Иллюзия Победы
Холодный ноябрьский вечер обволакивал Москву промозглой сыростью. Моросящий дождь превращал асфальт парковки у частной клиники «Феникс» в черное зеркало, отражающее тусклый свет фонарей и дорогие силуэты припаркованных автомобилей.
Артур Вольский сидел в своем черном «Мерседесе», откинувшись на кожаное сиденье. Воздух в салоне был пропитан запахом дорогого парфюма и едва уловимым напряжением, которое Артур тщательно скрывал даже от самого себя.
Вибрация телефона на передней панели вырвала его из тягучих мыслей. На экране высветилось «Киса». Кристина. Артур поморщился, но нажал на прием вызова, выводя звук на громкую связь.
«Ну что, котик? Долго еще эта богадельня? У меня шампанское греется, а устрицы скучают», – пропел в динамике капризный девичий голос.
Артур прикрыл глаза, изображая вселенскую усталость. «Кристиночка, ну ты же понимаешь… Марине совсем плохо. Врачи… они ничего не обещают».
Он старался, чтобы голос звучал надтреснуто, как у человека, только что столкнувшегося с горем. Внутри же все ликовало. «Я… я не могу сейчас говорить. Оставлю телефон здесь, в машине. Чтобы… чтобы Марина не названивала». Последняя фраза была чистым издевательством, рассчитанным на одного слушателя – самого себя. Марина уже никому не позвонит. Никогда.
Он сбросил вызов и с наслаждением откинул голову назад. Еще немного, и этот фарс закончится. Он станет свободным и неприлично богатым.
Внутри клиники.
В холле «Феникса» пахло стерильностью и деньгами. Артура встретил невысокий, полноватый мужчина в белом халате, доктор Ребров, заведующий отделением интенсивной терапии. Он суетился, подобострастно заглядывал Артуру в глаза, и это вызывало у Вольского волну презрения. «Еще один недотепа, готовый на все ради прибавки к жалованью», – подумал Артур, но внешне изобразил убитого горем мужа.
«Артур Валерьевич, примите мои глубочайшие соболезнования, – зачастил Ребров, заламывая пухлые руки. – Мы сделали все возможное, но травмы… травмы оказались несовместимы с жизнью. Ужасная трагедия… Говорят, ее сбила машина прямо на пешеходном переходе, и водитель… скрылся. Нелюдь какой-то».
«Да, доктор, да… нелюдь», – глухо повторил Артур, с трудом сдерживая усмешку. Он сам и был этим «нелюдем», точнее, заказчиком. Исполнитель, мелкая сошка из окружения Кристины, уже получил свой гонорар и залег на дно.
Палата интенсивной терапии.
Полумрак. Тихий, монотонный писк аппаратуры, который, как сказали Артуру, вот-вот должны были отключить. Запах медикаментов, такой знакомый и ненавистный. На кровати, опутанная проводами и трубками, под капельницей, лежала Марина. Лицо скрыто бинтами, лишь несколько прядей темных волос выбились наружу. Тело под простыней казалось неестественно неподвижным.
Артур медленно подошел. Ребров тактично остался за дверью.
«Ну вот и всё, дорогая моя женушка, – прошептал он, наклонившись к самому уху Марины, стараясь, чтобы его голос не дрогнул от торжества. – Никакого тебе развода. Никакого раздела имущества. Ты так хорошо поработала, Марина Игоревна, построила свою империю. Теперь моя очередь пожить красиво. Очень красиво».
Он помолчал, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь писком приборов. Для верности, или скорее, чтобы окончательно насладиться моментом, он брезгливо ткнул пальцем в обмотанную бинтами руку, лежавшую поверх простыни. Рука безвольно качнулась и замерла. Холодная.
Артур выпрямился, удовлетворенно хмыкнув. Победа. Абсолютная и безоговорочная. Он быстро натянул на лицо маску скорби и вышел из палаты, где его уже ждал сочувствующий Ребров.
Раскрытие Карт
Выйдя из клиники на промозглую улицу, Артур глубоко вдохнул холодный, влажный воздух. Запах больницы, смешанный с прелой листвой, неожиданно ударил в нос, вызвав приступ тошноты и непрошеных воспоминаний.
…Провинциальный Узлодольск, пятнадцать лет назад. Ему семнадцать. Он сидит у кровати младшего брата, десятилетнего Лёшки. Лёшка, тихий, бледный мальчик, уже год прикованный к постели после того, как сорвался с дерева. Врачи говорили, что нужна сложная операция, иначе – инвалидное кресло на всю жизнь. Родители, простые работяги, надрывались на двух работах, копили каждую копейку.
А он, Артёмка Денисов (фамилию на Вольского он сменит позже, в Москве, стирая следы прошлого), ненавидел эту затхлую квартирку, эту беспросветную нищету, этого больного брата, который, как ему казалось, отнимал у него все – деньги, внимание родителей, будущее. «Для всех будет лучше, если он просто умрет», – крутилась в голове циничная мысль, от которой самому становилось жутко, но избавиться от нее он не мог.
И вот однажды, вернувшись из школы, он увидел на кухонном столе пухлый конверт. Деньги на операцию. Почти вся сумма. В тот момент что-то щелкнуло в его голове. Это был его шанс. Его билет в другую жизнь. Не раздумывая, он схватил конверт, бросил в рюкзак пару старых вещей и сбежал. Прямо на вокзал, в первый попавшийся поезд, идущий в Москву. Это был его первородный грех, его точка невозврата.
Дальше была Москва. Голодная, злая, но полная возможностей для такого, как он – обаятельного, безжалостного, готового на все. Череда женщин – постарше, побогаче, отчаянно одиноких. Он научился играть в любовь, как виртуозный актер. Дарил им иллюзию счастья, а взамен получал комфорт, деньги, связи. Но это было утомительно. Постоянный контроль, ревность, необходимость притворяться.
И тогда он встретил Марину Заславскую. Владелица крупной IT-компании, «акула бизнеса», как ее называли за глаза. Умная, сильная, независимая. И отчаянно одинокая после давней личной трагедии. Для Артура это был вызов, джекпот. Покорить такую женщину, заставить ее поверить в его искренность – это было высшим пилотажем. И он справился. Марина, уставшая от мужчин, видевших в ней лишь бизнес-проект или денежный мешок, поверила в его «чистую, бескорыстную любовь». Он стал ее мужем, получил доступ к ее миру, ее деньгам. Но ему всегда было мало. И мысль избавиться от нее, как когда-то от балласта в виде больного брата, зрела давно…
--------
Как только за Артуром закрылась дверь палаты, «умершая» Марина Заславская осторожно приоткрыла глаза. Рядом тут же возник «доктор Ребров», который на самом деле был Виктором Ковалёвым, ее старым другом и первой любовью. Суетливость и подобострастие исчезли с его лица, как по волшебству. Перед Мариной стоял суровый, собранный мужчина, в глазах которого плескалась холодная ярость.
«Ушел, тварь», – коротко бросил Виктор, помогая Марине сесть и ловко отключая от нее бутафорские «датчики» и капельницу.
«Ты все слышал?» – голос Марины был хриплым, но твердым.
«Каждое слово, Мариш. Каждое слово этого подонка, – Виктор помог ей снять бинты и стереть нарисованные синяки. – Ну, теперь ты веришь, что я был прав насчет него?»
Марина горько усмехнулась. «Верить я начала в тот день, когда застала его с этой… Кристиной. В нашем доме. На нашей кровати. Это был такой удар, Вить… Я думала, земля уходит из-под ног».
В тот момент, раздавленная, униженная, она не знала, кому верить, куда бежать. И единственным человеком, чей номер, сохраненный скорее по привычке, всплыл в памяти, был Виктор. Витька Ковалёв, ее первая, почти школьная любовь, с которым жизнь развела их много лет назад после гибели их общего друга Димы. Они почти не общались, каждый винил по-своему другого, но сейчас это было неважно. Он работал инженером-геологом где-то на Севере, вахтами. Она позвонила, сама не зная, на что надеется.
Виктор бросил все и первым же рейсом примчался в Москву. Увидев состояние Марины, услышав ее сбивчивый рассказ о подозрениях насчет Артура, который вдруг заговорил о «проблемах в бизнесе» и необходимости «переписать часть активов», он сразу понял – дело пахнет жареным.
