Аня аккуратно наливала горячую воду в чайник, когда телефон на кухонном столе коротко пискнул. Сердце дрогнуло — вдруг это Саша? Но на экране высветилось чужое имя.
«Приходи сегодня к семи. Надо поговорить. Елена Викторовна».
Чайник чуть не выскользнул из рук — Аня даже не заметила, как пальцы разжались. Неделю назад Саша бросил фразу: «Нам нужно взять паузу, я вымотался». Она всё ждала его сообщения, но точно не от его матери. За восемь лет совместной жизни Аня так и не научилась находить общий язык с этой холодной, властной женщиной. Рядом с Еленой Викторовной всегда чувствовалась какая-то напряжённая борьба, будто свекровь видела в ней соперницу. Её собственническое отношение к сыну отравляло их семейную жизнь, становясь причиной бесконечных споров.
***
Ровно в семь Аня нажала на звонок знакомой квартиры, хотя мысли об этом визите не отпускали её весь день. Дверь распахнулась сразу, словно Елена Викторовна ждала, притаившись у порога.
— Проходи, — свекровь улыбнулась так тепло, что это насторожило. — Чай только заварила.
В комнате витал аромат мяты и чего-то сладковатого. На столе стояли две чашки, в одной из которых лежала ложка с вишнёвым вареньем — так чай пил только Саша.
— Он здесь? — Аня замерла, не решаясь сесть. Пальцы вцепились в лямку рюкзака.
Елена Викторовна поправила скатерть, разглаживая невидимую складку.
— На работе, но скоро будет.
Она опустилась на стул, сложив руки с аккуратным маникюром. Её пальцы, никогда не знавшие домашних дел, казались чужими на этом столе.
— Садись, Анна. Догадываешься, зачем я тебя позвала?
Аня покачала головой. Разговоры со свекровью всегда были похожи на игру, где правила знала только одна сторона.
Улыбка Елены Викторовны стала резче, в ней проступила холодная уверенность.
— Он решил остаться со мной. Навсегда. Завтра заберёт свои вещи.
В этот момент в замке повернулся ключ. Знакомый звук — Саша всегда чуть неловко возился с дверью. — Я дома! — его голос из коридора звучал слишком бодро, как у человека, который старается скрыть неловкость.
Аня вскочила, едва не опрокинув стул. Саша остановился на пороге, увидев её.
— Ты… — он повернулся к матери, нервно постукивая пальцами по дверной раме. — Мам?
— Я её пригласила. Хватит притворяться, — отрезала Елена Викторовна.
Аня вцепилась в край стола.
— Что это значит, Саша? Объясни!
Саша провёл рукой по лицу — знакомый жест, который она видела, когда он засиживался допоздна за работой.
— Я не могу так больше, Ань. Мы с тобой давно отдалились. Понимаешь, иногда люди женятся слишком рано, не зная, кем станут друг для друга позже, — он вымученно улыбнулся и взглянул на мать. Аня вдруг поняла: это не его слова. Они звучали как чужие, заученные.
Елена Викторовна шагнула ближе, встав между сыном и Аней, как много лет назад, когда они сообщили о своей помолвке.
— Он вернулся домой, — её рука легла на плечо Саши. — Туда, где его место.
Аня смотрела на Сашу, пытаясь найти в нём того, кто смеялся, когда она нашла кольцо в коробке из-под конфет. Но перед ней стоял человек с потухшим взглядом.
— Ты даже не написал мне.
Свекровь коротко хмыкнула.
— И не собирался. Всё уже решено.
Её резкий тон и самодовольная улыбка переполнили чашу терпения. Аня схватила со стола маленькую керамическую фигурку кошки — ту, что они с Сашей нашли на ярмарке — и, не сказав ни слова, выбежала из квартиры.
***
Дождь бил Аню по щекам, но она не замечала промозглой сырости. Она мчалась по улице, не глядя под ноги, пока не врезалась в угол старой кирпичной стены. Остановившись, чтобы отдышаться, она подняла заплаканные глаза и заметила массивную деревянную дверь там, где раньше был только холодный камень.
Над дверью криво висела табличка «Зелёный уголок».
— Заходи, Анна, — раздался тёплый женский голос.
Аня шагнула внутрь, и дверь мягко закрылась за ней. Внутри пахло сушёными травами и лёгкой горчинкой — ромашкой, что ли?
За прилавком сидела женщина в тёмно-зелёной шали, разливая ароматный чай по керамическим кружкам.
— Присаживайся, Анна. Ты вся мокрая.
Аня машинально провела рукой по лицу, стирая дождевые капли, смешанные с солёными следами слёз.
— Откуда вы знаете...
— Твоё имя? — женщина улыбнулась, и родинка у её брови напомнила Ане о бабушке, только зеркально. — Ты сама его назвала, когда вошла.
Аня нахмурилась. Она точно не представлялась.
Перед женщиной стояло старинное зеркало с потемневшей рамой, его поверхность казалась подёрнутой дымкой.
— Это что...
— Твоя история, — женщина подвинула зеркало ближе. — Хочешь увидеть, с чего всё началось?
Аня не успела ответить. Зеркало потемнело, и в нём мелькнула молодая Елена Викторовна, шепчущая что-то, пока завязывала алую ленту на ручке младенца.
— Талисман. Чтобы сын всегда был рядом.
Аня ощутила лёгкое головокружение и отшатнулась от зеркала.
— Это какой-то обман...
— Тогда почему у тебя мороз по коже? — женщина кивнула на её руки.
— Чего вы от меня хотите?
— Ничего. Я лишь показываю людям их пути. Выбор за тобой.
Она открыла деревянную шкатулку. На мягкой подкладке лежали старый бронзовый колокольчик, ножницы с потёртыми ручками и кусочек белого мела.
— Выбирай с умом, — голос женщины стал мягче. — Колокольчик поможет залатать трещины в твоей жизни, и всё пойдёт по-старому. Ножницы разорвут старые узы и дадут свободу. Мел изменит прошлое и откроет новую дорогу.
***
Аня потянулась к ножницам, но перед глазами вдруг возник Саша — не тот, с пустым взглядом и натянутой улыбкой, а её Саша, который катал её на велосипеде по весенним тропинкам.
— Что случится, если я...
С верхней полки донёсся звон — треснула стеклянная баночка. По стене потекла тёмная густая жидкость.
Капли стекали на пол, складываясь в странные тени, похожие на искажённые лица.
— Не смотри, — спокойно сказала женщина, будто речь шла о пустяке. — Они всегда так, когда кто-то решает.
Одна из теней потянулась к Ане, оставляя влажный след. В воздухе запахло грозой.
— Кто это?!— Те, кто выбирал до тебя. И ошибся, — женщина взглянула на странные часы без стрелок. — Время уходит, Анна.
— Это всё не по-настоящему!
Женщина улыбнулась, и её зубы показались Ане слишком идеальными.
Где-то в глубине лавки что-то громыхнуло. Аня зажмурилась на миг и схватила мел. Он был тёплым, слегка шершавым, словно его держали сотни рук до неё.
— Почему мел? — глаза женщины сузились, в них мелькнуло что-то вроде одобрения. Её пальцы с длинными ногтями постукивали по прилавку, будто отсчитывая мгновения. — Не колокольчик, не ножницы?
Аня провела пальцем по мелу. Он оставил чёткую белую полосу, словно грань между вчера и завтра.
— Потому что... — она взглянула на зеркало, где только что мелькнула незнакомая тень. Голос дрогнул. — Я хочу стереть всё, что было ложью. Но сохранить то, что было правдой.
Женщина медленно кивнула, и её шаль колыхнулась. В глубине лавки послышался шорох, будто мелкие камешки посыпались по полу.
— Тогда пиши, — она провела рукой перед зеркалом.
Аня поднесла мел к зеркалу. В тот же миг лавка содрогнулась, словно от толчка. Полки задрожали, банки зазвенели, как колокола. Пламя свечей металось, отбрасывая дикие тени на стены, и Аня почувствовала, как пол ускользает из-под ног.
***
Аня очнулась в их с Сашей старой квартире, той, что снимали в первые годы. Саша стоял у окна, сжимая в руках керамическую фигурку кошки. Утренний свет мягко падал на его лицо, и Аня вдруг заметила, как время добавило тонких линий вокруг его глаз.
— Мама просто хотела нас поддержать, — сказал он, проводя пальцем по маленькой трещинке на фигурке. Его голос звучал приглушённо, будто пробивался сквозь толщу воды. — Она не думала, что...
Картинка перед глазами дрогнула, как помехи на старом экране. Теперь перед Аней была их опустевшая квартира — почти пустая, если не считать вещей, которые Саша оставил. Она копалась в ящике шкафа, и пальцы наткнулись на плотный конверт. Внутри — два билета в театр. Один на имя Саши, второй — на Елену Викторовну.
Мел в её руке вдруг стал горячим, почти обжигающим. Аня вскрикнула, но пальцы словно прилипли к нему, слились с ним. Жар растекался по руке, но, странно, не оставлял следов.
— Пиши дальше! — голос женщины в зелёной шали звучал то ближе, то дальше, пробиваясь сквозь вихрь картин. — Иначе застрянешь здесь, среди чужих теней!
Перед глазами возникла новая сцена: маленький Саша, лет пяти, сидит в углу комнаты. На запястье — свежая алая лента, края которой будто вросли в кожу. Рядом — молодая Елена Викторовна, шепчущая что-то, нежно гладя его по голове. Губы её шевелились, но слов не было — только тихий, ровный гул.
Аня сжала мел так, что он хрустнул в руке. Образ мальчика дрожал, как отражение в пруду, куда бросили камешек.
— Решай, — голос женщины теперь звучал из зеркала, отражаясь эхом. — Стереть, переписать или...
Аня резко выдохнула. Вдруг она поняла, что всё это время смотрела не туда. Месяцами она пыталась выбирать между чужими дорогами, но ответ был другим. Не переписать прошлое, а...
— Нет, — сказала она твёрдо, и голос её впервые за долгое время звучал уверенно. — Я сама выберу свою дорогу.
Она провела мелом не по зеркалу, а по своей ладони — тонкая белая черта пересекла линию жизни, разрывая связь с этим замкнутым кругом. Раздался звук, похожий на треск рвущейся ткани.
Женщина за прилавком замерла. Её шаль соскользнула, обнажив седые косы, похожие на корни старого дуба. В её взгляде Аня уловила искру уважения.
— Ты... — начала женщина, но Аня уже шагнула к двери.
— Спасибо за урок, — сказала она, чувствуя, как груз с плеч, копившийся годами, наконец спадает. Голос был спокойным. — Но свою историю я напишу сама.
Она вышла на улицу. Дождь стих, и в небе сияла луна, такая яркая, что на миг показалась отражением в чистом зеркале. В кармане пальцы нащупали что-то тёплое — маленький кусочек мела, который она унесла, сама того не заметив.
***
Спустя три месяца Аня стояла на балконе своей новой квартиры, держа кружку с горячим чаем. Солнце искрилось в окнах домов напротив, а внизу, в сквере, дети с визгом катались с горки, их смех долетал до четвёртого этажа.
В ящике тумбочки, под аккуратно сложенными свитерами, лежала керамическая фигурка кошки. Рядом, завёрнутый в платок, был тот самый кусочек мела — теперь совсем крохотный, будто горошина.
Телефон на столе пискнул. Аня улыбнулась, увидев имя на экране. Новая работа, новые знакомства, новая жизнь — всё это было её выбором. Саша остался с матерью, развод прошёл быстро. Главное — она теперь смотрела только вперёд, не оборачиваясь назад.
Допив чай, она оставила в кружке тёмный осадок, похожий на зеркальную гладь, и пошла открывать дверь, чтобы встретить новый день.
А как бы вы поступили на месте Ани, столкнувшись с таким выбором? Остались бы в прошлом или начали всё заново? Делитесь своими мыслями в комментариях!
Следующий рассказ:
Сделай мне подарок — подпишись на меня❤️