— Это моя квартира. Я не собираюсь делить её с тобой — сказала свекровь Нина Александровна, когда невестка заговорила о прописке.
Лера стояла в коридоре. Держала в руках пакет с продуктами. Молоко, хлеб, творог. Обычные вещи. Но почему-то в этот момент они показались ей очень важными.
— Но мы же договаривались... — начала она.
— Ничего мы не договаривались. Это ты себе что-то выдумала.
Нина Александровна стояла в дверном проёме. Загораживала проход. Как стена. Как та самая стена, которая внезапно выросла между ними.
Лера вспомнила, как полгода назад всё было по-другому. Как они пили чай на этой самой кухне. Как свекровь говорила:
— Конечно, деточка, прописывайся. Куда же ты денешься?
А теперь...
— Вы же сами предлагали, — Лера поставила пакет на пол. — Когда Серёжа в командировку уехал, вы сами сказали: приходи, не оставайся одна.
— Приходи — не значит прописывайся. Разные вещи.
Лера посмотрела на свекровь. Та была в своём фирменном халате. Синем, в мелкий цветочек. Волосы собраны в пучок. Как всегда. Но что-то изменилось в её лице. Что-то жёсткое появилось.
— Нина Александровна, но почему? Что случилось?
— Ничего не случилось. Просто я подумала. И решила.
«Подумала и решила». Как будто речь шла о покупке хлеба или о выборе передачи по телевизору. А речь шла о жизни. О том, где спать, где завтракать, где встречать мужа из командировки.
Лера взяла пакет. Пошла на кухню. Начала раскладывать продукты в холодильнике. Автоматически. Как делала уже сотни раз.
— Что ты делаешь? — спросила свекровь.
— Продукты убираю.
— Зачем?
— Как зачем? Чтобы не испортились.
— Но это же не твой холодильник.
Лера замерла. Пачка творога в руках. Обычная пачка. Но в этот момент она весила тонну.
— Нина Александровна, вы серьёзно?
— Абсолютно.
— Но я же живу здесь уже два месяца. Мы вместе ужинаем. Смотрим сериалы. Я помогаю вам с уборкой...
— Помогаешь? — свекровь усмехнулась. — Ты переставляешь мои вещи. Моешь посуду не так, как надо. Включаешь музыку, когда я хочу тишины.
Лера поняла. Вот оно. Вот что накопилось за эти два месяца. Мелочи. Крошки. Которые превратились в гору.
— Я не знала, что вас это раздражает.
— Конечно, не знала. Молодёжь сейчас не умеет чувствовать других людей.
— Но вы же ничего не говорили!
— А зачем говорить? Думала, сама поймёшь.
Лера закрыла холодильник. Медленно повернулась к свекрови.
— И что теперь?
— Теперь ты найдёшь себе другое место. Серёжа скоро вернётся. Будете жить вместе на съёмной квартире. Как раньше.
— Как раньше... — повторила Лера. — А если мы захотим детей? Если нам понадобится помощь?
— Дети? — свекровь вдруг оживилась. — Какие дети? Ты же работаешь. Карьеру строишь. Какие дети?
— Я думала, мы обсудим это позже...
— Нечего обсуждать. Сначала квартиру купите. Нормальную. Не однушку. Потом детей заводите.
— А как мы купим квартиру, если снимаем за тридцать тысяч?
— Это ваши проблемы. Не мои.
Лера села на табуретку. Просто села. Потому что ноги не держали. Потому что мир вдруг стал другим.
— Нина Александровна, а что изменилось? Что я сделала не так?
Свекровь помолчала. Потом вздохнула.
— Ничего ты не сделала. Просто... просто я привыкла жить одна. А тут вдруг кто-то постоянно рядом. Кто-то ходит. Кто-то смеётся по телефону.
— Но я же стараюсь не мешать...
— Дело не в том, мешаешь или не мешаешь. Дело в том, что ты есть. А я не хочу, чтобы кто-то был.
Лера кивнула. Поняла. Наконец-то поняла.
— Когда мне нужно съехать?
— До выходных. Серёжа в понедельник прилетает.
— Хорошо.
Лера встала. Пошла в комнату. Начала собирать вещи. Не так много набралось. Две сумки. Совместная жизнь двух месяцев уместилась в две сумки.
Свекровь стояла в дверях. Смотрела.
— Лера...
— Что?
— Ты не подумай ничего плохого. Это не значит, что я тебя не люблю. Просто... просто я не умею жить с людьми. Разучилась.
— Я понимаю.
— Понимаешь?
— Да. Вы боитесь привязаться. А потом потерять.
Свекровь вдруг заплакала. Тихо. Как плачут люди, которые давно не плакали.
— Глупость какая-то — сказала она. — В моём возрасте бояться привязанности.
— Это не глупость. Это нормально.
— Нормально? А как же семья? Как же внуки?
— Семья — это не про прописку, — Лера застегнула сумку. — Семья — это про то, что мы выбираем друг друга каждый день. Даже когда не живём вместе.
— А если я передумаю?
— Тогда позвоните. Я приду.
— Правда?
— Правда.
Лера взяла сумки. Пошла к выходу. На пороге остановилась.
— Нина Александровна, а вы знаете, что самое странное?
— Что?
— Я впервые за два месяца не боюсь вас разочаровать. Потому что вы сказали правду. Наконец-то сказали правду.
Свекровь кивнула.
— Иди. И не звони. Пока Серёжа не вернётся. Я сама ему объясню.
— Спасибо.
Лера вышла. Закрыла дверь. Стояла на лестничной площадке. Думала: а что дальше? Куда идти? К подруге? В гостиницу?
Вдруг зазвонил телефон. Серёжа.
— Лерочка! Как дела? Как мама?
— Всё хорошо — сказала Лера. — Твоя мама... она честная. Это главное.
— Что?
— Расскажу, когда вернёшься. Как командировка?
— Нормально. Скучаю. А ты?
— Тоже скучаю. Очень.
Она спустилась вниз. Села на лавочку во дворе. Вечерело. Окна в доме зажигались одно за другим. Жизнь. Обычная жизнь других людей.
А у неё что? Две сумки и неопределённость.
Телефон завибрировал. Сообщение от подруги Кати: «Как дела?»
Лера начала набирать ответ. Потом стёрла. Что писать? Что всё рухнуло? Что она опять никому не нужна?
Вместо ответа позвонила.
— Катя? Это я. Можно к тебе на пару дней?
— Конечно. Что случилось?
— Расскажу при встрече.
— Лер, а всё нормально? Голос у тебя странный.
— Нормально. Просто... просто я поняла одну вещь.
— Какую?
— Что семья — это не про родную кровь. И не про штампы в паспорте. Это про то, кто готов тебя принять. По-настоящему принять.
— Лера, ты меня пугаешь.
— Не бойся. Еду к тебе.
Лера взяла сумки. Пошла к остановке. По дороге думала: а что будет, когда Серёжа вернётся? Что она ему скажет? Что его мама не смогла принять её в свою жизнь?
Нет. Не так. Что его мама оказалась честнее всех остальных. Сказала правду. Жестокую, но правду.
В автобусе Лера смотрела в окно. Город проплывал мимо. Знакомые улицы. Знакомые дома. Но она вдруг почувствовала себя чужой. Как будто не здесь родилась. Как будто не здесь жила двадцать семь лет.
— Следующая остановка моя, — сказала она водителю.
— Хорошо — ответил тот.
«Хорошо». Простое слово. Но что в нём хорошего? Что хорошего в том, что у неё нет дома? Что она не может найти своё место в этом мире?
Катя встретила у подъезда:
— Ой, Лерка! Что с лицом?
— Ничего. Просто устала.
— Устала или плакала?
— И то, и другое.
Поднялись в квартиру. Катя поставила чайник. Лера села на диван. Тот самый диван, на котором она спала в студенческие годы. Когда ссорилась с родителями. Когда влюблялась в неподходящих парней. Когда не знала, что делать с жизнью.
— Рассказывай — сказала Катя.
Лера рассказала. Всё. Про свекровь, про квартиру, про то, как всё изменилось за пять минут разговора.
— Стерва — сказала Катя. — Обычная стерва.
— Нет — Лера покачала головой. — Не стерва. Просто... просто одинокая женщина, которая боится впустить кого-то в свою жизнь.
— Ты её ещё и защищаешь?
— Не защищаю. Понимаю.
— Понимаешь? Лера, она тебя выгнала! Как собаку!
— Нет. Она сказала правду. Я предпочитаю правду красивым словам.
Катя посмотрела на подругу странно.
— Лер, а ты не думаешь, что проблема не в ней?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну... может, проблема в том, что ты слишком легко соглашаешься быть никому не нужной?
Лера замерла. Чашка в руках.
— Это как?
— Ну вот смотри. Родители тебя критикуют — ты молчишь. Серёжа уезжает в командировку на три месяца — ты не возражаешь. Свекровь тебя выгоняет — ты говоришь «понимаю». А где ты в этой истории? Где твои желания?
— Я не хочу конфликтов.
— А что ты хочешь?
— Я хочу... — Лера замолчала. — Я хочу, чтобы меня любили.
— А себя ты любишь?
— Что?
— Себя. Ты себя любишь?
Лера подумала. Долго думала.
— Нет — сказала она наконец. — Наверное, нет.
— Вот и ответ. Как может тебя полюбить кто-то другой, если ты сама себя не любишь?
— Это глупости.
— Это не глупости. Это жизнь. Лер, ты всё время пытаешься заслужить любовь. А любовь не зарабатывают. Её просто принимают. Или дают.
— И что мне делать?
— Жить. Свою жизнь. Не мамину. Не свекровину. Не Серёжину. Свою.
— А если я не умею?
— Научишься. Всё можно выучить.
Лера допила чай. Посмотрела на подругу.
— Катя, а можно я у тебя поживу? Не пару дней. Подольше. Месяц, может быть.
— Конечно можно. Но зачем так долго?
— Хочу понять одну вещь. Кто я такая, когда никого не пытаюсь порадовать. Когда живу для себя.
— А Серёжа?
— А что Серёжа? Если он меня любит, то поймёт. Если нет... — Лера пожала плечами. — Если нет, то я узнаю правду и об этом тоже.
— Ты изменилась.
— Да. За один вечер. Странно, правда?
— Не странно. Иногда нужна одна фраза, чтобы всё понять.
— «Это моя квартира, и жить я в ней буду одна».
— Именно.
Лера легла на диван. Укрылась пледом. Впервые за долгое время почувствовала себя... не дома. Но честно. Без прикрас и самообмана.
Завтра, если получится, она найдёт работу получше. Снимет свою квартиру. Маленькую, но свою. Будет жить одна. Как свекровь. Как многие женщины, которые устали притворяться.
А потом... потом посмотрит. Может быть, научится любить себя. Может быть, найдёт того, кто полюбит её настоящую. А может быть, так и останется одна.
И это тоже будет правдой. Её правдой.
Телефон завибрировал. Серёжа опять.
«Лерочка, соскучился. Хочу домой. К тебе и маме. Мы же одна семья теперь».
Лера посмотрела на сообщение. Потом включила телефон и набрала его номер.
— Серёжа? Привет.
— Лерочка! Как дела? Всё хорошо?
— Нет, — сказала она. — Не всё.
— Что случилось?
— Твоя мама попросила меня съехать.
Молчание. Долгое молчание.
— Как это съехать?
— Так. Сказала, что это её квартира, и жить она будет одна.
— Но мы же договаривались...
— Серёжа, никто ни с кем не договаривался. Это я себе придумала.
— Лер, но это же глупость! Я сейчас маме позвоню...
— Не надо.
— Как не надо? Она не имеет права...
— Имеет. Это её квартира. Её жизнь. Её выбор.
— Лера, ты что, заболела? Почему ты её защищаешь?
— Я не защищаю. Я понимаю.
— Понимаешь? Она тебя выгнала!
— Она сказала правду. Первый раз за два месяца сказала, что чувствует на самом деле.
