, что договорились полюбовно, он теперь и платит через пень-колоду, не каждый месяц и сумма все меньше! Все нужно через суды решать, Фисонька! А если не станет платить – и другие меры воздействия есть, вплоть до уголовщины!
Долго он уговаривал Анфису пойти на подобный шаг, и наконец, та согласилась, сказала только, что свекровь, наверное, сердиться будет. Но Мария Ивановна, злая на собственного сына, когда услышала это из его же уст, сказала:
– Допрыгался! И правильно Фиса сделала – теперь все по закону будет! И мало с тебя еще, с ирода!
– Мам, как ты можешь? Я сын тебе или кто? И между прочим, у тебя скоро снова родится внук или внучка, родные, между прочим, а ты все к Фиске бегаешь. Лучше бы к нам приехала, познакомилась бы с Татьяной, и тогда бы поняла, что она очень хорошая женщина!
Вроде бы нормально было все в их теперь уже большой семье, да только грызло что-то Лилю изнутри, словно бы ждала она чего плохого, ее еще детское сердечко чувствовало – вот-вот что-нибудь случится, какая-нибудь неприятность, вот-вот должно что-то произойти. Но не хотелось в это верить, не хотелось ждать этого неизвестного «чего-то».
Услышала она как-то и разговор мамы с пришедшей к ней подругой тетей Раей Величкиной.
– Счастливая ты, Фиска! – вздохнула та, откусывая лежащее на столе яблоко – муж ушел, дак ты снова мужика себе нашла, ребенка вот ждешь от него... Эх – она потянулась всем своим грузным телом – а нам не везет вот с мужиками никак! Нормальных нет, почитай, в поселке – кто на заработки подался, кто женат, а свободные в бандиты пошли в городе, или водку глушат по зауглам.
– Тоже мне, счастье! – хмыкнула мать – нет, я ничего не скажу – он мужик хороший, рукастый, типичный такой мужик – пьет в меру, все, что не попрошу – сделает, да только вот... замуж меня не зовет. Я ведь даже забеременела с надеждой, что он тут же на мне женится, а он знаешь, что сказал?
– Что? – насторожилась тетя Рая.
– Вы, говорит, бабы, все одинаковые. Я и так настрадался с женой со своей, любил ее сильно, а она к богатею намылилась. И ты тоже того же рода-племени. Вот, мол, пять лет поживем – а там и поженимся. Я уже как только ему не говорила, что люблю его, что сама от предательства мужа пострадала, а он – ни в какую...
– Слушай, а он точно... ну... того, разведен с ней? Ты паспорт его смотрела?
– Конечно! Что я, совсем дура, что ли? Он спал, я как-то раз его и проверила, разведен он, точно.
– Ну, и чего тогда торопишься? Может, он и прав – поживете, а там и поженитесь.
Лиля же подумала о том, что вот как бывает в нынешней жизни – мужчины уходят от женщин к богатым теткам, а женщины от мужчин – к богатым мужикам. Только что-то не вязалось у нее в мозгу, не клеилось. Как могла мать оставить своего ребенка с отцом, а сама уйти? Неужели настолько она нерадивая женщина, и ушла к тому мужчине, который не захотел делить ее с ее собственным сыном?
Как-то раз зимой, когда они возвращались из школы, Тимофей догнал их и пошел рядом. К тому времени они уже понемногу приспосабливались жить вместе, перекидывались какими-то незначительными фразами или девчонки иногда могли что-то спросить у Тимофея по учебе – он отвечал и никогда не отказывал, тем более, учился неплохо.
Обычно они шли молча, но в этот раз сгоравшая от любопытства Вика спросила его:
– Тим, а ты по маме не скучаешь?
– Бывает иногда – односложно ответил он, и Лиля, глянув на него сбоку, отметила, что на лицо его легла тень.
– А вы совсем-совсем не встречались?
– Совсем-совсем... Папка запретил.
– А с кем же ты жил, когда он сюда строить приехал? – спросила Лиля.
– Он меня в интернат определил на время, в городе есть такие, туда на время можно отдать.
– А что она, такая плохая, что он вам видеться не разрешает?
– Да не, нормальная она... – Тимофей поспешил перевести разговор на другую тему.
Узнав о том, что Анфиса подала в суд на уплату алиментов на девочек, Павел взбеленился и приехал в Подпечинки – выяснять отношения. Анатолия дома не было, – он был на стройке – так что Павел кричал так, что стекла в доме дрожали. Девочек и Тимофея также не было – они были в школе.
– Мы же с тобой договаривались! – увещевал бывшую жену Павел – что я буду тебе так деньги давать!
– А ты их даешь, по-нормальному-то?! – спокойно отвечала мать, глядя на бывшего мужа чуть свысока и чувствуя себя хозяйкой положения – суммы каждый раз все меньше и меньше! И если ты не заметил – дети растут так-то, представляешь?! И соответственно, расходы на них тоже растут! Так что будь добр – плати столько, сколько по закону тебе будет назначено, и плевать мне, что ты кроме бабы на стороне еще и ребенка умудрился заделать! Это не я семью разрушила и на попятный не пойду! Положено содержать детей – содержи, учитывая, что их воспитанием ты не занимаешься!
Понимая, что упрямую женщину не переспорить, Павел плюнул и вышел на улицу. Делать было нечего – надо было ехать домой. В последнее время у него проблем выше крыши – Татьяна сказала ему, что отныне дома сидеть будет, она беременна, а деньги зарабатывать – мужское дело. Мало-мало научила его, как руководить, показала, что и как делать, он, Павел, вроде как приосанился – сам он теперь директор, никто ему не указ, будет распоряжения отдавать. Прикупил себе костюм новый, ботинки, сел за директорский стол в директорский кабинет, да только разобраться во всех этих тонкостях бизнеса оказалось не так-то просто. Просто надеть костюм с иголочки и ботинки начищенные, а как руководить, когда ты ничего в этом не смыслишь, и когда тебя подчиненные и за директора-то не воспринимают?! Потому и злился, и нервничал, признавая про себя, что это со стороны все простым кажется, а на самом деле...
В мае родился Олег Анатольевич, счастливая Анфиса и не менее счастливый Анатолий налюбоваться не могли на своего младшенького, родившегося в новом уже, двадцать первом, веке. Был он похож на своего отца, да только удивляться приходилось тому, каким он был беспокойным ребенком. Ор и крик в доме, казалось, не прекращались, ребенок выплевывал крепкий розовый сосок материнской груди и заходился в плаче. Медицина, дышащая на ладан остатками кадров, в ожидании конкретных изменений в лучшую сторону, тем не менее выявила какие-то там скрытые врожденные патологии у мальчика.
– По-пьяни, что ли, зачинали? – грубо спросила педиатр в городской больнице у опешившей матери, рассматривая какие-то многочисленные бумажки с анализами и разными обследованиями – ребенок не совсем здоров...
– Вы как со мной разговариваете?! – удивилась Анфиса – и как вообще так можно...
– А что? – невозмутимо заметила врач – не ты первая, не ты и последняя... Времена тяжелые, вот и расслабляются люди алкоголем, да сексом! А потом дети появляются.
– У Олежки, вообще-то, отец есть. Серьезный человек, работает, сын у него и у меня две дочки.
– Ну, тогда я не завидую вашим детям...
Врач сделала какие-то назначения, и мрачная Анфиса поехала с ребенком домой.
Ночи в семье стали невыносимыми. Мать, не выдерживая рева ребенка, приходила в спальню девочек.
– Лиля! Лиля! – трясла она за плечо спящую дочь – поноси немного, у меня руки отваливаются!
Лиля брала у матери из рук брата и говорила:
– Мам, завтра в школу! Вика снова не выспится, а у нас, между прочим, итоговые работы! А что, дядя Толя немного не может с ним походить или вон, Тимка?
– Лиль, ну дяде Толе на работу завтра! Как я его будить стану? А Тимка? Ну, какая с него нянька?
Она оставляла мальчика дочери и сама шла спать, а девчонки, заменяя друг друга, водились с малышом практически весь остаток ночи, а на уроки шли не выспавшиеся и мрачные.
– Ничего, ничего – приговаривал Анатолий – пусть жизнь узнают, как она есть. У самих дети будут, да семьи, быстро к труду приучатся...
Незатихающий рев ребенка не давал покоя ни днем, ни ночью, иногда девчонки уходили к бабушке, чтобы там хоть немного отдохнуть, а ночью снова почувствовать присутствие матери в комнате и услышать ее слова о том, что у нее отваливаются руки и ей нужно хотя бы чуть-чуть поспать. Это самое «чуть-чуть» длилось ровно до утра.
А когда Анфиса в очередной раз отправилась в поликлинику с сыном, то узнала, что ревет ребенок не просто так – подтвердились самые худшие ее опасения и сложный неврологический диагноз сына.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
Все текстовые (и не только), материалы, являются собственностью владельца канала «Муза на Парнасе. Интересные истории». Копирование и распространение материалов, а также любое их использование без разрешения автора запрещено. Также запрещено и коммерческое использование данных материалов. Авторские права на все произведения подтверждены платформой проза.ру.