Алина сидела в университетской библиотеке, окружённая стопками книг и запахом старой бумаги, который витал в воздухе, смешиваясь с едва уловимым ароматом кофе из чьего-то термоса. Она пыталась сосредоточиться на конспекте по экономике, но мысли упорно возвращались к письму, которое она получила две недели назад. Это был официальный документ о разводе, подписанный Егором, её мужем, с которым она не виделась уже почти год. Ни звонка, ни сообщения, ни даже короткой записки — просто холодный лист бумаги с печатью, который перечеркнул три года их совместной жизни. Алина перечитывала его снова и снова, пытаясь найти в строчках хоть намёк на объяснение, но там не было ничего, кроме формальных фраз. Егор исчез из её жизни так же внезапно, как когда-то в неё ворвался, оставив после себя только вопросы и боль, которая, казалось, никогда не утихнет.
Они познакомились на первом курсе, в шумной компании общих друзей. Егор был старше на пару лет, уже закончил колледж и работал на заводе, но его тянуло к студентам — к их беззаботности, мечтам и бесконечным разговорам о будущем. Алина тогда была совсем другой: смеялась громче, чем нужно, спорила до хрипоты и верила, что всё в жизни можно исправить, если захотеть. Егор выделялся среди её знакомых — не словами, а молчанием. Он слушал, смотрел на неё с какой-то странной серьёзностью, а потом, в один из вечеров, когда они остались вдвоём на пустой остановке, просто взял её за руку. Это было начало, простое и тёплое, как летний вечер. Через год они поженились, несмотря на протесты её матери, Людмилы Ивановны, которая считала, что Алина слишком молода, а Егор слишком ненадёжен. "Он с завода, дочка, а ты вон в институте учишься. Разные вы", — ворчала она, но Алина только отмахивалась. Она верила в него. Верила, что любовь сильнее обстоятельств.
Но обстоятельства оказались сильнее. Через полгода после свадьбы Алина узнала, что ждёт ребёнка. Радость смешалась с тревогой: денег едва хватало, Егор часто задерживался на работе, а она разрывалась между учёбой и бытом. Они мечтали о малыше, строили планы, как назовут, как обустроят уголок в их маленькой съёмной квартире. Егор даже начал подрабатывать по выходным, чтобы накопить на коляску. Но на пятом месяце всё рухнуло. Врачи сказали, что у ребёнка серьёзные патологии, несовместимые с жизнью. Алина помнила тот день, как в тумане: кабинет, холодный взгляд врача, слова, которые звучали как приговор. Её мир сжался до одной точки — решения, которое она должна была принять. Егор молчал, только сжимал её руку так сильно, что пальцы побелели. Она знала, что он не справится с этим разговором, не сможет выбрать. И она выбрала сама, подписав бумаги на прерывание. Это было не её желание, а необходимость, но от этого не стало легче. Они потеряли ребёнка, которого уже любили, и вместе с ним потеряли что-то важное в себе.
После этого Егор изменился. Он стал ещё более молчаливым, уходил из дома на долгие часы, возвращался поздно, иногда с запахом алкоголя. Алина пыталась говорить с ним, но каждый разговор заканчивался либо его молчанием, либо её слезами. Она видела, как он страдает, но не знала, как до него достучаться. Однажды утром она проснулась, а его не было. Ни записки, ни звонка — только пустая половина кровати и ощущение, что что-то оборвалось навсегда. Через неделю она узнала, что он уволился с завода и уехал из города. Куда — никто не знал. Друзья пожимали плечами, знакомые разводили руками. Егор просто исчез, как будто его никогда и не было. Алина осталась одна, с учёбой, с матерью, которая теперь только и делала, что повторяла: "Я же говорила". Но даже её упрёки не могли заглушить пустоту, которая поселилась внутри.
И вот теперь, спустя почти год, этот документ. Алина не понимала, почему он решил оформить развод именно сейчас, почему не связался с ней, не объяснил. Она чувствовала, что без ответов не сможет двигаться дальше. Ей нужно было знать, что с ним, почему он ушёл, почему оставил её разбираться с болью в одиночку. Она пыталась найти его через общих знакомых, но никто ничего не знал. Егор словно растворился, и это сводило её с ума. В какой-то момент она даже подумала, что он мог уехать за границу или, хуже, что с ним что-то случилось. Но интуиция подсказывала, что он жив, просто не хочет, чтобы его нашли. И это было больнее всего.
Дома, в их маленькой квартире, которую они с матерью снимали на двоих, Алина не могла найти себе места. Людмила Ивановна, женщина строгая, но с добрым сердцем, заметила, что дочь снова ушла в себя. Она не любила лезть в душу, но в тот вечер, когда Алина сидела, уставившись в пустую тарелку, не выдержала.
— Ну что опять? — спросила она, ставя перед дочерью чашку с горячим чаем. Её голос был резким, но в нём сквозила забота. — Снова из-за него, да? Сколько можно, Алин? Он ушёл, и слава богу. Ты молодая, у тебя вся жизнь впереди. Учись, работай, а не думай о том, кто тебя бросил.
Алина подняла глаза, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Она знала, что мать права, но эти слова только подливали масла в огонь. Её боль была не просто обидой на уход мужа — это была тоска по тому, что могло бы быть, по семье, которой у них не случилось.
— Мам, я не могу просто забыть, — тихо сказала она, стараясь держать себя в руках. — Он был моей семьёй. Мы потеряли ребёнка, а потом он ушёл, даже не объяснив почему. Я должна знать, что с ним. Иначе… иначе я не смогу жить спокойно.
Людмила Ивановна вздохнула, её лицо смягчилось. Она села напротив, положив руки на стол, и посмотрела на дочь с усталой нежностью.
— Знаешь, я ведь тоже через такое проходила, — начала она, и её голос стал тише, почти шёпотом. — Когда твой отец ушёл, я тоже не понимала, за что. Искала его, спрашивала у всех. А потом поняла: если человек не хочет быть рядом, никакие ответы тебе не помогут. Ты сама должна отпустить. Но если тебе так надо его найти, я не буду мешать. Только пообещай, что не сломаешься, если он тебя снова оттолкнёт.
Алина кивнула, чувствуя ком в горле. Она знала, что мать говорит из опыта, но её ситуация казалась другой. Егор не просто ушёл — он исчез, как будто стёр себя из её жизни. И этот развод, этот холодный лист бумаги, был последней каплей. Она должна была найти его, хотя бы для того, чтобы посмотреть ему в глаза и понять, что он чувствует. Или не чувствует.
На следующий день Алина решила действовать. Она вспомнила о Константине, старом друге Егора, с которым они когда-то часто проводили время. Константин был из тех, кто всегда знал, где кто находится, — у него были связи, знакомые по всему городу. Алина не виделась с ним с тех пор, как Егор ушёл, но другого выхода не было. Она нашла его номер в старом телефоне, который давно не включала, и набрала, чувствуя, как пальцы дрожат от волнения.
— Алло, — голос Константина был хриплым, как будто он только что проснулся. — Алина? Ты, что ли? Сколько лет…
— Привет, Костя, — она старалась говорить спокойно, но голос всё равно дрогнул. — Я по поводу Егора. Ты не знаешь, где он? Мне нужно с ним поговорить. Это важно.
На том конце линии повисла пауза. Алина слышала, как Константин кашлянул, будто подбирал слова. Наконец он ответил, и в его тоне чувствовалась осторожность.
— Слушай, я не уверен, что тебе стоит его искать, — начал он. — Егор… он не в лучшем виде, скажем так. Я слышал, что он где-то в городе, но точнее не скажу. Давай я попробую узнать, но ты подумай, Алин. Может, лучше оставить всё как есть?
Она сжала телефон, чувствуя, как внутри поднимается волна упрямства. Она знала, что Константин прав, что встреча может принести больше боли, чем ответов. Но мысль о том, чтобы просто забыть, была невыносима. Ей нужно было увидеть Егора, хотя бы раз, чтобы понять, что он жив, что он справился — или не справился — с их общей бедой.
— Пожалуйста, Костя, — сказала она, стараясь говорить твёрдо. — Узнай, где он. Мне нужно это. Не для него, для себя.
Константин вздохнул, но не стал спорить. Он пообещал разузнать и перезвонить, хотя в его голосе чувствовалось сомнение. Алина положила трубку, чувствуя, как сердце колотится. Она не знала, что будет, если Егор откажется с ней говорить, если он снова оттолкнёт её. Но она знала одно: без этой встречи она не сможет двигаться дальше. Это был её шанс — не вернуть прошлое, а проститься с ним.
Дни после звонка тянулись медленно. Алина ходила на пары, отвечала на семинарах, но всё это было как в полусне. Она ловила себя на том, что постоянно проверяет телефон, ждёт сообщения или звонка от Константина. Её подруга Ирина, с которой они часто готовились к экзаменам вместе, заметила, что Алина стала рассеянной. Они сидели в кафе неподалёку от университета, когда Ирина не выдержала.
— Слушай, что с тобой? — спросила она, отложив учебник. Её взгляд был прямым, но не осуждающим. — Ты уже неделю как не в себе. Это из-за учёбы или что-то другое?
Алина замялась. Она не любила делиться личным, даже с Ириной, которая была ей ближе всех в институте. Но держать всё в себе становилось всё тяжелее.
— Это из-за Егора, — наконец призналась она, глядя на чашку с остывшим кофе. — Я получила бумаги о разводе. Он подписал их, даже не предупредив. И я… я пытаюсь его найти. Хочу понять, почему он так поступил.
Ирина нахмурилась, её лицо стало серьёзным. Она знала историю Алины, знала о ребёнке, о том, как Егор ушёл. Но до этого момента Алина не говорила, насколько сильно это её задевает.
— Алин, ты уверена, что тебе это надо? — спросила она, понизив голос. — Он ушёл. Может, это и есть его ответ? Ты заслуживаешь того, кто будет рядом, а не того, кто исчезает, когда становится трудно.
Алина кивнула, но в глубине души знала, что не сможет просто принять это. Ей нужны были слова, его слова, даже если они будут горькими. Она должна была услышать от него, почему он решил стереть их прошлое, почему не дал ей шанса хотя бы попрощаться. Ирина, видя её упрямство, только вздохнула и сменила тему, но Алина чувствовала, что подруга переживает за неё. Это было приятно, но не могло заполнить пустоту, которая росла с каждым днём.
Прошла ещё неделя, но от Константина не было вестей. Алина старалась отвлекаться, но каждый вечер, возвращаясь домой, ловила себя на том, что смотрит в окно, как будто ждёт, что Егор вдруг появится на улице, как раньше, с усталой улыбкой и пакетом продуктов в руках. Она знала, что это глупо, но не могла перестать надеяться. Людмила Ивановна, видя, как дочь снова уходит в себя, только качала головой, но не вмешивалась. Она понимала, что Алина должна пройти через это сама, даже если это будет больно.
Алина не знала, что ждёт её впереди, но была уверена в одном: она найдёт Егора, даже если ради этого придётся перевернуть весь город. Ей нужно было закрыть эту главу, чтобы начать новую. И она сделает это, чего бы ей это ни стоило.
Продолжение: