В первый раз я ответил отказом. Но потом… всё получилось по Серегиному плану. Со мной сыграла злую шутку размеренная и почти барская семейная жизнь, и до того мне было некомфортно в нынешних условиях, что я сдался… вернее, продался.
Никаких особых чувств к Марии я не испытывал, но она была, действительно, хорошей бабой, со своей непростой жизненной историей – бросил муж. Подробности описывать не буду – по сей день неприятно вспоминать свое предательство.… Опишу лишь финал. Жена приехала не в июне, а на майские праздники. Одна. Приехала, потому что получила сведения (до сих пор не знаю, от кого) о моем многоженстве.
Мизансцена до сих пор стоит перед глазами: Я лежу на кровати в трусах (на улице стояла жара) и читаю газету, Машка в лифчике и шортах гладит мою форму. Открывается дверь, и входит Любочка. Немая сцена. Потом Любочка, обращаясь к Марии, говорит:
- Здравствуйте! Я жена Ивана. Не могли бы вы на сутки освободить комнату? Мне, действительно, негде переночевать. Самолет только завтра.
Машка лихорадочно начинает собираться, но Любочка её останавливает:
- Не беспокойтесь, заберите исключительно нужные на сегодня вещи. Я только на один день.
Машка, пунцовая, выскакивает в коридор, а я по-прежнему лежу, пригвождённый к кровати стыдом и беспросветным отчаянием. Любочка садится на стул, потом встает, выпивает стакан воды и говорит:
- Извини, но после увиденного, я хочу, что ты просто молчал. Молчал! Хорошо?!?
Я молчал. Она молчала. Ненавидел себя. Понимал, что остался один. Не понимал, как я буду без нее…. Вот такая история. Такая обыкновенная, пошлая, скотская история…
Нет, я пытался сохранить семью. Вернулся домой после командировки, меня не выгнали. Водил девчонок в кружки, на каток, в бассейн (когда позволяло время), плел им косы. Но… разбитую чашку не склеишь. Жили соседями, и сближения не получилось. Когда меня должны были перевести на повышение, она сказала:
- Наверное, тебе лучше уйти. Это очень удобный случай для всех. Перевели, а я осталась. Понимаешь, та сцена красной тряпкой торчит в мозгу. Это тяжело.
И я ушел. Ушел, но не забыл. Любил, и люблю до сих пор. Вот так у нас мужиков бывает…
За эти годы несколько раз пытался построить какие-то отношения – хоть какие-то, но потом оставил эту затею: было с чем сравнить, и я понял, что даже бледной копии моей Любочки в природе больше не существует. Привык жить один…
***********
Долго не решался позвонить в дверь. Наконец, осмелился. Дверь открыла Любочка. Жестом пригласила в дом. Я нервно снимал куртку, обувь, одевал тапки. Она стояла и смотрела. Наконец, я поднял на неё глаза – осмелился.
- Здравствуй, Любочка! Ты одна?
Она кивнула, и мы оба покраснели: когда-то, в другой жизни, возвращаясь из командировки, я задавал ей этот вопрос для того, чтобы, если девчонок не было или они спали, мы могли бы быстренько вцепиться друг в друга в любовном экстазе…
- Проходи сразу в душ, ведь,наверное, с дороги помыться хочешь? Полотенце чистое я положила. А я пойду на кухню – ужин пока разогрею, – сказала она скороговоркой, не поднимая головы, и быстро прошла на кухню.
Я прошел в душ. Сердце яростно колотилось в груди. Ни о чем думать не мог, в мозгу лишь стучало рефреном: или сейчас, или никогда!
В ванной висел мой банный халат – постиранный и чистый, будто его хозяин и не уходил в небытие… Я одел его и решительно прошел на кухню. Но Любочки там не было. Я пошел искать её и нашел в спальне. Она стояла у окна. Я притянул её к себе и прошептал:
- Любочка! Люблю!Люблю! Люблю! Нет без тебя жизни!
Она повернулась ко мне и сказала:
- Хочу тебя! - Всё! Я поплыл! Состояние было близко к обморочному. Кровь закипела, а в голове в бешеном ритме заплясали то ли ангелы, то ли черти…
…За окном уже забрезжил восход, но мы не спали.
- Любочка! Когда я был маленьким, самым страшным наказанием для меня было молчание. Мама могла не разговаривать со мной по нескольку суток. Я ходил за ней и канючил: мам, ну побей лучше меня, только не молчи! …Семь лет без тебя – это худшее наказание в моей жизни. Если ты сейчас скажешь, что в твоей жизни мне места нет, боюсь, моё сердце не выдержит… Может, хоть из жалости подберешь меня, такого глупого, такого подлого и такого влюбленного в тебя мальчишку?
Она молчала, и каждая минута её молчания била кувалдой по израненному сердцу.
- Знаешь, Ваньша, я многое за это время пережила. Если бы не девчонки, может, и руки бы на себя наложила – даже такие мысли были в голове – прости, Господи! А сейчас я привыкла одна: хочу халву ем, хочу пряники. И ухажеры у меня есть и квиты мы уже с тобой по этому вопросу. И жалко тебя, правда, знаю, что один. Но ведь у каждого из нас теперь своя правда, обособленная друг от друга, прости…
Я повернулся к стене и завыл. Завыл, как воют голодные волки в зимнюю стужу. Я понял, что сегодня я был её пряником или халвой, не более. Я плакал, а она гладила меня по голове…
Автор Ирина Сычева.
Прочитайте: