— Люсь, ну правда, тебе надо отдохнуть! — почти умолял мой муж Слава, хлопая ресницами, как подросток на первом свидании. — Витамины, йод, морской воздух — это ж не прихоть, а инвестиция в здоровье!
Я поставила чашку с чаем на стол и подозрительно прищурилась.
— Ты, случайно, не брокером подрабатываешь? Чего это ты так рьяно в меня инвестировать собрался?
Слава сделал вид, что не расслышал.
— Да я серьёзно. Купи себе тур, слетай куда-нибудь на недельку. Вон, в Анапе сейчас отличная погода, а я тут пока делами займусь.
Это «делами займусь» прозвучало как «заведу козу и буду доить в гостиной». Что-то в его голосе не вязалось с образом заботливого мужа. Обычно Слава был не против моего отдыха… если он включал пылесос и борщ.
— Хорошо, — кивнула я. — Уговорил. Но знай: если ты за это время выкинешь на помойку мою коллекцию кружек с котами, тебе конец.
Он выдавил улыбку. Но в глазах у него промелькнуло странное… облегчение? Паника? Или это просто я стала видеть слишком много сериалов?
Утром я надела джинсы, бросила пару вещей в сумку, заказала такси до аэропорта… и не доехала. Вышла у торгового центра, где заранее забронировала номер в гостинице через дорогу от нашего дома. С видом на балкон, кстати.
Вечером, когда по моим «сторис» я якобы наслаждалась взлётом над облаками, я лежала на гостиничной кровати, поедая роллы и следя за окнами нашего третьего этажа в бинокль. Интриги, расследования, шпионка поневоле.
На следующий день, ровно в 13:40, когда Слава должен был быть в офисе, я вошла в подъезд. Ключ повернулся в замке тихо, словно знал, что я возвращаюсь не просто так.
И тут... туфли. Красные, на шпильке. Мои бы ноги в таких на третий шаг отказались, а тут кто-то явно в них бодро маршировал по нашей прихожей.
Я прошла в гостиную. Из-за двери доносился смех — женский, звонкий, такой, каким я последний раз смеялась лет пятнадцать назад, когда нашла в кафе кошелёк с деньгами и сдала его в полицию. А там оказалось, что он мой.
— Точно не приедет раньше? — женский голос.
— Сто процентов, — голос Славы, радостный, как у школьника, которого мама отпустила на ночёвку. — Она только вчера улетела, неделя у нас с тобой как на ладони.
У меня в голове грохнули литавры. Всё стало на свои места: забота, билеты, комплименты — всё это был спектакль. А я в этой пьесе — наивная героиня второго плана.
Я толкнула дверь.
— Ух ты. А у нас тут — «Ромео и Джульетта» в декорациях IKEA?
Они оба замерли, словно их током ударило. На столе — вино, свечи, тарелка с клубникой. Идеальный романтический вечер, если не считать законную жену у входа.
Слава побледнел, как молоко в морозилке.
— Люся? Ты... ты же...
— Улетела? Да, почти. Только самолет оказался фейковым, а я — нет.
Девушка вскочила, схватила сумочку и без слов умчалась, цепляя шпильками ковёр. Дверь хлопнула. В квартире стало тихо, как в библиотеке на карантине.
— Это не то, что ты думаешь, — с трудом выдавил Слава.
— А что я думаю, Слава? Что ты решил устроить дегустацию коллег прямо в нашей гостиной, пока я «в Анапе»?
Он потупился.
— Это... случайно вышло.
— Что? Ты два месяца случайно бронировал мне отель и выбирал дату моего «улёта»?
Он промолчал. Я взяла телефон.
— Люсь, подожди, ты куда?
— Пока никуда. Просто кое-что включаю. Вот, смотри: камера, запись, звук отличный. Хотела снять утренние лучи на нашу кухню, а вышло… домашнее кино, да ещё с рейтингом «16+».
Слава посерел.
— Ты… ты нас снимала?
— Да нет. Просто забыла выключить устройство, когда уходила. Но теперь — не жалею. Знаешь, сколько можно за такое лайков набрать?
Он запаниковал:
— Ты же не покажешь это никому?
— А ты не выгонишь меня из квартиры, где я хозяйка? Ой, подожди — ты и не можешь.
Я встала, подошла к нему вплотную и тихо сказала:
— У тебя есть ночь. К утру чтоб тебя тут не было. И не вздумай выносить мою коллекцию кружек.
Он открыл рот, будто хотел что-то сказать, но закрыл. И пошёл собирать вещи.
А я налила себе бокал вина — того самого, романтического. И, сидя на диване, подумала: может, и правда, съездить на море? Только теперь — одна. Или, может, с подругой, которая не спит с моим мужем.
А лучше — с котом. Он, по крайней мере, всегда честен.