Полина стояла у подъезда старой пятиэтажки, чувствуя, как утренний ветерок касается её лица, принося с собой запах влажной земли после недавнего дождя. В руках она сжимала пустую сумку, из которой всего несколько минут назад выпала стеклянная ваза — подарок для матери Тимура, Зарифы. Осколки теперь лежали на асфальте, переливаясь в первых лучах солнца, а в груди Полины разрасталось чувство досады. Она так старалась выбрать что-то особенное, чтобы задобрить будущую свекровь, и вот всё пошло прахом ещё до начала встречи.
— Не бери в голову, — Тимур шагнул ближе, его голос звучал мягко, но уверенно. Он коснулся её плеча, и от этого прикосновения стало чуть легче. — Мы найдём выход. Если что, скажу, что это я виноват.
Полина взглянула на него, пытаясь улыбнуться, но губы лишь дрогнули. Она знала, что сегодня её будут оценивать с особой строгостью. Это был не просто визит к родителям жениха, а проверка на прочность. Её изумрудное платье, тщательно подобранное, чтобы выглядеть достойно, светлые волосы, уложенные в аккуратную причёску, даже интонации, с которыми она репетировала приветствие, — всё должно было быть безупречным. Но теперь, глядя на разбитую вазу, она чувствовала, что её усилия рассыпаются так же легко, как стекло под ногами.
— Тимур, я не хочу, чтобы они сразу решили, что я не справлюсь даже с мелочью, — тихо сказала она, стараясь не выдать волнения. — Это ведь важно для меня.
— Важно только то, что мы вместе, — ответил он, глядя ей в глаза. Его тёмный взгляд, полный спокойствия, всегда действовал на неё как якорь в бурю. — А остальное переживём. Обещаю.
Они поднялись по узкой лестнице, где стены хранили следы времени в виде потёртых обоев и едва уловимого запаха готовящейся еды из соседних квартир. Квартира родителей Тимура встретила их приглушённым светом, льющимся из маленького окна в прихожей, и звуком шагов по деревянному полу. Полина сразу ощутила, как её изучают. Рамиль, отец Тимура, невысокий, но крепкий мужчина с сединой в волосах, приветствовал её с добродушной улыбкой и лёгким наклоном головы. Зарифа, напротив, стояла чуть позади, её тёмные глаза под строгой линией бровей скользили по Полине без намёка на тепло. Полноватая фигура, сжатые губы и руки, скрещённые на груди, выдавали её настороженность.
— Добро пожаловать, — произнёс Рамиль, его голос с лёгким акцентом звучал дружелюбно. — Проходите, сейчас сядем за стол.
— Спасибо, — ответила Полина, стараясь говорить твёрдо, и протянула небольшую коробку с ягодным чаем, которую они купили взамен разбитого подарка. — Я рада быть здесь.
Зарифа приняла коробку, но её пальцы задержались на ней, будто она оценивала не только содержимое, но и саму гостью. Затем, не сказав ни слова, она коротко кивнула и направилась в сторону кухни, бросив через плечо:
— Помойте руки, скоро начнём.
Тимур сжал руку Полины, ободряюще улыбнувшись, но напряжение в её плечах не ушло. В гостиной, где был накрыт стол, всё дышало подготовкой к празднику Навруз. На скатерти с вышитыми узорами стояли блюда, от которых исходил аппетитный аромат, а в углу комнаты на полке лежали книги и несколько семейных фотографий, аккуратно расставленных, как напоминание о традициях. Полина чувствовала себя не в своей тарелке, словно каждый предмет в этой комнате напоминал ей, что она здесь чужая.
— Не переживай, — шепнул Тимур, пока они стояли у раковины в тесной ванной, где кран слегка подтекал, оставляя тонкую струйку воды. — Отец рад тебя видеть, а мама… ей нужно время.
— Сколько этого времени? — с горькой усмешкой спросила Полина, вытирая руки полотенцем. — Пока она не решит, что я окончательно не подхожу?
Тимур хотел ответить, но в этот момент из кухни раздался голос Зарифы, зовущий их к столу. Они переглянулись, и Полина поняла, что отступать некуда.
За столом Рамиль занял место во главе, Зарифа села рядом с ним, а Тимур с Полиной устроились напротив. Полина старалась следовать всему, чему её учил Тимур: сначала подавать еду старшим, не перебивать, говорить с уважением. Она аккуратно разливала чай, стараясь не сделать ни единой ошибки, но взгляд Зарифы, казалось, ловил каждый её жест.
— Ты знаешь, как правильно подавать? — спросила Зарифа, её тон был ровным, но в нём чувствовалась проверка.
— Да, — ответила Полина, стараясь не дрогнуть. — Сначала вам и Рамилю, как старшим, а потом Тимуру.
Зарифа слегка кивнула, но её лицо осталось непроницаемым. Рамиль, напротив, одобрительно улыбнулся, от чего его глаза слегка прищурились.
— Умница, — сказал он. — Тимур, ты хорошо её подготовил.
— Она сама всё выучила, — с гордостью отозвался Тимур, бросив на Полину тёплый взгляд. — Я только немного подсказал.
Ели в тишине, лишь звук приборов нарушал молчание. Полина старалась не смотреть на Зарифу, но ощущала её внимание, словно тяжёлый груз. Наконец Рамиль отложил ложку и повернулся к ней.
— Тимур говорил, ты работаешь в издательстве? — спросил он с интересом. — Расскажи, чем занимаешься.
Полина обрадовалась возможности говорить о чём-то знакомом.
— Да, я редактор, пока только начинаю, — ответила она, стараясь звучать уверенно. — Проверяю тексты, готовлю рукописи к печати, иногда общаюсь с авторами. Это увлекательно, хотя и требует много внимания к деталям.
— А дом вести умеешь? — резко перебила Зарифа, не дав ей закончить. Её голос был холодным, словно она ждала совсем другого ответа. — Готовить, убирать? Или только с книжками сидишь?
Полина на миг опешила, но быстро собралась.
— Умею, — твёрдо сказала она, глядя прямо на Зарифу. — И готовлю, и убираю. Я привыкла сама о себе заботиться.
— Это правда, мама, — поддержал Тимур с лёгкой улыбкой. — Её блюда, может, и не такие, как твои, но я всегда сыт.
Рамиль тихо хмыкнул, но Зарифа лишь поджала губы. Полина почувствовала укол раздражения, но напомнила себе, что не должна поддаваться. Она хотела быть принятой, но не собиралась терять себя.
После обеда, когда мужчины ушли обсуждать что-то в другую комнату, Полина осталась с Зарифой на кухне, помогая убирать посуду. Молчание между ними было тяжёлым, словно воздух стал гуще. Наконец Зарифа заговорила, вытирая тарелку с такой силой, что казалось, она вот-вот треснет.
— Послушай, кызым, — начала она, её голос был тише обычного, но в нём чувствовалась напряжённость. — Я скажу прямо. Ты умная, это видно. Но брак с нашим сыном — это не только чувства. Это традиции, это семья. Ты из другого мира, и я боюсь, что ты не поймёшь, как тяжело будет. Лучше уйти сейчас, пока не поздно.
Полина замерла, держа в руках мокрую чашку. Её щёки вспыхнули от обиды, но она заставила себя ответить спокойно.
— Зарифа ханым, я уважаю ваши традиции и вашу семью, — сказала она, подбирая слова. — Но я люблю Тимура. Мы вместе уже давно, и я верю, что мы справимся. Я хочу понять ваш мир и прошу дать мне шанс.
Зарифа долго смотрела на неё, её взгляд был тяжёлым, словно искал слабину. Но Полина не отвела глаз, хотя внутри всё кипело. Наконец женщина вздохнула и отвернулась.
— Посмотрим, — только и сказала она, без намёка на тепло.
Полина вышла из кухни с чувством, будто прошла через первое сражение. Она понимала, что это лишь начало, и каждый её шаг будет проверкой. Но она знала, что не отступит — ради Тимура и ради себя.
Вечером, вернувшись в съёмную квартиру Тимура, Полина долго не могла уснуть. Она сидела на диване, глядя в окно, за которым мерцали огни соседних домов. Тимур, заметив её задумчивость, подсел ближе и обнял за плечи.
— Ты сегодня держалась молодцом, — тихо сказал он. — Я видел, как мама пыталась тебя задеть, но ты не сдалась.
— Не знаю, сколько ещё смогу так держаться, — призналась Полина, повернувшись к нему. Её голос был полон сомнений. — Я хочу, чтобы они меня приняли, но не могу делать вид, что мне всё равно, когда меня отталкивают.
— И не надо делать вид, — серьёзно ответил Тимур. — Будь собой. Мама привыкнет, я уверен. А если нет, это её выбор, а не наш.
Полина кивнула, но тревога не ушла. Она знала, что впереди их ждёт ещё больше испытаний, особенно с приближением свадьбы.
