Екатерина выронила ложку прямо в кастрюлю с борщом, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Муж должен был вернуться только через час, а звук был слишком уверенным, слишком знакомым.
— Катюша! — раздался звонкий голос из прихожей. — Где ты, дорогая?
Сердце Екатерины ухнуло вниз. Ирина Павловна. Свекровь приехала без предупреждения. Опять.
— Здесь, — отозвалась Екатерина, быстро вытирая руки о фартук. Нужно было взять себя в руки.
В кухню вплыла Ирина Павловна — высокая, статная женщина пятидесяти восьми лет, с безупречной укладкой и маникюром. В руках у неё была огромная сумка и букет увядших хризантем.
— Сюрприз! — воскликнула свекровь, протягивая цветы. — Решила навестить любимую невестку! Как дела, милая?
Екатерина приняла букет, стараясь улыбнуться:
— Спасибо, очень красиво. Как добрались? Дмитрий не говорил, что вы приедете.
— А я и не говорила! — Ирина Павловна уселась за стол, не снимая пальто. — Хотела сделать сюрприз. Где мой сынок?
— На работе. Вернётся к семи.
— Прекрасно! Значит, мы с тобой пообщаемся по душам, — свекровь лучезарно улыбнулась. — Я, кстати, проголодалась в дороге. Что у нас на обед?
Екатерина глянула на борщ, которого хватило бы на двоих, и мысленно простилась с планами на спокойный ужин с мужем.
— Сейчас накрою на стол.
Пока Екатерина суетилась с посудой, Ирина Павловна осматривала кухню критическим взглядом.
— Знаешь, дорогая, а у вас тут как-то... уныло. Может, шторки поменять? Я видела в магазине замечательные, с рюшечками. И вообще, этот цвет стен... серый какой-то безликий.
— Мне нравится серый, — осторожно возразила Екатерина. — Он успокаивает.
— Успокаивает? — свекровь фыркнула. — Дорогая моя, ты же не в больнице живёшь! Дома должно быть уютно, тепло! Вот у меня стены персиковые — сразу настроение поднимается!
Екатерина промолчала. Спорить с Ириной Павловной было бесполезно — она всё равно останется при своём мнении и ещё обидится.
— А где моя дорогая машинка? — внезапно спросила свекровь.
— Какая машинка?
— Ну как же! Швейная! Я же её вам дарила на новоселье!
Екатерина напряглась. Машинку они продали полгода назад — древний "Подольск" занимал слишком много места и не работал.
— Мы её... убрали. В кладовку.
— В кладовку? — Ирина Павловна всплеснула руками. — Да это же антиквариат! На ней ещё моя мама шила! Ты хоть понимаешь, какую ценность имеет эта вещь?
Дверь в квартиру открылась, и послышались шаги Дмитрия. Екатерина облегчённо выдохнула.
— Мам? — удивлённый голос мужа приблизился к кухне. — Ты как здесь оказалась?
— Димочка! — Ирина Павловна вскочила из-за стола и кинулась обнимать сына. — Решила навестить вас, соскучилась!
Дмитрий неловко обнял мать и посмотрел на жену поверх её головы. Екатерина пожала плечами — мол, сама не ожидала.
— Ты бы предупредила, мам, — мягко сказал Дмитрий. — Мы могли бы подготовиться...
— Зачем предупреждать? — отмахнулась Ирина Павловна. — Я же не чужая! И потом, у меня важные дела в городе появились. Подумала — заодно и детей навещу.
— Какие дела? — поинтересовался Дмитрий, снимая пиджак.
— Ой, да разные, — махнула рукой свекровь. — Пенсионные вопросы, справки всякие. Знаешь, как эта бюрократия достаёт. Мне нужно будет дня три-четыре тут пробыть.
Екатерина чуть не подавилась борщом. Три-четыре дня с Ириной Павловной в их однокомнатной квартире — это был кошмар.
— Мам, у нас совсем мало места, — начал Дмитрий. — Может, ты остановишься в гостинице? Мы заплатим...
— В гостинице? — Ирина Павловна изобразила оскорблённое лицо. — Сын меня в гостиницу отправляет? Ладно, понимаю. Молодые хотят побыть одни. Хотя в ваши-то годы... — она значительно посмотрела на невестку.
— Мам, дело не в этом, — попытался объяснить Дмитрий. — Просто квартира правда маленькая...
— Ничего, я на диване переночую, — решительно заявила Ирина Павловна. — Не привыкать. Главное — рядом с детьми быть.