— И что теперь?
— Теперь я живу у Кати. Ищу работу. Буду снимать свою квартиру.
— Какую свою квартиру? Мы же вместе...
— Серёжа — Лера вздохнула. — А мы вместе? Правда вместе?
— Конечно, вместе. Мы же женаты.
— Мы расписаны. Это разные вещи.
— Лера, я тебя не понимаю. Что происходит?
— Происходит то, что я перестала врать себе. Серёжа, за три года нашего брака ты четыре раза уезжал в командировки. Каждый раз на два-три месяца. И каждый раз я оставалась одна. Я уже привыкла быть одной…
— Ну так работа...
— Это не претензия. Это констатация факта. Ты живёшь своей жизнью. Работа, командировки, планы, которые ты принимаешь один. А я существую между твоими отъездами.
— Лер, но мы же обсуждали...
— Мы ничего не обсуждали. Ты сообщал мне о своих решениях. А я соглашалась. Потому что боялась конфликтов.
— И что ты хочешь?
— Я хочу жить. Свою жизнь. Не в ожидании твоего возвращения. Не в попытках угодить твоей маме. Просто жить.
— Но мы же любим друг друга...
— Любим? — Лера усмехнулась. — Серёжа, когда ты в последний раз спрашивал, чего хочу я? Не что я думаю о твоих планах. А чего хочу я сама?
Опять молчание.
— Я не помню, — сказал он тихо.
— Вот и я не помню. Знаешь, что самое грустное? Я и сама не знаю, чего хочу. Я так долго подстраивалась под всех, что забыла, кто я такая.
— Лера, давай встретимся, когда я вернусь. Поговорим. Всё решим.
— Хорошо. Поговорим. Но не для того, чтобы всё решить. А для того, чтобы честно сказать друг другу правду.
— Какую правду?
— Ту, которую мы три года боялись произнести. Что мы не подходим друг другу. Что у нас разные представления о семье. О жизни. О любви.
— Лера, ты хочешь развестись?
— Я хочу быть честной. Если для этого нужен развод — значит, нужен развод.
— Но мы же пытались...
— Мы пытались быть теми, кем не являемся. Ты пытался быть заботливым мужем. Я пытались быть удобной женой. Но это не мы. Это какие-то другие люди.
— И что дальше?
— Дальше я учусь жить одна. А ты решаешь, готов ли узнать меня настоящую. Не ту, которая всегда соглашается. А ту, которая имеет своё мнение. Свои желания.
— А если я не готов?
— Тогда мы честно это признаем. И разойдёмся по-хорошему.
— Лера, я не хочу тебя терять.
— Серёжа, меня уже нет. Есть только привычка. Есть удобство. Есть страх остаться одному. Но меня — той, которую ты полюбил, — уже давно нет.
— Это не правда.
— Это правда. Я растворилась. В твоих планах, в требованиях твоей мамы, в собственных страхах. А теперь пытаюсь найти себя заново.
— И если найдёшь?
— Если найду — может быть, мы попробуем ещё раз. Но уже честно. Без иллюзий. Без попыток переделать друг друга.
— А если не найдёшь?
— Тогда хотя бы не буду врать ни себе, ни тебе.
— Лера, я люблю тебя.
— Знаю. И я тебя люблю. Но любовь — это не только чувства. Это ещё и готовность принять человека таким, какой он есть. А мы с тобой три года пытались сделать друг друга удобными для себя.
— Что мне делать?
— Ничего. Просто жить. Работать. Думать. А когда вернёшься — встретимся. Поговорим. Как взрослые люди.
— Хорошо — сказал он. — Лера?
— Что?
— Спасибо.
— За что?
— За честность. Наконец-то.
Лера положила трубку. Посмотрела на Катю.
— Ну что? — спросила подруга.
— Теперь я точно знаю, что правильно поступаю.
— Он согласился?
— Он понял. Это важнее согласия.
Лера легла на диван. Укрылась пледом. Впервые за долгое время почувствовала себя... свободной.
Завтра новая жизнь. Неизвестная, но честная.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