Его старые связи по прошлой службе в одном из силовых ведомств и деньги Марины помогли быстро раскопать правду. Они вышли на «исполнителя» – того самого двоюродного брата Кристины, по уши в долгах. Он предложил парню сделку: чистосердечное признание, сотрудничество со следствием (что гарантировало ему минимальный срок) и очень крупную сумму от Марины «за моральный ущерб и помощь в восстановлении справедливости». Парень, поняв, что Артур его просто использовал и кинет, согласился. Они инсценировали покушение так, чтобы что якобы Марина получила травмы несовместимые с жизнью, а затем он должен был сообщить Артуру о «летальном исходе».
А дальше в игру вступил настоящий доктор Ребров. Марина много лет была главным спонсором благотворительного фонда, который поддерживал клинику «Феникс», и лично помогла Реброву в сложной ситуации оплатив уникальную операцию для его единственного сына за границей, когда все другие отказались.
Когда Виктор и Марина изложили ему суть дела и попросили о помощи, он, не раздумывая, согласился. Риск был, но благодарность и отвращение к таким типам, как Артур, перевесили. Грим, аппаратура, специально проинструктированный персонал, готовый подтвердить «смерть» – все было подготовлено идеально. За ширмой в палате действительно сидел сотрудник службы безопасности, нанятый Виктором, на всякий случай.
«Ну что, акула бизнеса, готова выпустить клыки?» – усмехнулся Виктор, глядя на преобразившуюся Марину. В ее глазах больше не было растерянности и боли. Только холодный расчет и стальная решимость.
«Давно пора, Вить. Давно пора».
Праздник, который пошёл не по плану.
Шикарная съемная квартира в центре Москвы. Артур и Кристина, уже изрядно захмелевшие от шампанского «Вдова Клико», листали глянцевые туристические буклеты.
«Мальдивы? Или, может, Сейшелы, котик? – Кристина терлась о его плечо, как сытая кошка. – Теперь мы можем себе позволить всё!»
Артур улыбался. Да, теперь всё. Деньги Марины, ее бизнес – скоро все это будет его. Он уже продумал схему, как быстро перевести активы на свои счета и оффшорные компании. Оставалось лишь дождаться официального свидетельства о смерти и вступить в наследство.
Резкий, требовательный звонок в дверь заставил их вздрогнуть.
«Кого еще черти принесли? – раздраженно пробормотал Артур, идя открывать. – Я же сказал, никого не ждем».
На пороге стояли двое мужчин в форме и один в штатском, предъявивший удостоверение следователя. За их спинами Артур с ужасом увидел Виктора Ковалёва, уже без грима, и… Марину. Живую, здоровую, с холодной усмешкой на губах.
Мир Артура Вольского рухнул в одно мгновение.
Расплата
Шок на лице Артура сменился лихорадочной работой мысли. Он попытался взять ситуацию под контроль, разыграть свою излюбленную карту – обаятельного, сбитого с толку мужа.
«Марина? Милая, что это за цирк? Ты в порядке? Эти люди тебя заставили?» – он шагнул к ней, игнорируя полицейских, его голос сочился фальшивым беспокойством.
Марина смотрела на него холодным, пустым взглядом. Ее сила была в этом ледяном спокойствии. Она произнесла всего одну фразу, но эта фраза ударила Артура под дых: «Цирк закончен, Артур. Вместе с твоими шлюхами».
Кристина, стоявшая позади Артура, мгновенно оценила ситуацию. Паника исказила ее хорошенькое личико. Игра окончена. И она не собиралась тонуть вместе с этим неудачником.
«Это всё он! Я ничего не знала! – заверещала она, тыча наманикюренным пальчиком в сторону Артура. – Он мне сказал, что жена умерла! Он меня обманул, эта тварь! Я жертва!»
Следователь, не обращая внимания на истерику Кристины, спокойно зачитал: «Артур Валерьевич Вольский, вы задерживаетесь по подозрению в организации покушения на убийство по предварительному сговору с целью завладения имуществом в особо крупном размере. Гражданка Паршина Кристина Игоревна, вы также задерживаетесь по подозрению в соучастии».
В этот момент в дверях появился тот самый «исполнитель», двоюродный брат Кристины. Бледный, трясущийся, он под конвоем прошел в комнату. Виктор выразительно постучал пальцем по диктофону в кармане.
«Он уже дал признательные показания, Артур, – спокойно добавила Марина. – И запись твоего с ним разговора, где ты подробно инструктируешь его, как лучше инсценировать мою смерть, тоже имеется».
Артур и Кристина переглянулись. Ловушка захлопнулась.
Прошлое стучится в дверь.
Пока в московской квартире разворачивалась сцена ареста, в нескольких сотнях километров от столицы, в Узлодольске, другая часть плана Виктора и Марины уже приводилась в исполнение. Частный детектив, нанятый Виктором, вежливо стучал в обшарпанную дверь старой хрущевки.
Контраст между блеском московской жизни Артура и убогой реальностью его семьи был разительным. Обшарпанный подъезд с тусклой лампочкой. Дверь детективу открыла измученная, преждевременно состарившаяся женщина – мать Артура, Анна Денисова. За ее спиной виднелся отец, Валерий, тяжело опирающийся на палку – последствия инфаркта, случившегося много лет назад. В глубине комнаты, у окна, в старом, скрипучем инвалидном кресле сидел Алексей, младший брат Артура. Ему было уже двадцать пять, но выглядел он подростком – худой, с большими, печальными глазами.
Родители, сначала настороженно, потом со слезами на глазах, рассказали детективу трагическую историю о старшем сыне, Артёмке, который пятнадцать лет назад сбежал, украв все деньги, собранные на операцию для Лёши. Рассказали, как после этого у отца случился приступ, как они выживали все эти годы, давно потеряв надежду найти Артема или помочь младшему сыну, чье состояние без должного лечения только ухудшалось. Они даже не знали, что их сын давно уже не Денисов, а преуспевающий московский денди Артур Вольский.
Марина, которой Виктор передал эту информацию по телефону, слушала, и ее сердце сжималось от странной смеси гнева на Артура и острой жалости к этим несчастным людям. Это уже была не просто месть. Это был вопрос какой-то высшей, вселенской справедливости. Она приняла решение мгновенно.
«Виктор, организуй им перелет в Москву. За мой счет. Всех троих».
Досудебное следствие.
Кабинет следователя. Артур, лишенный своего лоска и дорогих аксессуаров, выглядел жалко. Он пытался юлить, давить на жалость, изображать жертву манипуляций Марины, которая, якобы, сама все это подстроила, чтобы от него избавиться.
Следователь, пожилой, опытный майор, повидавший на своем веку немало подобных «артистов», молча выслушал его, а затем положил перед ним увесистую папку.
«Вольский, это список. Список женщин, которых вы обобрали за последние десять лет. Мы связались с каждой из них. Многие, знаете ли, очень обрадовались возможности наконец-то высказаться и согласились дать показания. Ваша ‘любовь’, как вы ее называете, – это серийное мошенничество с отягчающими обстоятельствами. Плюс покушение на убийство. Сроки вам светят, гражданин Вольский, очень и очень серьезные».
Артур впился взглядом в первую страницу списка. Знакомые имена, фамилии… Он смертельно побледнел. Он понял, что это конец. Полный и безоговорочный.
Судный День
Артур настоял на закрытом судебном заседании, опасаясь огласки. Но суд, по ходатайству стороны обвинения, поддержанному Мариной, сделал процесс открытым. Зал был полон. Журналисты, любопытствующие, и те, кто пришел сюда не из праздного интереса.
На скамье подсудимых – Артур, осунувшийся, в казенной одежде, потерявший весь свой былой лоск. Рядом с ним – Кристина, периодически всхлипывающая и бросающая на него злобные взгляды.
Напротив, на стороне обвинения – Марина и Виктор. Спокойные, уверенные, они не излучали злорадства, скорее – холодную решимость довести дело до конца.
В первых рядах сидели несколько элегантных, но с суровыми, неулыбчивыми лицами женщин. Это были его бывшие «возлюбленные», те, кого он обманул и обобрал. Их молчаливое, осуждающее присутствие создавало в зале гнетущую атмосферу. Артур старался не смотреть в их сторону, но чувствовал их взгляды кожей.
Прокурор монотонно зачитывал обвинительное заключение. Артур слушал вполуха, его мысли метались, ища хоть какой-то выход, хоть какую-то лазейку.
И тут дверь в зал суда тихо отворилась. Судебный пристав ввез в зал инвалидное кресло. В нем сидел Алексей. За ним, сгорбленные, убитые горем, вошли их родители – Анна и Валерий Денисовы.
Артур поднял голову, и его взгляд встретился с глазами брата. В этот момент вся его напускная бравада, все попытки казаться сильным и невозмутимым рассыпались прахом. Он смотрел на Алексея, на осунувшееся лицо матери, на отца, с трудом стоявшего на ногах, и на его лице впервые за все это время отразился не расчетливый гнев или страх перед наказанием, а подлинный, животный ужас и всепоглощающий стыд. Тот самый стыд, от которого он бежал всю свою жизнь, который он так тщательно прятал на самом дне души. Он сжался, опустил голову, пытаясь спрятать взгляд. Это было его окончательное поражение. Не юридическое – приговор еще не был вынесен – а моральное. Прошлое, от которого он так отчаянно пытался отречься, настигло его и выставило на всеобщее обозрение его истинную, уродливую суть.
Новое Начало
Несколько недель спустя. Тихое, заснеженное кладбище на окраине Москвы. Марина и Виктор стояли у скромной гранитной плиты с именем «Дмитрий Сомов» и датами жизни. Их общий друг, погибший много лет назад в автомобильной аварии, в которой Виктор был за рулем. Трагедия, которая на долгие годы отравила их жизни и стала одной из причин их расставания.
«Прости меня, Мариш, – тихо сказал Виктор, глядя на заснеженную могилу. – За ту аварию. За мою тогдашнюю глупость, злость на весь мир… Я так и не смог себе этого простить».
Марина положила руку ему на плечо. «А я винила тебя, Вить. Потому что было легче винить кого-то, чем принять бессмысленность его смерти и свою долю вины. Мы все тогда были молоды и глупы». Она глубоко вздохнула, выпуская вместе с паром облачко застарелой боли. «Я прощаю тебя, Виктор. И себя… кажется, тоже начинаю прощать».
Молчание окутало их, но это было уже не то гнетущее молчание прошлого, а светлое, очищающее. Груз, который они тащили на себе столько лет, наконец-то начал спадать.
«Там, где я живу, на Севере, сейчас нужны такие светлые головы, как твоя, Марина Игоревна, – Виктор улыбнулся, впервые за долгое время по-настоящему тепло. – У меня там свой небольшой бизнес, геологическая компания. Расширяемся. Можем начать что-то новое. Вместе. С чистого листа. Как тебе идея?»
Марина посмотрела на него, и в ее глазах блеснула ответная улыбка. «Звучит заманчиво, Виктор Андреевич. Очень заманчиво».
Акт милосердия.
Марина встретилась с родителями Артура и его братом Алексеем в палате одной из лучших московских клиник. Операция Алексея, полностью оплаченная Мариной, прошла успешно. Впереди была долгая и сложная реабилитация, но врачи давали хорошие прогнозы – был шанс, что он сможет ходить.
Анна Денисова плакала, сжимая руку Марины, и шептала слова благодарности. Валерий, отец Артура, молчаливый и суровый, лишь крепко пожал ей руку, но в этом рукопожатии было больше, чем в любых словах – и безмерная благодарность, и жгучий стыд за сына. Алексей смотрел на Марину с робкой надеждой и благодарностью.
Марина протянула Анне Валерьевне папку с документами. «Это дарственная на мой загородный дом. Тот самый, где… где мы жили с Артуром, – голос Марины не дрогнул. – Вам нужно будет где-то жить в Москве, пока Алексей проходит реабилитацию. А мне он больше не нужен. Я уезжаю. Строить новое счастье».
Она помнила, что этот дом хранит слишком много плохих воспоминаний для нее. Но для этой измученной семьи он мог стать началом новой, лучшей жизни. Это не было всепрощением для Артура. Это было что-то другое – акт милосердия, который ставил окончательную точку в ее прошлом и освобождал ее для будущего.
Финал:
Прошел год. Далекий северный город утопал в снегу, сверкающем под лучами морозного солнца. Из дверей нового, современного офисного здания, на вывеске которого значилось «СеверСтройПроект. Заславская и Ковалёв», вышли Марина и Виктор. Марина, с заметно округлившимся животом, смеялась, прижимаясь к Виктору. Он нежно обнимал ее за плечи.
Они шли по хрустящему снегу, и их фигуры, озаренные ярким солнцем, казались символом новой, выстраданной, но от этого еще более ценной жизни. Справедливость восторжествовала, прошлое было отпущено, обиды прощены. А впереди – только будущее. Вместе.