Меня зовут Кристина. И нет, это не драматичный рассказ из телешоу, где в конце выходит ведущий и говорит: «А теперь обнимитесь». Это история о том, как внезапно находящиеся далеко родственники становятся… неожиданно активными. Особенно когда на горизонте появляется недвижимость.
До 13 лет я была в нашей семье единственной принцессой — мама с папой души во мне не чаяли. Покупали платьица, записывали на всякие кружки — от лепки до танцев с мячом, и каждое лето отправляли ко вторым бабушке и дедушке в небольшой городок. Для них я была любимой внучкой — баловали, пекли пироги, варили компоты, учили, как правильно солить огурцы и не доверять людям, которые не держат слова. Забавно, да?
Когда мне стукнуло тринадцать, мама с сияющими глазами села рядом со мной на диване и выдала:
— Крис, у нас для тебя новость! Ты скоро станешь старшей сестричкой!
Папа сиял рядом, как будто лично вырастил эмбрион. Все были в восторге, кроме меня. А через пару недель началось: маму носили буквально на руках, в доме появились книги «как родить без стресса» и «йога для беременных», а обо мне как-то все… забыли. Стало модно говорить: «Кристин, ты же взрослая, можешь и подождать», «Потом, ладно? Маме сейчас нельзя волноваться» и тому подобное.
Единственный человек, который не забывал мне позвонить и спросить, поела ли я — это бабушка. Она как-то позвонила маме и сказала:
— Света, ну ты чего? Отпусти Криску ко мне летом, пусть хоть у нас отдохнёт, а не рядом с твоими подушками для беременных лежит.
Мама обрадовалась так, будто ей предложили бесплатную няню. И я поехала.
Там, у бабушки с дедушкой, я наконец выдохнула. Но где-то в середине лета бабушка вдруг посадила меня на кухне, налила компот, вздохнула тяжело и сказала:
— Слушай, Крис, а может, ты ко мне насовсем переедешь?
Я зависла.
— А мама с папой?
— Я с ними поговорю. Им сейчас не до тебя, это видно. А здесь у тебя будет своя комната, школа у нас рядом, я тебя встречать буду. Дед вон табуретки под тебя подгоняет — мастерит.
Я, честно говоря, прослезилась. И согласилась.
Мама с папой даже не стали возражать. Бабушка позвонила, обсудила всё, и от мамы раздалось в трубку:
— Ну, если она так хочет… Нам сейчас не до того, сами понимаете.
И я осталась у бабушки. Школа, друзья, поздние прогулки по набережной — всё было. А потом дедушка заболел.
Сначала вроде бы ничего страшного — «спину прихватило», как он говорил. А потом началось. Болезнь затягивала, бабушка не справлялась, и я подключилась по полной. Утром — пары, вечером — аптека, уколы, грелка, еда. Иногда я сидела ночью и просто думала: «Крис, ты студентка. Почему ты вместо весёлых вечеринок третий день подряд гладишь дедушке рубашки и варишь куриный бульон?»
Но это были мои родные. Мне казалось — так и должно быть.
Когда дед умер, бабушка долго не могла прийти в себя. Я была рядом. Мы вместе ели борщ, смотрели глупые сериалы и учились жить заново.
А потом и бабушка заболела. Это была другая боль. Я понимала, что теряю последнего человека, который был настоящей семьёй. Уход за ней был тяжёлый. Дорого стоил. Мне пришлось нанимать сиделку, потому что работать и круглосуточно быть рядом я физически не могла. Звонила ли мне мама в тот период? Да. Спрашивала ли, как бабушка? Иногда. Предлагала ли помощь? Нет. Только:
— Держись, доча. Ты у нас сильная. Мы с братом тебя морально поддерживаем.
Когда бабушки не стало, я осталась одна. Родители приехали на похороны. Мама плакала, папа молчал. На следующий день уехали. На прощание мама обняла меня:
— Ну, ты молодец, что за ней ухаживала. Спасибо тебе.
На этом всё.
Прошло несколько месяцев. Я восстанавливалась после утраты, как умела: работа, прогулки, терапия, книги. А потом пришло письмо. Завещание. Бабушка переписала на меня квартиру. Я не удивилась. Мы жили вместе больше десяти лет, и это была её воля. Я переоформила документы, начала думать, как всё обустроить — может, продать, может, сдавать…
И тут — звонок от мамы. Голос радостный:
— Крисочка, привет. Мы тут с отцом подумали… Ты же знаешь, что у бабушки был внук — твой брат. Мы считаем, что по справедливости квартира должна быть на двоих.
— Мама, бабушка оставила завещание.
— Ну и что? Мы проконсультировались. Адвокат говорит — можно оспорить. Всё же семья.
— Семья? — я аж рассмеялась. — А когда я бабушку на руках таскала, вы где были?
— Ну… у нас тогда много дел было. Малой в школу пошёл. Мы не могли…
— Понятно. Не могли. А теперь, значит, можете? Когда квартира появилась?
— Не перегибай, Кристина, — начала уже с нажимом. — Мы просто хотим, чтобы ты проявила понимание. Это общее имущество семьи.
Я молчала. А потом выдохнула:
— Мама, ты десять лет не приезжала. