Хюррем вошла в покои мужа. Ее взгляд скользнул по присутствующим, но задержался на будущей невестке. Поклонившись Султану, женщина встала рядом с сыном. Шехзаде чувствуя напряжение матери, подошел к ней. Взяв женщину за руку, Шехзаде сказал:
— Матушка, как Вы прекрасны! Машаллах! Вы скрасили своим появлением этот серый день – поцеловал тыльную сторону руки
Султанша запустила свою руку в волосы сына и, улыбнувшись, произнесла:
—Мой Шехзаде, благодарю за столь прекрасный комплимент. Как ты? Как Айше Хатун и мой будущий внук? – она бросила ядовитый взгляд на Нуриджихан
Девушка вздрогнула, но старалась не подавать вида.
— Я в добром здравии, мама. Молюсь о Вашем благополучии и здравии. С Айше и нашим будущим малышом все хорошо. Айше бы хотела погулять в саду. Если Вы позволите, то моя фаворитка будет выходить в дворцовый сад
— Мальчик мой, о чем ты говоришь? – удивилась она — Айше может выйти в мой личный сад, если пожелает. Я лично выделю ей слуг и охрану.
— Матушка! Я так люблю Вас! – обнял
— И я тебя люблю, дорогой
Мустафа встал на место, и все присутствующие стали ждать дальнейших слов Халифа. Хюррем старалась не смотреть на мужа. Она понимала, что их отношения изменились, и если раньше женщина пыталась сгладить углы, старалась простить супруга, то сейчас ей было все рано. Лишь бы скорее уйти отсюда.
Султан скрестил руки за спиной и сказал:
— Я собрал вас здесь, чтобы сообщить о своем решении. Мустафа, сын мой, ваша свадьба с Нуриджихан состоится через месяц. Хюррем, лично займись приготовлениями! – приказал он — Знай, что если что-то пойдет не так, спрос с тебя будет!
По спине женщины прошелся холод от тона супруга
— Как прикажете, Повелитель – спокойно сказала она — С Вашего позволения – поклонилась и ушла
Путь от Сулеймана до своих покоев Хюррем прошла молча. Лишь подол платья тихо шуршал по мрамору, нарушая напряжённую тишину, что витала вокруг неё. У дверей слуги поспешили открыть створки, но султанша даже не взглянула на них. Войдя, она скинула платок, сжала край кушетки и резко ударила по подушке:
— Я организовываю эту свадьбу, подумать только! Будто мне нечем больше заниматься, ах Сулейман... ах - она сильно сжала кулак злясь на Сулеймана
Назлы Хатун вбежала в покои, услышав звук. Остановилась, склонив голову:
— Госпожа…
— Позови Афифе Хатун и казначея. Сейчас же! Свадьба скоро. Она будет такой, как я скажу. Я сделаю всё — и не допущу ни одной ошибки. Эта девушка не забудет, кому обязана этим торжеством…
Подготовка началась уже в ту же ночь. Хюррем совсем не спала, чтобы на утро были составлены списки всех почитаемых Пашей, и госпожей, хороших материалов, лучших украшений, самых искусных мастеров, лучших тканей и даров для невесты.
Она приказала украсить гарем в дорогих тонах: нефрит, уголь и золото. Никаких сладких розовых лепестков и персиковых вуалей — холодная роскошь, достойная шехзаде, но будто говорящая: это дворец Хюррем Султан, никто не займет ее место.
Нуриджихан не вызывали к ней ни разу. Вместо этого всё узнавалось через третьи руки: евнухи и калфы ставили в известность девушку о том, что решила Хюррем. Хасеки вежливо, но жёстко, подбирала всё так, чтобы не оставить места для вкуса самой невесты. Платья были сшиты по моде столицы, подобающее для невесты Мустафы, не учитывая при этом цвета, которые предпочитала Нуриджихан.
Каждый подарок от дворца к свадьбе был с оглядкой: драгоценности — в холодных оттенках; ткани — строгих, царственных цветов. Даже фрукты на свадебных столах были выложены узорами, чьи символы понимала только династия — они говорили об ограничении, безмерном уважении и воспитании.
Через две недели практически все было готово. Хюррем контролировала всё — от карет подъезжающих к дворцу до танцовщиц в мужских покоях, от роскошных ковров до ароматов, сопровождающих весь путь гостей, а также окутывающих дворец погружая народ в атмосферу сдержанного веселья и статуса. Слуги боялись дышать громко в присутствии жены Султана, ведь она стала очень вспыльчивой за эти недели. Казалось, она вовсе не отдыхала, всегда появляясь из неоткуда, все контролировала, лишь бы повелитель наградил ее должной похвалой за проделанный труд.
На третьей неделе она лично проверила покои и коридоры где должны были проходить все свадебные церемонии. Молча обошла колонны, провела рукой по шёлковым занавескам, окинула взглядом цветочные гирлянды. Девушки сопровождавшие ее были так тихи будто их вовсе и не было, они шли беззвучно, практически не дыша, ведь их госпожа старалась быть сосредоточенной на всех деталях.
— Дорого. Величественно, не без души. Именно так и должно быть, - произнесла она и вышла, не дождавшись одобрения от девушек.
За три дня до свадьбы она вызвала к себе Афифе Хатун :
— Проследи, чтобы невеста не вела себя как принцесса. Она теперь лишь жена Шехзаде. Ни шагу без разрешения, ни слова без поклона. И напомни, кто устроил ей этот пир.
Афифе Хатун молча кивнула. В глазах её сверкнула тревога. За два дня до свадьбы. Хюррем Султан стояла на своем балконе, смотря на то, как свет луны мерцает в водах Босфора. В её глазах не было слёз — только стальной блеск. Она осталась наедине с собой спустя столько времени подготовки. Женщина почувствовала тревогу, сердце на секунду сжалось: она вспомнила приказ Сулеймана в тот день.
«Знай, что если что-то пойдет не так, спрос будет с тебя» - ее тело задрожало, она хотела встать и вновь проверить все что подготовила, но ее остановила сильная рука сзади.
— Сулейман… Ты испугал меня! - опомнившись быстро поклонилась
— Хюррем… моя Хюррем, почему ты перестала приходить в мои покои, наша постель стала холодной? - он убрал ее разлетевшиеся пряди волос от ветра
— Сулейман, я очень устала и замерзла, зайдем в покои - она пригласила его внутрь, тем самым переведя тему
Она закрыла двери балкона. Холод с балкона прошел в ее покои, вся мебель была холодной, как и сама Хюррем. Сулейман смотрел на нее пока она была в своих мыслях:
«Праздник должен быть идеальным. Именно таким — чтобы никто не заметил, как сильно он пропитан страхом и тревогой. Пусть этот праздник станет ее, но пусть не забывает кто во дворце хозяйка..» - взгляд Хюррем вдруг поменялся: из холодного в манящий, немного пугающий, перед ней был Сулейман однако ее глаза были направлены в зеркало, отражавшее ее.
— Хюррем… Хюррем - Сулейман пытался окликнуть ее, но она не слышала, он повернулся и осмотрел на что упал ее взгляд, она вдруг заметила это и вернулась к реалиям.
— Да Сулейман… - слабым от усталости голосом проговорила она, он же повернулся к ней и наблюдал
— Пожалуй я пойду, Хюррем, ты устала, отдохни.. - он ушел, захлопнув двери в ее покои, она дернулась
Казалось бы он чувствовал ее усталость, однако не поинтересовался ее чувствами и просто ушел оставив ее одну бороться совсем. Слезы нахлынули, Хюррем так громко заплакала, что стражники перепугались. Она плакала от безысходности, от печали в ее душе, от усталости и холода. Мысли не прекращались в ее голове, пока сон не взял верх и повалил слабую госпожу на мягкую подушку.
За день до свадьбы, поздний вечер. В покоях Хюррем горели десятки лампад, но всё равно было ощущение сумерек — будто свет боялся проникнуть внутрь. Хозяйка сидела на диване с расшитой подушкой в руках и задумчиво водила пальцем по золотым узорам. Когда дверь открылась, она даже не подняла головы:
— Кто там?
— Это я, матушка, - мягко отозвался Мустафа, входя внутрь.
Хюррем встала, быстро выпрямившись, будто была застигнута врасплох, но улыбнулась сыну:
— Мустафа… Ты так редко заходишь ко мне в последнее время.
— Вы не оставляете себе времени на отдых, матушка. Я не хотел мешать, но сегодня… я не мог не прийти - он подошел и поцеловал ей руку. А она обняла его крепко.
Султанша кивнула, жестом указав на подушки. Он сел рядом. Некоторое время они молча наблюдали за вечерним ветром: качающим занавески в покоях и сбивающим свет в лампадах. Вдруг одна свеча потухла, ее пламя вдруг прервалось и она долго пускала черный дым по течению ветра…
— Ты пришёл поговорить о свадьбе? - спросила Хюррем наконец.
— Нет, - его голос был твёрже, чем раньше — Я пришёл поговорить об отце. И о Вас.
Хюррем медленно опустила глаза.
— Он… он… как он может так с Вами обращаться. Только не отрицаете это, матушка! Я всё вижу…
— Мустафа…
— Он груб с Вами. Он приказал Вам устроить свадьбу, как будто Вы казначей. Я бы не хотел, чтобы эта свадьба стала для Вас обузой. Он стал угрожать Вам перед всеми…
Хюррем застыла, она не находила слов, ничто не приходило к ней в голову
— Почему Вы молчите?
Хюррем посмотрела на сына — долго, с нежностью и болью.
— Потому что не всё можно сказать вслух. И не всё нужно. То, что между мной и Сулейманом… - она сделала паузу — … это моя жизнь. Жизнь, о которой я не жалею, но и не питаю искаженных чувств…
— Но ты страдаешь, мама, - Мустафа крепче сжал кулак — А он даже не спрашивает, как ты себя чувствуешь
— Послушай меня, Мустафа, - она взяла его за руку — Я здесь и я жива. Я сильна, потому что у меня есть вы: ты, Мехмед, Михримах, Баязид, Селим и Джихангир… Ради вас я просыпаюсь, ради вас я не позволяю себе сломаться. И если мне суждено делать то, что прикажет Повелитель — пусть. Я всё равно — мать Шехзаде, и я всё ещё Хюррем Султан.
Мустафа опустил голову. Он хотел сказать что-то ещё, но передумал. Он не хотел нагружать ее еще больше.
— Простите меня, матушка. Просто… больно видеть, как Вы одна в этой борьбе.
— Я не одна, Мустафа, - она коснулась его лица — У меня есть ты. Ты — моя гордость. Завтра ты женишься, и начнёшь новую главу. И я хочу, чтобы ты был счастлив. Я буду рядом, пусть даже моё счастье останется в прошлом.
Они обнялись. На мгновение Мустафа снова стал тем маленьким мальчиком, что прятался в её объятиях от ночных кошмаров.
— Отдохни, матушка. Я буду рядом. Всегда.
Хюррем только кивнула. Когда он ушёл, она осталась в тишине, на ее лице была мягкая улыбка и она долго держала ладонь на том месте, где секунду назад лежала его рука, рука ее внимательного сына, ради которого она готова сражаться еще!
Продолжение следует...
Прошу прощение за задержку. Начался сезон, время отпусков и все туристы едут на море ну и конечно же заказывают купальники и прочую ерунду на Wildberries. Как появляется свободное время я пишу🥰