Прошло несколько недель, и напряжение в отношениях с семьёй Тимура только усиливалось. Зарифа держала дистанцию, её звонки сыну были полны намёков, что он делает ошибку. Полина старалась не принимать это близко, но каждый такой разговор, о котором рассказывал Тимур, оставлял след. Она чувствовала, что её терпение на пределе, но не хотела показывать слабость.
Однажды, за пару дней до семейного собрания по случаю приезда тёти Тимура, Гульнары, Полина получила неожиданное сообщение от неё самой. Гульнара, сестра Зарифы, только что вернулась из Турции, где работала несколько лет, и хотела познакомиться с невестой племянника. Тимур обрадовался, ведь Гульнара всегда была более открытой, чем её сестра, но Полина почувствовала новый укол беспокойства. Ещё одна встреча, ещё одно испытание.
Гульнара оказалась полной противоположностью Зарифы. Высокая, подтянутая женщина с модной стрижкой и яркой улыбкой, она сразу обняла Полину, едва они вошли в дом Рамиля.
— Наконец-то я тебя вижу! — воскликнула она, оглядывая девушку с искренним интересом. — Тимур столько о тебе рассказывал, что я уже будто сто лет тебя знаю.
Полина растерянно улыбнулась, не ожидая такой теплоты. Зарифа, стоявшая в стороне, нахмурилась, но промолчала. Гульнара, заметив реакцию сестры, только хмыкнула.
— Зарифа, не смотри так, будто я у тебя что-то отобрала, — поддразнила она, снимая лёгкий плащ. — Пора радоваться, что у племянника такая девушка.
— Радоваться надо, когда всё как положено, — сухо отрезала Зарифа, скрестив руки. — А не когда сын от семьи всё дальше уходит.
Гульнара закатила глаза, но не стала спорить. Вместо этого она увела Полину на кухню, чтобы помочь с угощениями, и начала расспрашивать о её жизни.
— Не бери в голову слова сестры, — доверительно сказала она, пока они нарезали овощи. — Она всегда была такой, всё должно быть по её правилам. Но я вижу, что ты Тимуру по сердцу, а это главное. Я сама жила в браке с человеком из другой культуры, знаю, каково это.
Полина с удивлением посмотрела на неё.
— Правда? И как вы справлялись? — спросила она, чувствуя, что может говорить открыто.
— Не без труда, — усмехнулась Гульнара, отложив нож. — Но если есть любовь, учишься. И других учишь. Зарифа со временем смирится, главное — не давай ей слишком много власти над собой.
Эти слова стали для Полины неожиданной опорой. Впервые она почувствовала, что в этой семье у неё может быть союзник. Но радость длилась недолго. На семейном собрании, которое состоялось в тот же вечер, один из дальних родственников, пожилой мужчина по имени Фарит, решил высказаться.
Все сидели в просторной гостиной, где на полу лежал ковёр с восточными узорами, а в воздухе витал аромат крепкого чая. Фарит, устроившийся в углу на кресле, кашлянул, привлекая внимание.
— Я вот что скажу, — начал он, его голос был хриплым, но твёрдым. — У нас в роду уже были такие браки, с чужими. И ничего хорошего из этого не вышло. Моя двоюродная сестра вышла за человека другой веры, так через пять лет он её бросил, а дети остались ни с чем. Зачем нам повторять старые ошибки?
В комнате повисла тишина. Полина почувствовала, как её лицо горит от стыда, а Тимур напрягся рядом. Она ждала, что скажет Зарифа, но та молчала, лишь поджала губы, будто соглашаясь. Рамиль нахмурился, но тоже не возражал.
— Фарит абый, — заговорил Тимур, стараясь сдерживать раздражение. — Это было давно, и не у всех так. Мы с Полиной сами строим свою жизнь.
— Строить легко, а жить потом сложно, — отмахнулся Фарит, махнув рукой. — Ты молодой, не понимаешь ещё.
Полина сжала кулаки под столом, но промолчала. Она знала, что любое её слово могут принять за дерзость. Гульнара, сидящая напротив, бросила на неё ободряющий взгляд, но даже её присутствие не могло разрядить обстановку.
— Довольно об этом, — наконец вмешался Рамиль, подняв руку. — Сегодня праздник, не будем портить его старыми спорами.
Но слова Фарита уже сделали своё дело. Полина чувствовала, как обида нарастает, а Зарифа, хотя и не сказала ни слова, смотрела на неё с плохо скрываемым торжеством.
Продолжение: