Выдумки старшего сына
Владимир Набоков родился 22 апреля 1899 года в довольно состоятельной семье. Его мать Елена была дочерью миллионера Ивана Рукавишникова, отец Владимир – сыном министра юстиции Дмитрия Набокова. Рукавишниковы владели двумя усадьбами на берегу реки Оредеж. Их соседями как раз и были Набоковы. Владимир сделал Елене предложение во время велосипедной прогулки по усадебным местам.
Отец подарил Елене, младшей дочери, на свадьбу в 1897 году 300 тысяч (для сравнения, общая прибыль Юсуповых, самой богатой семьи России, за 1897 год с имений и сельскохозяйственной промышленности составляла 495 тысяч). Деньги эти Елена вложила в двухэтажный дом на Большой Морской, 47, который позднее, в 1901-1902 годах, перестроила в трехэтажный.
Владимир с детства стал любимцем родителей и баловнем судьбы. Он ездил в Тенишевское училище на отцовских автомобилях — Бенц, Ролл-ройс или Уолзлей. Причем, юный Набоков просил, чтобы его довозили прямо до школы, не высаживали за пару кварталов, как сестер, и чтобы шофер непременно открывал дверь.
В этот самый дом на Большой Морской пару раз приходил писателей Корней Чуковский. Сам он жил с семьей в небольшой квартире — и увидел особняк в три этажа с 60 слугами. И мальчика — высокомерного барина, уже публиковавшего первые свои стихи. Чуковский назвал дом Набоковых «цитаделью эгоизма».
Из дневника Чуковского: «Я вспомнил Влад. Влад. Набокова — когда он был мальчиком — балованным барчуком. Я пришел к ним — к его отцу — он жил в особняке на Б. Морской. Я, полунищий литератор, обремененный семьей, пришел по его приглашению, и как высокомерно взглянул на меня юный миллионер!»
О Чуковском существует забавная история про поездку в Англию, где он, изучавший язык по книжкам, якобы не понимает язык. Историю эту выдумал как раз Владимир Набоков.
Набоков писал: «Там был официальный банкет под председательством сэра Эдварда Грея и забавное интервью с королем Георгом V, у которого Чуковский, enfant terrible группы, добивался узнать, нравятся ли ему произведения Оскара Уайльда — „ди ооаркс оф Оалд“. Король, не отличавшийся любовью к чтению и сбитый с толку акцентом спрашивавшего, ответил в свою очередь вопросом, нравится ли гостю лондонский туман (позже Чуковский торжественно цитировал это как пример английского ханжеского замалчивания писателя из‑за аморальности его личной жизни)».
Из письма Чуковского Гринбергу про Набокова: «У меня не было гувернеров, какие были у него, и английский язык я знаю самоучкой. Он был барин, я был маляр, сын прачки, и если я в юности читал Суинберна, Карлейла, Маколея, Сэмюэля Джонсона, Хенри Джеймса, мне это счастье далось в тысячу раз труднее, чем ему. Над чем же здесь смеяться? Выдумку о том, будто я в Букингэмском дворце обратился к королю Георгу с вопросом об Уайльде — я считаю довольно остроумной, но ведь это явная ложь, клевета. Конечно, это не мешает мне относиться ко многим его произведениям с любовью, радоваться его литературным успехам».
Чуковский считал шутку забавной и не обижался. Он приятельствовал со старшим Набоковым и вспоминал о нем умилительное: «Но все же было в нем что-то хорошее. Раньше всего голос. Задушевный, проникновенный, Бог знает откуда. Помню, мы ехали с ним в Ньюкасле в сырую ночь на верхушке омнибуса. Туман был изумительно густой. Как будто мы были на дне океана. Тогда из боязни цеппелинов огней не полагалось. Люди шагали вокруг в абсолютной темноте. Набоков сидел рядом и говорил — таким волнующим голосом, как поэт. Говорил банальности — но выходило поэтически. <…> Он знал все, что полагается знать образованному человеку, не другое что-нибудь, а только это».
Владимир Дмитриевич Набоков погиб в 1922 году, пытаясь защитить Милюкова.
Младший брат
Владимир Набоков был не самым лучшим братом. Сергей, следующий сын в семье Набоковых, родился 28 февраля 1900 года, через девять месяцев и 18 дней после Владимира. В отличие от своего брата, он никогда не менял свой день рождения со старого стиля (юлианский календарь, использовавшийся в России до 1918 года) на новый стиль (григорианский календарь, используемый в остальной Европе с 1582 года). Некоторые источники настаивают, что его день рождения был 12 марта. Однако, «28 февраля» — дата, указанная в свидетельстве о смерти Сергея, во всех полицейских записях, в его удостоверениях личности.
Характером Сергей пошел не в брата – застенчивый, замкнутый, близорукий, неуклюжий, он часто болел, заикался и порой доверял свои мысли лишь личному дневнику. Именно с дневником Сергей поделился и своими первыми чувствами – к другому гимназисту. В 1915 году Владимир не только прочел дневник Сергея, но и показал его учителю и прислуге. Естественно, записи дошли и до отца мальчиков. Они подтвердили то, что родители и так уже подозревали – не слишком традиционные наклонности сына.
В 1917 году Набоковы бежали в Крым, а в 1919 году через Константинополь в Лондон. Владимир поступил в Кембридж, Тринити-колледж, Сергей — в Оксфорд, но уже через семестр также перевелся в Кембридж, Крайст-колледж. После смерти отца Владимир обосновался в Берлине, Сергей – в Париже. Там он зарабатывал на жизнь, как и старший брат в Берлине, давая уроки английского и русского языков и время от времени сочиняя рецензии на концерты (возможно, для «Последних новостей», русской ежедневной газеты, которую редактировал Павел Милюков). По словам двоюродной сестры Сергея Марины Ледковской, «Сергей был очень добрым, «всегда джентльменом», преданным музыке, но также погруженным в русскую, французскую и английскую поэзию — все языки, на которых, наряду с немецким, он говорил свободно. «Он мог прочесть наизусть что угодно, а когда читал стихи, то вообще не заикался». Сергей особенно любил музыку и балет. Его увлечения разделял кузен, композитор Николай Набоков.
Летом 1926 года Сергей написал мучительное письмо своей матери в Прагу. В письме он объяснял, почему обратился в католицизм – следуя примеру «человека, с которым я связал свою жизнь, человека, которого я люблю больше всего на свете». Кого Сергей имеет в виду? Общий консенсус исследователей предполагает, что речь идет о Германе Тиме. Однако, американские исследователи склоняются к фамилии Чапского. В 1924 году Чапский и несколько его друзей-художников приехали из Кракова в Париж. В письме Полу Расселу Эрик Карпелес писал: «В 1924 году Чапский встретил Сергея в Париже, влюбился в него, и двое мужчин жили вместе в течение двух лет в Шатийоне, недалеко от городской черты. Как и Набоков, Чапский был из аристократической семьи и жил в Санкт-Петербурге с 1909 года до революции». Впрочем, до конца всё это пока не исследовано. Информация о Сергее скудна: и даже те некоторые данные, которые можно почерпнуть из разных источников, противоречивы в отношении основных фактов его жизни.
Николай Набоков вспоминал двоюродных братьев: «Из двух моих старших кузенов, Владимира и Сергея, в те берлинские годы я был ближе к Сергею. Сергей любил музыку, а Владимир — нет. Редко я видел двух братьев, столь разных, как Володя и Сережа. Старший, писатель и поэт, был худым, смуглым, красивым, спортсменом, с лицом, похожим на лицо его матери. Сережа, хотя и такой же худой в своей угловатой манере и красивый, больше походил на Бабушку [бабушка Мария Фердинандовна Набокова, урожденная Корф]. Он не был спортсменом. Белокурый с рыжеватым оттенком на лице, он неизлечимо заикался. Но он был веселым, немного ленивым и очень чувствительным (и поэтому легкой мишенью для спортивных насмешек). Сергей боготворил Вагнера, которого я в то время не любил [...] К счастью, мы с Сергеем сошлись на Верди и вместе пошли слушать его оперы. Сергей также много знал о литературе и истории, и беседы с ним всегда были интересны и полезны для меня».
Сергей Набоков посещал все премьеры Дягилева в развевающемся черном театральном плаще и с тростью с набалдашником в руках.
В 1941 году Сергея Набокова арестовало гестапо по подозрению в гомосексуальных контактах. Пять месяцев спустя Сергея освободили и отправили в Прагу. Там он работал в российском офисе и мало скрывал свое презрение к Гитлеру и немцам. Его вновь арестовали, обвинив в шпионаже в пользу Британии. Сергей погиб в январе 1945 года в концлагере Нойенгамме, не дождавшись нескольких месяцев до конца войны. В 1946 году Владимир Набоков писал своей сестре Елене в Прагу то, что он сам узнал о брате: «Я получил больше информации о нашем бедном Сереже. Он высказывал суждения — говорил (в Берлине!), что немцы никогда не сломят англичан и французов, и его коллеги (в бюро переводов в Берлине) донесли на него; они арестовали его, он вел себя как герой до конца». Он был смелым: публично хвалил русскую культуру и противостоял ее немецкой.
В 2013 роду Пол Рассел выпустил о жизни Сергея Набокова роман «Недоподлинная жизнь Сергея Набокова», названный по аналогии с романом Владимира Набокова «Подлинная жизнь Себастьяна Найта».
«Говорить о другом моем брате мне, по различным причинам, необычайно трудно. (…) Он не более чем тень на заднем плане самых пестрых и подробных моих воспоминаний. Меня нежили и баловали, он же лишь присутствовал при этом. (…)
О жизни его во время войны мне известно немногое. Какое-то время он работал переводчиком в одной берлинской конторе. Человек прямой и бесстрашный, он порицал режим перед коллегами, и те его выдали. Брата арестовали, обвинив в том, что он «британский шпион», и отправили в гамбургский концентрационный лагерь, где он умер от истощения (…)
Это одна из тех жизней, что безнадежно взывают к чему-то, постоянно запаздывающему, — к сочувствию, к пониманию, не так уж и важно к чему, — важно, что одним лишь осознанием этой потребности ничего нельзя ни искупить, ни восполнить».
Владимир Набоков
Ещё один поэт
Кирилл Владимирович родился в имении Выра в конце июня 1911 года. В России он прожил совсем немного и почти ее не знал. Как и его братья, Кирилл тоже писал стихи. Жил сначала в Лондоне, затем в Берлине и, наконец, в Праге. Учился в пражской Русской реальной гимназии.
23 марта 1931 года Кирилл Набоков стал членом объединения молодых литераторов «Скит». «Скит» объединял поэтическую молодежь, в частности, студенческую. Первое стихотворение Кирилл опубликовал в 1930 году в берлинской газете «Руль». В 1931 году его стихотворения также появились на страницах журнала «Воля России». Кирилл читал свои стихи и публично. Владимир, впрочем, относился к творчеству младшего брата без большого одобрения. Он разбирал его поэзию в письмах к брату (тон их довольно снисходителен). Однако, несмотря на некоторое недовольство, продолжал стабильно интересоваться его поэтическими успехами.
Другие, однако, отзывались о таланте Кирилла с большим участием. Близкий друг семьи Набоковых Н.А. Раевский вспоминал о разговоре с Владимиром Набоковым: «…мне совершенно точно запомнился состоявшийся впоследствии спор мой с Владимиром Владимировичем о стихах его брата. Набоков-старший категорически отрицал наличие у брата поэтического таланта. Текстуально помню его выражение: “Кирилл – грамотный стихослагатель и только. Поэтического таланта у него нет”. Несмотря на мое почтение к его литературному авторитету, я позволил себе не согласиться с его мнением. Не соглашаюсь с ним и сейчас».
Ночь падает тяжелой гроздью звезд,
а день гудками и стальным стенаньем,
и вянет мир веселых, нежных роз
от электрического тусклого сиянья
Как двойственный понять союз,
двойного мира чуткое вращенье,
по небу черному бегущее виденье,
и плач, и смех, и шепот муз?