Глава 9, заключительная
Евгений Максимович улетел, а на его место прибыл брат Тани, Саша. Хозяйка квартиры, бабушка Катя, вытащила для него из кладовки раскладушку. Раскладушка была старенькая, наверное, старше ее хозяйки, коротковатая для Саши, но он не захотел меняться с матерью местами:
- Ничего, мам, все нормально. Я на пол матрас положу, если Екатерина Семеновна не против?
- Что ты, Александр Евгеньевич! Конечно клади! Пол чистый, в квартире тепло. Делай, как тебе удобнее. А раскладушка и впрямь может развалится под таким богатырем. Какие у вас детки, Елена Петровна, просто загляденье! Что сын, что доченька. Я к Танечке ночью заглядывала в палату. Спит тихонько, как ангел. Бог даст, скоро выпишут. Пойдёмте, позавтракайте. Я оладушков настряпала. И Танечке возьмёте. Я уже положила для нее оладушки в баночку и укутала. Горяченьких принесете, - хлопотала бабушка Катя.
И, правда, с кухни доносился умопомрачительный запах жареных оладьев. Кот Барсик крутился у ног хозяйки, выпрашивая оладушек.
- Можно я его угощу, - спросил Саша.
- Угощай. Он у меня всеядный. Всё подряд молотит, потому и толстый такой. Отрастил пузцо.
Барсик с воодушевлением принялся жевать масляный оладушек, который Саша положил в его миску.
После завтрака, поблагодарив радушную хозяюшку, мать с сыном удалились в отведенную им комнату.
- Мам, я так и не знаю толком, что с нашей Танюшей случилось?
Мать рассказала все, что знала сама.
- Ох, Саша, Саша! Сколько ей пришлось пережить, нашей Тане! Бедная девочка! Сейчас ей получше. Доктор сказал, что пошла на поправку. Пойдём к ней попозже, к одиннадцати часам. Сейчас у них обход и процедуры. Соберём сейчас передачу. Папа вчера с рынка принёс сметанку домашнюю, груши, виноград. Как он жалел, что разминулся с тобой. Ты нас не забывай, Саша. Приезжайте с семьей к нам на Волгу, на родину твою.
- Приедем на следующее лето. Вот, мам, баночка черной икры. Говорят, она хорошо мозги восстанавливает. Ещё земляничные варенье, Лен сама варила. Вот сыр литовский козий, вот гранаты, из Батуми товарищ привез, - сын доставал из дорожной сумки деликатесы из Клайпеды.
- Спасибо сынок. А, как моя невестка Лена? Как там мой внучек? Так соскучилась по нашему сладкому Алешеньке!
- Мам, ты какая-то стала интересная... Изменилась очень! Это авария с Таней так на тебя подействовала? - удивлялся приятным переменам в характере матери Саша.
- Да, сынок! Изменилась. У меня словно пелена с глаз упала. Этот страшный случай показал мне, как я вас люблю, как нам с папой повезло, что у нас такие хорошие дети, внучонок, невестка.
Саша обнял маму:
- Ну так мы же не в поле выросли, а с вами. Вот у нас с Леной не получается быть строгими с Алешкой. Особенно у Леночки. Заласкала ребенка, залюбила.
- Зря ты так. Я вот поняла, что любви много не бывает. А мать и должна быть ласковой и нежной с детьми. Не как у нас с папой. Я была вроде надзирателя, а папа вашим адвокатом и утешителем. В итоге, увидев дочку на грани жизни и смерти, я проснулась от своих заблуждений, посмотрела на себя со стороны.
- Ну, и что ты увидела?
- Ничего хорошего, Саша. Злая, подозрительная, не мать, а мачеха.
- Ну, ты завернула! А кто ночами не спал, лечил наши хвори? Только у Тани, я помню, были все на свете детские болезни: и корь, и скарлатина, и ветрянка.
- Говорят, что, когда человек переболел в детстве этим букетом болезней, у него сильный иммунитет вырабатывается. Может быть, это и нашей Тане помогло? Я бы, наверное, умерла, если бы Танюша не выкарабкалась, - Елена Петровна украдкой вытерла слезы, предательски блеснувшие на ее глазах.
