Сумасшедшая
— Ты сумасшедшая, — сказала моя лучшая подруга Катя, роняя вилку на тарелку в нашем любимом кафе. — Ты серьезно хочешь купить это?
Я молча кивнула, помешивая остывающий капучино. «Это» — была квартира. Двухкомнатная. На третьем, последнем, этаже сталинского дома из красного кирпича, затерявшегося в тихом зеленом дворе. Дом, который не видел капитального ремонта со дня своей постройки, и квартира, которая, казалось, не видела ремонта вообще никогда.
Я нашла ее случайно, листая сайты недвижимости. Мой взгляд, уставший от однотипных фотографий безликих «человейников» с окнами, выходящими на такие же окна, зацепился за странное объявление.
«Продается квартира в историческом центре. Требует ремонта».
Фотографии были ужасны. Мутные, темные, они демонстрировали ободранные стены, горы хлама и чугунную ванну с отбитой эмалью. Но одна фотография заставила мое сердце биться чаще. Это было фото ванной комнаты. И в ней было окно. Настоящее, большое окно, за которым виднелись густые ветви старого тополя.
— Ань, опомнись, — продолжала Катя. — Это же «сталинка»! Деревянные перекрытия, старые трубы, проводка, которую сто лет никто не менял. А сама квартира? Риелтор же сказал, там какая-то маргинальная семья жила. Ты представляешь, какая там энергетика? Какой запах?
Я все представляла. Я была там вчера. Запах стоял тяжелый, спертый — смесь сырости, табака и какой-то застарелой безысходности. Полы скрипели под ногами, со стен свисали лохмотья выцветших обоев в коричневый цветочек. На кухне стояла газовая плита, покрытая таким слоем жира, что казалось, она сама скоро станет органической.
Мои родители, которым я позвонила сразу после просмотра, были в тихом ужасе.
«Анечка, доченька, мы же тебе поможем с ипотекой, давай посмотрим что-то в новостройке, — уговаривал отец. — Чистенькое, новое. Зачем тебе эта головная боль?»
Они не понимали. Никто не понимал. Они видели только грязь, разруху и проблемы. А я видела другое. Я видела высокие потолки. Идеально ровные стены под слоями старой штукатурки. Две комнаты правильной, квадратной формы, где можно удобно расставить мебель. Длинный, широкий коридор. Балкон, выходящий во двор. И кухню. Не крошечный аппендикс, как в новостройках, а полноценную десятиметровую кухню, где можно было не только готовить, но и принимать гостей. И ванную. Ванную комнату с окном.
— Кать, там потолки три метра, — сказала я, глядя подруге в глаза. — И стены толщиной в полметра. Я соседей никогда в жизни не услышу. И форма комнат идеальная. И окно в ванной!
— Окно в ванной — это, конечно, аргумент, чтобы вложить все свои сбережения и влезть в долги ради покупки помойки, — саркастично заметила она.
— Да, — серьезно ответила я. — Для меня — аргумент.
Они все крутили у виска. Коллеги на работе, родственники, друзья. Все считали меня сумасшедшей, непрактичной мечтательницей. Но я уже приняла решение. Я видела не то, чем эта квартира была, а то, чем она могла стать. Моим домом. Моей крепостью. Моим личным произведением искусства. Я подписала документы и получила ключи от своего собственного, персонального ада и рая одновременно.
Два года в пыли
Первый месяц я просто разгребала завалы. Прежние жильцы оставили после себя все: старую мебель с выпирающими пружинами, горы тряпья, треснувшую посуду, пустые бутылки. Я в одиночку, в респираторе и перчатках, мешок за мешком выносила останки чужой, несчастливой жизни. Мне казалось, я отмываю не только квартиру, но и ее душу. Когда последний мешок с мусором оказался в контейнере, и я осталась одна в пустых, гулких комнатах, я почувствовала первое облегчение. Холст был готов. Теперь можно было начинать писать картину.
Денег было в обрез. Небольшие личные накопления, кредит в банке и долг родителям, которые, видя мою решимость, все-таки сжалились и одолжили мне недостающую сумму. Я понимала, что о бригаде рабочих не может быть и речи. Все, что можно сделать самой, я буду делать сама.
Начался марафон длиною в два года. Моя жизнь превратилась в бесконечный цикл: работа — строительный магазин — квартира. Я научилась всему. Я сдирала со стен старые обои, обнаруживая под ними газеты 1953 года. Я отбивала плитку в ванной, дыша цементной пылью. Я шпатлевала, грунтовала, красила.
Мои выходные проходили в поисках скидок. Я часами бродила по строительным гипермаркетам, выискивая уцененные товары. Моя кухня — моя гордость. Самая дешевая модель, которую я нашла. А потом я увидела ее — точно такую же, но в виде витринного образца, с царапиной на боковой стенке. И скидкой в 70%. Я схватила ее, не раздумывая. «Копейки!» — пело у меня в душе. Ламинат я купила на финальной распродаже остатков. Обои — два последних рулона прекрасного оттенка с дефектом в рисунке, который был заметен, только если знать, куда смотреть.
Жить в этом было невыносимо. Я спала на надувном матрасе в одной комнате, пока в другой стояла строительная пыль столбом. Я мылась в тазике, потому что установка новой ванны была в самом конце списка. Я питалась бутербродами и растворимой лапшой, потому что кухня существовала только в виде коробок, сваленных в углу.
Были моменты отчаяния. Однажды я, уставшая после работы, пыталась поклеить обои в коридоре. Они пузырились, съезжали, клей капал мне на волосы. Я села на пол посреди этого хаоса и просто разрыдалась. От усталости, от одиночества, от ощущения, что этот ремонт никогда не закончится.
«Зачем я в это ввязалась?» — стучало в висках.
Я сидела и плакала, а потом встала, утерла слезы, оторвала испорченную полосу и начала клеить заново.
Но были и моменты чистого, незамутненного счастья. День, когда мне установили новые окна, и квартира наполнилась светом. День, когда сантехник подключил новый унитаз, и я впервые смогла почувствовать себя цивилизованным человеком в собственном доме. День, когда я закончила укладывать ламинат в спальне, легла на него прямо на пол и почувствовала его гладкую, чистую поверхность. Это были маленькие победы, которые давали силы идти дальше.
Друзья почти перестали приходить ко мне.
«Ань, у тебя же там дышать нечем», — говорили они.
Они звали меня в клубы, в кафе. А я отказывалась. У меня не было ни денег, ни сил, ни желания. Вся моя энергия, все мои мысли были там, на третьем этаже старого кирпичного дома.
И вот, спустя два года бесконечной работы, наступил день, когда я проснулась на настоящей кровати, в чистой комнате. Я прошла по своей квартире. Полы больше не скрипели. Стены были выкрашены в теплый, сливочный цвет. Из кухни пахло кофе, сваренным на моей собственной, хоть и уцененной, плите. Ремонт был закончен. Да, он был дешевым. При ближайшем рассмотрении можно было найти огрехи. Но это было неважно. Главное — дома было чисто. И это был мой дом.
Мое святилище
Первым гостем в моей новой-старой квартире стала Катя. Она вошла, опасливо оглядываясь, будто ожидая увидеть все ту же разруху. Но ее глаза округлились от удивления.
— Ого, — только и смогла вымолвить она, проходя по коридору. — Я не верю. Ань, это та самая квартира?
— Та самая, — улыбнулась я.
Она ходила из комнаты в комнату, трогала стены, цокала языком.
— Слушай, а очень уютно получилось. И кухня твоя… никогда бы не сказала, что она из уценки. И цвет стен такой приятный.
— Я сама его колеровала, — с гордостью сказала я.
Мы сели пить чай на моей маленькой, но функциональной кухне.
— Я была неправа, — сказала вдруг Катя. — Я была уверена, что ты совершаешь ошибку. А ты… ты просто молодец. Я бы так никогда не смогла.
Ее слова были приятны, но я знала, что настоящая награда ждет меня не в признании других.
Мой любимый ритуал теперь — это вечерняя ванна. Особенно весной, когда под окнами зацветает сирень. Я прихожу домой после тяжелого дня, захожу в свою любимую комнату. В ванную. Она получилась именно такой, как я мечтала. Простая белая плитка, деревянная столешница под раковиной, которую я сама покрыла лаком. И окно. Большое, почти во всю стену.
Я наливаю полную ванну горячей воды, добавляю морскую соль с ароматом лаванды. Зажигаю свечу. И открываю окно настежь. В комнату врывается вечерняя прохлада и густой, дурманящий аромат цветущей сирени, смешанный с запахом влажной земли и молодой листвы. Я погружаюсь в горячую воду, закрываю глаза и дышу. Дышу полной грудью. Я слышу приглушенные звуки двора — смех детей, лай собаки. Но они где-то далеко. А здесь, в моем маленьком святилище, есть только я, теплая вода и этот божественный запах.
В такие моменты я вспоминаю все. Два года жизни в пыли и разрухе. Мозоли на руках. Моменты отчаяния. Сомнения друзей. И я понимаю, что каждый мешок строительного мусора, который я вынесла на своих плечах, каждая копейка, сэкономленная на распродажах, каждая бессонная ночь с валиком в руках — все это было не зря.
Они все были неправы. А я была права. Я создала это место. Я вложила в эти стены свою душу, свою усталость, свою надежду. И теперь эти стены дышат вместе со мной.
Да, дом старый, да ну и фиг с ним. Главное, что я живу в своей квартире, которую люблю в каждой ее детали, в каждом ее несовершенстве. Я смотрю в открытое окно на лиловые гроздья сирени, и на губах у меня появляется улыбка. Оно того стоило. Определенно.