Екатерина встретилась взглядом с мужем. В его глазах читалась извиняющаяся просьба потерпеть. Она кивнула — что ещё оставалось делать?
Вечер превратился в испытание. Ирина Павловна рассказывала бесконечные истории про соседей, жаловалась на здоровье, давала советы по ведению хозяйства и между делом критиковала почти всё в их квартире.
— А диван у вас какой-то жёсткий, — заметила она, пробуя матрас. — И цвет странный. Зачёем тёмно-синий брали? Депрессивно как-то.
— Нам нравится, — спокойно ответила Екатерина.
— Нравится? — свекровь покачала головой. — Ну, на вкус и цвет... Хотя я бы выбрала что-то поярче. Бежевый, например, или кремовый. Классика ведь никогда не выходит из моды.
После ужина Екатерина пошла мыть посуду, а Дмитрий остался с матерью в комнате. Сквозь тонкую стену Екатерина слышала их приглушённые голоса.
— ...не понимаю, почему ты так редко звонишь, — говорила Ирина Павловна. — Я же волнуюсь!
— Мам, я работаю допоздна, — оправдывался Дмитрий. — У нас сейчас аврал, проект сдаём...
— Всегда у тебя авралы! А мать ждёт звонка! Хотя бы раз в два дня можно позвонить? Или это Катя тебе запрещает?
Екатерина сжала губы. Началось.
— Катя здесь ни при чём. Я сам забываю позвонить.
— Ой, Димочка, не обманывай маму. Я вижу, как всё изменилось после женитьбы. Раньше ты звонил каждый день!
— Раньше я жил один и мне было одиноко, — терпеливо объяснил Дмитрий. — Теперь у меня семья.
— Я тоже твоя семья! — в голосе свекрови появились обиженные нотки. — Или я теперь никто?
Екатерина тяжело вздохнула и прибавила воды в кране погромче — не хотелось слушать этот разговор.
Когда она вернулась в комнату, Дмитрий сидел на диване с виноватым лицом, а Ирина Павловна деловито раскладывала постельное бельё.
— Ложитесь спать, дети, — сказала она. — Не обращайте на меня внимания. Я тихонько, как мышка.
Они ушли в спальню, и Дмитрий сразу извиняющеся посмотрел на жену:
— Прости. Я не знал, что она приедет.
— Дима, у нас завтра важная встреча с заказчиками, — напомнила Екатерина. — Я должна рано встать, подготовить презентацию...
— Я знаю. Мама уедет послезавтра, потерпи.
Екатерина кивнула, хотя внутри всё кипело от возмущения. Почему это она должна терпеть? Это была их квартира, их жизнь!
Утром Екатерина проснулась от звука льющейся воды. Ирина Павловна принимала душ, напевая что-то бодрое. Часы показывали половину седьмого.
— Мам, ты чего так рано встала? — спросил Дмитрий, выглядывая в коридор.
— А я привыкла рано вставать! — отозвалась свекровь из ванной. — Утро — лучшее время дня!
Екатерина закрыла лицо подушкой. Ей нужно было поспать ещё полчаса перед важным днём, но теперь об этом можно было забыть.
К тому времени, когда Екатерина выбралась на кухню, Ирина Павловна уже хозяйничала там, готовя завтрак.
— Доброе утро, дорогая! — бодро поприветствовала её свекровь. — Я решила побаловать вас завтраком! Блинчики делаю!
Кухня была залита тестом, мука лежала на всех поверхностях, а в раковине громоздилась гора грязной посуды.
— Спасибо, но мы обычно завтракаем просто, — попыталась намекнуть Екатерина. — Бутерброды, кофе...
— Бутерброды? — ужаснулась Ирина Павловна. — Это же не завтрак! Мужчину нужно кормить как следует! Вот увидишь, Димочка будет в восторге!
Дмитрий действительно был в восторге от блинов, хоть они и были слегка подгоревшими. А Екатерина думала о том, сколько времени потратит на уборку этого разгрома.
— Мне пора на работу, — сказала она, допивая кофе.
— Иди-иди, дорогая, — махнула рукой Ирина Павловна. — А я тут порядок наведу. Может, даже ремонтик небольшой сделаю!
Екатерина замерла с чашкой в руках.
— Какой ремонт?
— Ну, мелочи! Обои кое-где подклеить, картиночки повесить. У меня руки золотые!
— Ирина Павловна, пожалуйста, ничего не трогайте, — попросила Екатерина. — Нам всё нравится, как есть.
— Ой, да что ты! — отмахнулась свекровь. — Я же не хуже знаю, что красиво, а что нет!
На работе Екатерина не могла сосредоточиться. Встреча с заказчиками прошла не очень удачно — она постоянно думала о том, что происходит дома. Когда наконец освободилась, сразу позвонила Дмитрию.
— Как дела дома? — тревожно спросила она.
— Нормально, — в голосе мужа слышалась усталость. — Мама действительно кое-что подклеила...
— Что именно?
— Ну... обои в прихожей. И картину повесила в гостиной. Твою, ту что ты в рамке прятала.
Екатерина закрыла глаза. Эта картина была подарком от первого мужа, и она намеренно не вешала её — слишком болезненные воспоминания.
— Дима, я просила её ничего не трогать!
— Я знаю. Поговорю с ней ещё раз.
Вечером Екатерина обнаружила дома полную перестановку. Мебель стояла по-новому, на стенах висели картины из кладовки, а шторы были заменены на кружевные занавески, которые Ирина Павловна, видимо, притащила с собой.
— Нравится? — с гордостью спросила свекровь. — Совсем другое дело! Намного уютнее стало!
Екатерина медленно обвела взглядом комнату. Её дом стал чужим.
— Ирина Павловна, — тихо сказала она. — Я просила вас ничего не трогать.
— Ой, да ладно тебе! — махнула рукой свекровь. — Теперь же лучше! И потом, я столько сил потратила! Целый день работала!
— Мама хотела сделать как лучше, — примирительно вмешался Дмитрий.
Екатерина посмотрела на мужа. Неужели он не понимает, что происходит?
— Конечно, хотела, — процедила она сквозь зубы. — Как всегда.
— Что ты этим хочешь сказать? — насторожилась Ирина Павловна.
— Ничего особенного, — Екатерина развернулась и пошла на кухню готовить ужин.
Там её ждал новый сюрприз — все продукты были переложены по-новому, а любимые специи Екатерины исчезли.
— Где паприка? — спросила она, заглядывая во все шкафчики.
— А, эту гадость я выбросила! — отозвалась из комнаты Ирина Павловна. — Она же просроченная была!
— Как просроченная? Я её на прошлой неделе покупала!
— Да что ты понимаешь в специях! — свекровь появилась на пороге кухни. — Я всю жизнь готовлю! По цвету было видно — совсем не свежая!
Екатерина сжала кулаки. Эта паприка была дорогой, венгерской, и она собиралась готовить с ней особенное блюдо для Дмитрия.
— И вообще, — продолжала Ирина Павловна, — зачем тебе столько всяких приправ? Соль, перец, лавровый лист — вот и весь набор! Остальное только деньги на ветер!
— У каждого свои предпочтения, — через силу произнесла Екатерина.
— Предпочтения? — хмыкнула свекровь. — Молодая ещё, вот и фантазируешь. А Димочка привык к простой, здоровой пище. Я его с детства приучила!
Екатерина резко повернулась:
— Дмитрий — взрослый мужчина. Он сам может решать, что ему есть!
— Ой-ой-ой! — Ирина Павловна всплеснула руками. — Какая ты горячая! Понятно, откуда ветер дует!
— Что вы имеете в виду?
— А то, дорогая, что мать лучше знает, что нужно её сыну, — холодно сказала свекровь. — И никакая жена этого не изменит!
Повисла тяжёлая тишина. Екатерина чувствовала, как внутри поднимается волна ярости.
— Знаете что, Ирина Павловна, — медленно произнесла она. — Хватит. Я устала от ваших нравоучений, от того, что вы перекраиваете нашу жизнь под себя, от ваших намёков!
— Каких намёков? — свекровь изобразила удивление.
— Вы прекрасно знаете, о чём я говорю! — голос Екатерины становился громче. — Вы приезжаете без предупреждения, критикуете всё, что мы делаем, переставляете мебель, выбрасываете наши вещи! И при этом ещё обижаетесь, что мы недостаточно вас ценим!
— Екатерина! — в комнату вошёл Дмитрий. — Что происходит?
— Происходит то, что я больше не могу этого терпеть! — Екатерина повернулась к мужу. — Твоя мать превратила наш дом в филиал своей квартиры! Она не спрашивает нашего мнения, не уважает наши границы!
— Границы! — фыркнула Ирина Павловна. — Вот модное слово выучила! А я, между прочим, только добра хочу!
— Меня не волнует, что вы хотите! — взорвалась Екатерина. — Меня волнует то, что вы делаете! И я больше не собираюсь это терпеть!
— Катя, успокойся, — Дмитрий попытался взять жену за руку, но она отдёрнулась.
— Нет, Дима! Я не буду успокаиваться! Три дня я молчала, пока твоя мать устраивала здесь революцию! Но теперь хватит!
— Революцию? — Ирина Павловна схватилась за сердце. — Я что, преступница какая?
— Вы — эгоистка! — отрезала Екатерина. — Вы думаете только о себе! О своих желаниях, своих представлениях о том, как должно быть! И не замечаете, что делаете нас несчастными!
— Несчастными? — свекровь повернулась к сыну. — Димочка, неужели ты несчастлив, когда мама приезжает?
Дмитрий мялся, глядя то на жену, то на мать.
— Мам, я не несчастлив, но... Катя права. Ты слишком много на себя берёшь. Это наш дом.
— Наш дом? — Ирина Павловна побледнела. — Значит, для матери места нет?
— Есть, мам. Но как для гостьи, а не как для хозяйки.
Свекровь долго молчала, а потом медленно кивнула:
— Поняла. Всё поняла. Извините, что помешала.
Она развернулась и пошла собирать вещи. Дмитрий растерянно посмотрел на жену:
— Может, ты была слишком резкой?
— Дима, — устало сказала Екатерина. — Если я не скажу ей правду сейчас, она будет продолжать считать нас своей собственностью. Это нужно было сделать давно.
Ирина Павловна вышла из комнаты с чемоданом.
— Я еду домой, — объявила она. — Больше не буду вам мешать.
— Мам, не нужно так, — начал Дмитрий.
— Нужно, сынок, — свекровь грустно улыбнулась. — Может, твоя жена и права. Может, я действительно слишком много на себя беру.
Она подошла к Екатерине:
— Прости, если обидела. Я правда хотела помочь.
Екатерина почувствовала угрызения совести:
— Ирина Павловна, я не хотела вас обижать. Просто...
— Просто я старая дура, которая не может понять, что сын вырос, — перебила свекровь. — Ничего, научусь. Придётся.
Она поцеловала Дмитрия в щёку:
— Береги жену. Она хорошая, просто характер у неё твёрдый. Мне такого не хватало в молодости.
И ушла, оставив за собой аромат дешёвых духов и ощущение незавершённости.
Дмитрий обнял жену:
— Ты была права. Мне следовало раньше это сделать.
— Думаешь, она поняла? — тихо спросила Екатерина.
— Надеюсь. Мама умная женщина, просто привыкла всех контролировать.
Три недели Ирина Павловна не звонила. Потом прислала короткую эсэмэску: "Всё хорошо. Скучаю. Приезжайте в гости, когда будет время".
— Может, съездим к ней? — предложил как-то Дмитрий. — На выходные?
Екатерина подумала и кивнула:
— Давай. Но с условием — мы остановимся в гостинице.
— Договорились.
Поездка прошла удивительно спокойно. Ирина Павловна была приветлива, но сдержанна. Не критиковала, не давала советов, не пыталась накормить их до отвала. Словно училась быть обычной матерью, а не командиром.
— Как она изменилась, — удивилась Екатерина по дороге домой.
— Может, ей просто нужно было услышать правду, — предположил Дмитрий.
С тех пор отношения с Ириной Павловной стали ровными. Она звонила раз в неделю, приезжала только по приглашению и никогда не оставалась дольше, чем договаривались. И хотя иногда ей всё же хотелось дать совет или покритиковать, она сдерживалась.
— Знаешь, — сказала как-то Екатерина мужу, — кажется, твоя мама наконец поняла разницу между любовью и контролем.
— Ага, — улыбнулся Дмитрий. — А я понял, что иногда нужно быть жёстким, чтобы отношения стали честными.
Они стояли на кухне, которая снова выглядела так, как им нравилось — с их специями, их картинами на стенах, их пониманием уюта. И это было правильно.
Потому что дом — это не место, где живёт тот, кто громче кричит или больше жертвует. Дом — это место, где каждый чувствует себя собой, где уважают границы и где любовь не требует потери собственного "я".
И Екатерина была счастлива, что наконец-то решилась сказать: "Меня не волнует, что вы хотите! Меня волнует то, что вы делаете! И я больше не собираюсь это терпеть!"
Потому что иногда самые важные слова — это те, которые труднее всего произнести.