Я застыла в дверях нотариальной конторы – за столом сидела моя свекровь с каким-то незнакомым мужчиной, и они подписывали документы на МОЮ квартиру!
– Что здесь происходит? – выдохнула я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
Свекровь Валентина Николаевна подняла голову и холодно улыбнулась:
– А, Катя, ты пришла. Как раз вовремя.
Нотариус смущенно поправил очки:
– Простите, но если это касается данной сделки, то все стороны должны присутствовать.
– Какой сделки? – я подошла ближе и увидела на столе документы. – Это же адрес моей квартиры!
Мужчина рядом со свекровью нервно закашлялся. Он был примерно моего возраста, в дорогом костюме.
– Валентина Николаевна, вы говорили, что невестка в курсе...
– Я же сказала – она сейчас все узнает, – отрезала свекровь. – Катя, познакомься, это Андрей. Он покупает твою квартиру.
Мир закружился перед глазами. Моя квартира? Та самая, которую мне оставила в наследство бабушка? Единственное, что у меня было своего?
– Вы с ума сошли? – я схватилась за край стола. – Это моя квартира! По какому праву?
– По праву матери, – спокойно ответила Валентина Николаевна. – Мой сын Дима имеет право на половину имущества, нажитого в браке.
– Но квартира досталась мне по наследству! До брака! Дима тут вообще ни при чем!
Нотариус встревоженно посмотрел на документы:
– Минуточку, если квартира получена по наследству до брака, то она не является совместно нажитым имуществом.
– Вот именно! – я повернулась к покупателю. – Не знаю, что вам наобещала моя свекровь, но квартира не продается!
Андрей растерянно посмотрел на Валентину Николаевну:
– Вы же говорили, что все документы в порядке...
– Документы в порядке, – свекровь достала из сумки папку. – Вот доверенность от моего сына на распоряжение всем имуществом семьи.
У меня перехватило дыхание. Дима дал ей доверенность? Мой муж, с которым мы прожили четыре года?
– Это невозможно, – прошептала я. – Дима бы никогда...
– А вот и подпись твоего драгоценного мужа, – Валентина Николаевна ткнула пальцем в документ. – Заверено нотариально. Месяц назад.
Месяц назад? Но тогда Дима ездил в командировку в Москву. Или не в командировку?
Нотариус внимательно изучил доверенность:
– Да, документ настоящий. Но даже с генеральной доверенностью супруг не может распоряжаться личным имуществом жены, полученным по наследству.
– Катя сама согласилась, – заявила свекровь. – Просто передумала в последний момент.
– Я никогда не соглашалась! – возмутилась я. – Это ложь!
– Есть письменное согласие? – спросил нотариус.
– Будет, – уверенно сказала Валентина Николаевна. – Моя невестка просто забыла, что обещала.
Я достала телефон дрожащими руками:
– Я сейчас позвоню Диме, и он все объяснит.
– Звони, – усмехнулась свекровь. – Только он на совещании. Важном совещании с инвесторами.
Я набрала номер мужа. Гудки, потом автоответчик. Набрала еще раз – то же самое.
– Видишь? – Валентина Николаевна повернулась к нотариусу. – Истерика на ровном месте. Мы же договорились все решить по-семейному.
– По-семейному? – я чуть не задохнулась от возмущения. – Украсть мою квартиру – это по-семейному?
– Никто ничего не крадет, – холодно ответила свекровь. – Просто пришло время объединить семейные активы. Эта квартира простаивает, сдается за копейки. А Андрей предлагает хорошую цену.
– Мне плевать на цену! Это память о бабушке!
– Память? – фыркнула Валентина Николаевна. – Твоя бабушка умерла пять лет назад. А жить нужно сегодня. Диме нужны деньги на развитие бизнеса.
Вот оно что. Бизнес. Дима последний год пытался запустить свой стартап, вложил все наши сбережения. Неужели дошло до того, что он решил продать мою квартиру?
Нотариус поднялся:
– Думаю, сделку следует отложить до выяснения всех обстоятельств.
– Нет необходимости, – Валентина Николаевна тоже встала. – Андрей, мы решим этот вопрос и свяжемся с вами.
Покупатель неловко попрощался и ушел. Нотариус тоже удалился в соседний кабинет, оставив нас вдвоем.
Свекровь села обратно и сложила руки на столе:
– Ну что, поговорим начистоту?
– Да, давайте начистоту. С какой стати вы решили, что можете распоряжаться моим имуществом?
– Я мать Димы. А Дима твой муж. В семье все общее.
– Квартира не общая! Это мое наследство!
– Ах, твое, твое, – передразнила свекровь. – Вечно ты о своем думаешь. А о муже подумала? О его будущем?
– Дима никогда не просил меня продать квартиру!
– Потому что он гордый. Но я вижу, как он мучается. Бизнес требует вложений, инвесторы ждать не будут. А ты сидишь на своей квартире как собака на сене.
– Это моя квартира! – почти крикнула я.
– Тише, – одернула меня Валентина Николаевна. – Не позорься. Я предлагаю разумное решение. Продаем квартиру, Дима развивает бизнес, через год-два покупаете квартиру получше.
– А если бизнес прогорит?
– Не прогорит. Я в сына верю. А ты, видимо, нет.
Это был manipулятивный прием, и я это понимала. Но все равно укололо.
– Я верю в Диму. Но я не верю в то, что ему нужны деньги любой ценой.
– Любой ценой? – возмутилась свекровь. – Да я тебе благодарна должна быть! Наконец-то от этой квартиры будет толк!
– У меня от нее толк есть. Я ее сдаю, получаю стабильный доход.
– Копейки! – отмахнулась Валентина Николаевна. – Тридцать тысяч в месяц – это деньги? Андрей дает двенадцать миллионов!
Двенадцать миллионов. Сумма действительно внушительная. Но эта квартира – единственное, что связывало меня с бабушкой. Она там жила последние годы, там остались ее вещи, фотографии, даже запах ее духов еще чувствовался.
– Мне плевать на миллионы, – твердо сказала я. – Квартира не продается.
Валентина Николаевна прищурилась:
– Посмотрим. Дима уже дал согласие.
– Дима не имеет права давать согласие на МОЮ квартиру!
– А вот это мы еще проверим. У меня есть хороший адвокат. Он считает, что можно доказать, что квартира фактически стала семейным имуществом.
– Каким образом?
– Ты же делала там ремонт после свадьбы? На семейные деньги?
Я похолодела. Да, мы делали косметический ремонт. Но это были в основном мои деньги!
– Это был мой заработок!
– Докажи. Все счета оплачивались с общей карты.
Господи, неужели она все это время планировала? Собирала доказательства?
– Зачем вы это делаете? – спросила я. – Зачем настраиваете сына против жены?
– Я не настраиваю. Я помогаю ему увидеть правду. Ты эгоистка, Катя. Думаешь только о себе.
– Это неправда!
– Да? А почему тогда не хочешь помочь мужу? Он же не на выпивку деньги просит, а на дело!
Мой телефон зазвонил. Дима!
– Алло, Дим? Ты где? Твоя мать...
– Катя, успокойся, – голос мужа звучал виновато. – Я все знаю. Мама позвонила.
– Ты знаешь? И ты согласен с этим бредом?
– Кать, давай поговорим дома. Не по телефону.
– Нет, давай сейчас! Ты правда дал ей доверенность?
Пауза. Долгая пауза.
– Да, дал. Но это не то, что ты думаешь.
– А что же это?
– Мама сказала, что это для банка. Чтобы получить кредит на развитие. Формальность.
– Формальность? Дима, она пытается продать мою квартиру!
– Что? Нет, мы же договаривались, что это только для банка!
Я посмотрела на свекровь. Она спокойно улыбалась.
– Спроси у своей мамы, что она делает в нотариальной конторе с покупателем.
Слышно было, как Дима тяжело дышит:
– Мам права. Нам нужны деньги. Инвесторы дают последний шанс.
– И ты готов продать мою квартиру?
– Кать, это временно. Мы купим новую, лучше!
– Дима, это квартира моей бабушки!
– Я знаю, но... Мама говорит, что ты согласилась.
– Я не соглашалась! Твоя мать врет!
– Катя, не надо так о моей матери.
– А как мне о ней говорить? Она пытается обмануть нас обоих!
– Она пытается помочь!
Я не поверила своим ушам. Он защищает ее?
– Дима, приезжай в нотариальную контору. Немедленно. Нам нужно поговорить.
– Я не могу, у меня встреча.
– Какая к черту встреча? Твоя мать продает мою квартиру!
– Катя, успокойся. Никто ничего не продает без твоего согласия.
– А она утверждает обратное!
В трубке повисло молчание. Потом Дима сказал:
– Я перезвоню.
И отключился.
Я смотрела на погасший экран телефона, не веря в происходящее. Мой муж, человек, которому я доверяла, фактически предал меня.
– Ну что, поговорила? – сладко спросила свекровь. – Теперь понимаешь, что к чему?
– Понимаю, что вы манипулятор.
– Я? – Валентина Николаевна изобразила возмущение. – Я всю жизнь положила на сына! Все для него делаю! А ты что? Сидишь на своей квартире, копейки получаешь, а мужу помочь не хочешь!
– Я помогаю Диме! Я работаю, зарабатываю, поддерживаю его!
– Поддерживаешь? Словами? А где реальная помощь?
Я встала:
– Знаете что, Валентина Николаевна? Мне надоело оправдываться. Квартира моя, и я ее не продам. Ни за какие деньги.
– Посмотрим, – угрожающе сказала свекровь. – Дима сделает правильный выбор.
– Между мной и вами?
– Между своим будущим и твоим эгоизмом.
Я вышла из конторы на подкашивающихся ногах. На улице моросил мелкий дождь, прохожие спешили по своим делам. А мой мир рушился.
Вернувшись домой, я обнаружила, что Димы нет. На столе лежала записка: "Уехал на переговоры в область. Вернусь поздно. Поговорим завтра."
Трус. Он просто сбежал, чтобы не объясняться.
Я позвонила своей лучшей подруге Лене:
– Лен, можно к тебе приехать? Мне нужно поговорить.
– Конечно, что случилось? Ты плачешь?
Только тут я поняла, что по щекам текут слезы.
У Лены я выговорилась. Рассказала все – про свекровь, про доверенность, про предательство мужа.
– Вот сука! – выругалась подруга. – Простите, но иначе не скажешь. Как она могла?
– Она считает, что действует во благо сына.
– Во благо? Да она просто тобой манипулирует! И Димой тоже!
– Что мне делать, Лен? Я люблю Диму, но...
– Но он выбрал маму, – закончила подруга. – Слушай, а ты уверена, что эта доверенность дает ей право продать твою квартиру?
– Нотариус сказал, что нет. Но свекровь утверждает, что ее адвокат думает иначе.
– Тебе нужен свой адвокат. Срочно.
На следующий день я так и сделала. Нашла хорошего юриста, показала все документы. Вердикт был однозначный – квартира, полученная по наследству до брака, является моей личной собственностью. Никакая доверенность мужу не дает права ею распоряжаться.
Вечером наконец появился Дима. Выглядел он неважно – помятый, с красными глазами.
– Кать, нам нужно поговорить.
– Да, нужно.
Мы сели на кухне. Дима долго молчал, потом заговорил:
– Я облажался. Мама сказала, что доверенность нужна для банка, а она...
– Она решила продать мою квартиру.
– Да. Я не знал, клянусь!
– Но ты дал доверенность.
– Мама сказала, что это формальность! Что банк требует документы на все семейное имущество!
– Дима, моя квартира – не семейное имущество.
– Я знаю, но... Мама настаивала. Сказала, что иначе кредит не дадут.
Я смотрела на мужа и видела перед собой не взрослого мужчину, а маленького мальчика, который не может противостоять матери.
– Дима, твоя мама пытается нас развести.
– Не говори глупости!
– Это не глупости. Она прямо сказала мне, что я недостойна тебя.
– Мама просто... переживает за меня.
– Переживает? Она манипулирует тобой! И ты это позволяешь!
Дима вспыхнул:
– Не смей так говорить о моей матери! Она всю жизнь на меня положила!
– И теперь считает, что ты ей должен по гроб жизни?
– Я ей благодарен!
– Благодарность – это не значит позволять ей разрушать твою семью!
Мы проговорили до ночи. Дима метался между мной и матерью, пытаясь найти компромисс. Но компромисса не было. Либо он на моей стороне, либо на стороне матери.
Утром позвонила свекровь:
– Катя, я думаю, нам стоит встретиться и поговорить спокойно.
– О чем говорить? Вы пытались продать мою квартиру.
– Я пыталась помочь семье. Но раз ты такая упрямая, давай искать другие варианты.
Мы встретились в кафе. Валентина Николаевна выглядела усталой.
– Катя, я не твой враг.
– Правда? А кто тогда?
– Я мать. Я хочу, чтобы мой сын был счастлив.
– И считаете, что без меня он будет счастливее?
Свекровь помолчала:
– Я считаю, что ты не поддерживаешь его. Настоящая жена поддержала бы.
– Продав квартиру?
– Да! Если это нужно для его бизнеса – да!
– А если бизнес прогорит? Что тогда?
– Не прогорит. Я в сына верю.
– Я тоже в него верю. Но я не верю, что нужно рисковать всем.
Валентина Николаевна наклонилась ко мне:
– Послушай меня, девочка. Я живу дольше тебя. Я знаю, что нужно моему сыну. А ты... ты думаешь только о себе.
– Я думаю о нашей семье!
– О какой семье? У вас даже детей нет!
Это был удар ниже пояса. Мы с Димой хотели детей, но пока откладывали – нестабильное финансовое положение, съемная квартира...
– Дети будут, когда мы будем к этому готовы.
– Готовы? А я в твои годы уже Диму растила! Одна, между прочим!
Да, я знала эту историю. Отец Димы ушел, когда сыну было два года. Валентина Николаевна растила его одна, многим жертвовала.
– Я восхищаюсь вашей силой, – искренне сказала я. – Но это не значит, что я должна повторять ваш путь.
– Нет, ты выбираешь легкий путь. Держаться за свое, не рисковать, не жертвовать.
– Квартира бабушки – это не просто имущество. Это память.
– Память? – фыркнула свекровь. – Твоя бабушка мертва. А Дима живой. Кто важнее?
Разговор зашел в тупик. Мы расстались, ничего не решив.
Дома меня ждал сюрприз. Дима собирал вещи.
– Ты уходишь? – спросила я, чувствуя, как сердце проваливается вниз.
– Временно. Поживу у мамы, пока мы все не решим.
– Что решим? Дима, твоя мать не успокоится, пока не выживет меня!
– Не драматизируй. Мама просто хочет помочь.
– Помочь? Она настраивает тебя против меня!
– Никто меня ни против кого не настраивает! Я сам вижу, что ты не хочешь поддержать меня в трудный момент!
– Я поддерживаю тебя! Но не ценой квартиры бабушки!
– Всегда эта чертова квартира! Она тебе дороже мужа?
– Дима, это нечестно...
Но он уже хлопнул дверью.
Следующие дни были адом. Дима не отвечал на звонки, только писал короткие смс, что ему нужно время подумать.
А потом пришла повестка в суд.
Свекровь подала иск о признании квартиры совместно нажитым имуществом. Основание – ремонт на семейные деньги.
Я была в шоке. Неужели она решилась на суд?
Мой адвокат успокоил:
– Шансов у них нет. Косметический ремонт не делает наследственную квартиру совместным имуществом. Это пустая трата времени и денег.
– Но зачем тогда судиться?
– Давление. Хотят, чтобы вы сдались.
Но я не собиралась сдаваться.
Первое заседание прошло быстро. Судья изучил документы и назначил следующее через месяц.
После суда ко мне подошел Дима:
– Кать, может, хватит? Давай договоримся.
– О чем? О продаже квартиры?
– Ну... может, не продажа. Может, залог под кредит?
– Дима, ты понимаешь, что говоришь? Если бизнес не пойдет, я потеряю квартиру!
– Бизнес пойдет! У меня отличная идея, инвесторы заинтересованы!
– Тогда пусть инвесторы и вкладывают.
– Они готовы, но нужен и мой вклад!
Я смотрела на мужа и не узнавала его. Куда делся тот добрый, понимающий человек, в которого я влюбилась?
– Дима, твоя мать манипулирует тобой. Она использует твой бизнес как предлог, чтобы выжить меня.
– Опять ты о маме! Она желает мне добра!
– А я что, зла желаю?
– Ты желаешь сохранить свою драгоценную квартиру!
– Да! И это нормально!
Мы расстались, так и не договорившись.
Следующий месяц пролетел в подготовке к суду. Адвокат собирал документы, доказательства, чеки. Оказалось, что большую часть ремонта я действительно оплачивала сама, со своей карты.
И тут произошло неожиданное.
Позвонил отец Димы. Тот самый, который ушел из семьи двадцать пять лет назад.
– Екатерина? Это Сергей Павлович, отец Димы. Нам нужно встретиться.
Я опешила. За четыре года брака я ни разу не видела свекра. Дима не поддерживал с ним отношения, считал предателем.
Мы встретились в парке. Сергей Павлович оказался приятным мужчиной лет пятидесяти, с грустными глазами.
– Спасибо, что пришли. Я знаю о вашей ситуации.
– Откуда?
– Дима позвонил. Первый раз за десять лет. Просил денег.
Вот как? Значит, ситуация совсем критическая, раз Дима обратился к отцу.
– И что вы ответили?
– Что готов помочь, но при одном условии. Он должен помириться с женой и прекратить этот цирк с судом.
– Он согласился?
– Нет. Сказал, что мать права – вы эгоистка, думаете только о себе.
Я горько усмехнулась:
– Валентина Николаевна хорошо промыла ему мозги.
– Да, это ее стиль, – кивнул Сергей Павлович. – Знаете, почему я ушел из семьи?
– Дима говорил, что вы его бросили.
– Я не бросал сына. Я уходил от жены. Валентина... она удушала меня. Контролировала каждый шаг, решала за меня все. А когда я пытался возражать, включала истерику – ты меня не любишь, ты неблагодарный, я все для тебя делаю...
Знакомо. Очень знакомо.
– Но Дима же был маленький...
– Да, ему было два года. И я трус, что ушел. Но я пытался поддерживать отношения. Валентина не давала. Настраивала сына против меня. И преуспела.
– Зачем вы мне это рассказываете?
– Чтобы вы поняли – история повторяется. Валентина делает с Димой то же, что делала со мной. Только теперь она мать, и сын не может уйти. Она держит его на эмоциональном крючке.
– И что мне делать?
– Бороться. Если любите Диму – боритесь за него. Но будьте готовы, что свекровь не отступит.
Разговор со свекром многое прояснил. Но как бороться с женщиной, которая держит собственного сына в эмоциональном рабстве?
Ответ пришел неожиданно.
На второе заседание суда Дима пришел один. Без матери.
– Где Валентина Николаевна? – спросил судья.
– Мама... заболела, – тихо ответил Дима.
После заседания он подошел ко мне:
– Кать, можем поговорить?
Мы вышли на улицу. Дима выглядел потерянным.
– Что случилось? – спросила я.
– Отец приезжал к маме. Они... поругались. У мамы поднялось давление, скорая приезжала.
– Мне жаль.
– Правда? – Дима посмотрел на меня с надеждой.
– Конечно. Я не желаю зла твоей маме. Просто хочу, чтобы она приняла меня как невестку.
– Отец сказал... Он много чего сказал. О маме, обо мне, о том, почему ушел.
– И?
– Я начинаю понимать, что происходит. Мама всегда контролировала мою жизнь. Всегда решала за меня. И я привык.
– Но ты же взрослый человек.
– Взрослый? – горько усмехнулся Дима. – Я до сих пор не могу принять решение без ее одобрения. И когда она сказала, что нужно продать твою квартиру...
– Ты поверил, что это правильно.
– Да. Потому что мама всегда знает лучше. Так я привык думать.
Мы долго гуляли по парку, разговаривали. Дима словно прозрел. Рассказывал, как мать контролировала каждый его шаг, как внушала, что без нее он пропадет.
– И самое страшное – я ей верил. Верил, что я недостаточно хорош, недостаточно умен, недостаточно сильный.
– Но это не так! Ты талантливый, умный, сильный!
– Ты правда так думаешь?
– Конечно! Иначе бы не вышла за тебя замуж.
Дима обнял меня:
– Прости. Прости за все. За доверенность, за суд, за то, что не защитил тебя.
– Что будем делать?
– Отзовем иск. И... мне нужно серьезно поговорить с мамой. Установить границы.
Это было непросто. Валентина Николаевна не собиралась сдаваться. Когда Дима сказал, что отзывает иск, она устроила истерику:
– Неблагодарный! Я всю жизнь на тебя положила!
– Мама, я благодарен тебе за все. Но я взрослый человек. У меня своя семья.
– Семья? Эта девица тебе не пара!
– Это моя жена, мама. И я прошу уважать мой выбор.
Свекровь пыталась давить – слезы, упреки, манипуляции. Но Дима держался. Помогла поддержка отца, с которым он начал общаться.
Конечно, проблемы не решились в один день. Валентина Николаевна еще долго пыталась вмешиваться в нашу жизнь, контролировать сына. Но Дима учился выстраивать границы.
А его бизнес? Неожиданно помог Сергей Павлович. Оказалось, у него успешная компания, и он готов инвестировать в проект сына. Без залога квартиры.
Прошел год. Мы с Димой стали крепче. Научились решать проблемы вместе, не позволяя никому вмешиваться в наши отношения.
Свекровь постепенно смирилась. Она по-прежнему считала меня недостойной невесткой, но открыто это не демонстрировала. Мы виделись раз в месяц, соблюдали нейтралитет.
А потом я забеременела.
Когда мы сообщили новость, Валентина Николаевна расплакалась:
– Внук? У меня будет внук?
И что-то изменилось в ее взгляде. Впервые она посмотрела на меня не как на врага, а как на мать своего будущего внука.
Роды были сложными, и свекровь неожиданно оказалась рядом. Поддерживала, помогала, заботилась.
– Катя, – сказала она, когда я кормила малыша, – прости меня. Я была неправа.
– За что, Валентина Николаевна?
– За все. Я боялась потерять сына. Думала, ты украдешь его у меня. А теперь понимаю – ты подарила мне внука. Расширила нашу семью.
– Я никогда не хотела украсть Диму. Просто хотела, чтобы меня приняли.
– Я понимаю. Теперь понимаю. Невестка... то есть ты – часть семьи. Важная часть.
Это было начало новых отношений. Непростых, но настоящих. Свекровь учились быть бабушкой, а не контролировать. А я училась доверять ей.
Квартира бабушки так и осталась моей. Мы сделали там хороший ремонт и сдаем дороже. Эти деньги идут в фонд образования сына.
А Дима? Его бизнес пошел в гору. Оказалось, когда не давит груз материнских ожиданий, он способен на многое.
Иногда я думаю – что было бы, если бы я тогда сдалась? Продала квартиру, подчинилась свекрови? Наверное, мы бы развелись. Потому что уважение в семье важнее денег.