- Как я виновата перед ней, сынок!
- О чём ты, мама?
- О сестрице своей двоюродной Надежде, о том, что поверила ей, а не родной дочери. Это надо же придумала, что Таня убежала от неё с моряком!
- Никуда она не убегала, мам. Тётя Надя ее сама выгнала ночью на улицу за то, что не послушалась, не осталась в квартире с незнакомым мужчиной.
- Это я уже знаю, и до сих пор не верится, что Надежда хотела подложить Таню под этого своего знакомого. Неужели такие твари бывают? Племяшку, которая выросла на ее глазах, отдать на поругание какому-то козлу? Но, дочка рассказывала, что слышала, как тётушка уговаривала этого мужика, уверяла его, что Таня уже совершеннолетняя. Убить ее мало.
- И, представь, совсем не кормила ее, и вдобавок Танины продукты слопала! Ты бы видела, какая наша Таня приехала к нам в Клайпеду от тети Нади! Синяя от голода, с чирьями, с больным желудком. Только за это я бы тётушке волосы повыдирал. А как она подлизываться умеет! Сашенька, Танюшечка! - елейным голоском передразнил тётку Саша , - хитрюга!
- А я ведь, когда ты учился в Калининградской мореходке, посылала ей каждый месяц деньги, чтобы она по выходным кормила тебя домашними обедами.
- Ой, мам, не смеши меня! Она и готовить-то никогда не умела. Разве ты не знала? Ни разу она меня не позвала к себе.
- Я с ней больше не разговаривала. А сейчас хочу позвонить и высказать ей все: сказать, что она настоящий волк в овечьей шкуре, что ей не медали и грамоты надо вручать, а под суд отдать.
- Ладно, мама! Что уже после драки кулаками махать? Пойдем уже к Танюше. Скоро одиннадцать.
А Таня в это утро проснулась с удивительной лёгкостью в голове.
Она тряхнула ей для пущей верности. - Не болит. А через большое больничное окно палату заливал яркий солнечный свет. Все предметы казались весёлыми, праздничными: букеты ромашек и гвоздик, регулярно приносимые Костей, оранжевые апельсины и банка персикового компота на тумбочке. Даже учебники на подоконнике и те, казалось, улыбаются ей.
- Ты замечательно сегодня выглядишь, Танюша! - посмотрела на нее поверх очков Клавдия Ивановна, пожилая соседка.
- Да, Тань, у тебя даже щеки разрумянились, - поддержала бабушку Клаву старшеклассница Рита.
- А я сегодня, представьте себе, чувствую себя лучше, чем до аварии. Ну, ничего не болит! А щеки не только румяные, но и пухлые, как у хомячка, стали. Откормили меня. Только и знаем тут, что жуем и жуем.
На обходе доктор похвалил ее:
- Ну, голубушка, если так дело пойдет, через денька три я тебя выпишу. Рада?
- Спасибо вам, Николай Семёнович! Конечно рада! Если бы не вы...
- Если бы не я, другой доктор вылечил бы. Береги теперь себя, не попадай в аварии.
- Постараюсь, Николай Семёнович.
Дверь за доктором закрылась, а Таня вскочила с койки и принялась кружиться по палате, радостно напевая.
- Ты что творишь, девонька! Тебе надо двигаться осторожненько, а ты скачешь, как коза - пожурила ее бабушка Клава.
- Все! Больше не буду, - Таня улыбнулась соседке, прижав руки к груди, а потом подошла к окну:
- Ой! А ко мне идут мама и брат Саша!
По дорожке, усыпанной опавшими листьями, той, что вела к больничном корпусу, шли двое. Миниатюрная женщина в бежевом плаще держала под руку высокого крепкого мужчину в морской форме.
"Какое счастье просыпаться здоровой, видеть родные лица, знать, что вечером придёт Костя!" - при воспоминании о нем, ее щеки из румяных стали пунцовыми. Кажется, она нашла свою судьбу, отпустила все свои обиды и на мать, и даже на тётку. Что толку? Ведь впереди у нее целая жизнь, в которой будет и любовь, и счастье, и тоска ожидания любимого из плаванья.
Но это будет уже совсем другая история, как говорит известный телеведущий.
Конец.
Начало: