И все же мы будем сегодня нырять!

Глава двадцать седьмая (часть 1-я)

Едва Веригин и Решетников показались на поверхности и успели выплюнуть загубники, как своды зала наполнились странным гулом и по воде пошла мелкая зыбь.

— Что это было? — сдергивая с лица ма­ску, спросил Валентин с тревогой в голосе.

— Не знаю. — Максим тоже был явно взволнован. Когда он посмотрел на плот, то за­волновался еще больше. — А где Марина?

— Здесь я. — Лосева высунулась из-под наброшенного на себя брезента.

— Чего ты там делаешь? — удивился Вери­гин. — От комаров прячешься или испугалась этого странного звука?

— Я от людей прячусь.

Парни недоуменно уставились на девушку.

— Мне страшно, ребята. — На Лосеву это было не похоже. Она выбралась из-под импро­визированного тента. Лицо ее было мертвен­но-бледным, глаза лихорадочно блестели, губы мелко тряслись.

— Что? Что здесь произошло? — выбира­ясь на помост, закричал Максим. Он сбросил с себя акваланг и, пригибаясь, чтобы не задеть головой потолок, подскочил к девушке и при­жал ее к себе. — Что случилось, Ма­рин?

Девушка прижалась к парню и ткнулась но­сом в его влажный гидрокостюм.

— Ну не молчи, не молчи! Говори же! — Ве­ригин встряхнул подругу за плечи.

— Сюда приплывали какие-то люди, два че­ловека, — начала Лосева. — Я подумала, что это вы вернулись, а когда они всплыли и по­смотрели на меня, я словно окаменела. Они посмотрели на меня и опять погрузились в воду. А я так и осталась с дурацким видом. А как пришла в себя, спряталась под брезентом.

— Странно, — произнес выбравшийся на площадку Веригин. — Очень странно. Не находишь, Макс?

— Еще одни охотники за янтарем.

— И этот непонятный звук; по-моему, это взрыв.

— Думаешь, они таким способом пробирают­ся к ящикам?

— Пожалуй что так. — Решетников заду­мался. — Ставки в игре увеличиваются.

— Нам надо позаботиться о личной безо­пасности, — сказал Веригин. — В таких играх ставка — жизнь. А какие-то куски застывшей смолы не стоят человеческой жизни.

— Это твое личное мнение, Макс. А оно мо­жет быть ошибочным.

— Пусть оно и ошибочное, как ты гово­ришь, но я, Валентин, буду стоять на своем, и ты меня не переубедишь! Если эти неизвестные помимо того, что спецы в дайвинге, судя по всему, еще и хорошие подрывники! Да тут все рано или поздно взлетит на воздух! А лучшего места для могилы неизвестным искателям Ян­тарной комнаты не сыскать! — Максим обер­нулся к Марине, которую продолжал бить оз­ноб. — Ну ладно, успокойся, все прошло. Ус­покойся. Сейчас поедем домой.

— Домой никто не поедет, — твердо заявил Решетников.

— Раскомандовался, — не оборачиваясь, ки­нул бородач.

— Я сказал, никто не поедет, значит, так оно и будет. — В голосе Валентина послыша­лась угроза. — Нужно совершить еще несколь­ко погружений. Ведь мы же вышли к искомой точке.

— Но Марину здесь нельзя оставлять! — возмутился Веригин.

— Телячьи нежности приберегите на потом. А сегодня мы будем работать!

— Ребята, ну не ссорьтесь! Прошу вас! — стала умолять Лосева. Но на нее уже не обра­щали внимания. Мужское честолюбие обоих представителей сильного пола было ущемлено, и женским стенаниям отводилась роль звуково­го фона для назревшей междоусобицы.

— Погружения отменяются! — повернув­шись спиной к Марине и вперившись взглядом в Валентина, произнес безапелляционным то­ном Максим. — Я запрещаю это делать на том основании, что я многоопытный инструктор подводного плавания.

— Вспомни, что ты помимо этого еще и спе­леолог, и заслуженный диггер Москвы!

— И это тоже!

— Твое мнение в расчет принимается, но приказы здесь отдаю я! На правах руководите­ля экспедиции! Понятно?

— Мы давно уже не в армии! — парировал Веригин.

— Я здесь за все плачу! — выложил козыр­ную карту Решетников. Но безуспешно.

— Куском попрекаешь?

— За кого ты меня принимаешь, Макс? — пошел на попятную Валентин и зашел с другой стороны. — Неужели вы бросите меня здесь одного, когда мы должны перед лицом опасно­сти сплотиться еще сильнее. — Сей пропаган­дистский трюк был затаскан и избит на протя­жении многих лет настолько сильно и так на­доел, что вызвал соответствующую реакцию.

Максим сделал кислую физиономию и выпа­лил:

— Не взывай к совести, Валь. Она у нас чи­ста. Мы не в пионерской дружине и не в ком­сомольском отряде. А с беспартийных, сам по­нимаешь, спроса никакого.

Решетников, не сумев обойти соперника с флангов, пошел в лобовую:

— И все же мы будем сегодня нырять!

— Исключено!

— Посмотрим!

— Увидим!

— Отступать в решающую минуту — это дезертирство!

— Ты обвиняешь меня в трусости? — Вери­гин ткнул в свою широкую грудь указательным пальцем. — Меня? В трусости?

— Я все отлично понимаю, Макс, а понять, как говорят французы, значит простить. — Ре­шетников попал в яблочко. Разбередив струны души одноклассника, он с умело скрытым на­слаждением почуял запах победы. Чаша весов склонялась в его пользу.

— Да я ничего не боюсь! — Бойцовским пе­тухом хорохорился Веригин. — Я никогда не прятался за чужие спины!

— Времена меняются, — подливал масло в огонь Валентин.

— Но мои принципы не меняются! — Боро­дач уже ревел как потревоженный в спячке медведь. — На том стою!

— Брось эту риторику. Я-то тебя не первый день знаю!

— Вот куда ты клонишь, Валь! Намекаешь, что помимо всего прочего хвастун?!

— И в мыслях не было!

— И все-таки именно это ты имел в виду! Ведь так?

Марина дрожала всем телом и слушала перепалку друзей. Она поняла нехитрую ком­бинацию Решетникова, расставившего сети для своего однокашника, который шел в ловушку, не подозревая об этом. Она хотела помочь Максиму, однако тот был недосягаем для го­лоса разума — ни своего, ни постороннего.

А охотник продолжал заманивать в свою за­падню наивную жертву.

— Что ты, Макс! Разве я когда-нибудь со­мневался в тебе? Да никогда! Если у меня даже и была бы тень сомнения, я бы не об­ратился к тебе за помощью. И вот я в этом убеждаюсь. Ты сделал все, что было в твоих силах. Я же не вправе толкать тебя за грань твоих возможностей. — Говоря все это, Решет­ников надел маску и прогундосил: — Дискус­сионный клуб закрыт! Мне пора работать! — Он зажал в зубах загубник и наклонился впе­ред корпусом, демонстрируя решимость уйти под воду.

— Постой! — Веригин удержал товарища за плечо. Взгляды друзей перехлестнулись. — Я с тобой. — Валентин подобрал с деревянного пола акваланг и, вскинув его на спину, застег­нул на животе пояс.

— Я тоже с вами! — поднимаясь с места, заявила Лосева. — Я не хочу оставаться здесь одна. — Она протянула руку к дыхательному аппарату и спросила у парней: — А если эти двое попадутся нам там, под водой?

— Потолкуем с ними, — отшутился Веригин с невеселым лицом. — Или пригласим их на нашу площадку чайку попить. — Он помог де­вушке закрепить акваланг и протянул ей ла­сты: — Обувай галоши и айда на прогулку. По­любуешься живописными видами и подивишься на сокровища Нептуна.

Троица, уйдя под воду, взяла курс на обна­руженную комнату с ящиками. Хорошо ориен­тирующийся в затопленных катакомбах, Ве­ригин с самого начала исследований отказался от страховочного линя. Вскоре примеру опытно­го инструктора подводного плавания после­довал и Решетников, выучивший за несколько погружений маршрут, и вспомогательные троси­ки теперь лежали невостребованными на подго­товительной площадке среди прочих приспособ­лений, приборов и инструментов.

Спускаться под воду в тисках психологиче­ского стресса, да еще и под угрозой взрыва, который могли произвести неизвестные еще раз, было безумством. Но все трое шли на без­рассудство осознанно: Валентин — за добычей, Максим — ради мужской дружбы, Марина — во имя любви. Бичом же, подстегнувшим людей и погнавшим их в воду, был страх. У всех тро­их он был разного происхождения и свойства, однако функцию катализатора он выполнил образцово. Произошла именно та реакция, кото­рой добивался злой рок в своем эксперименте над подопытными экземплярами.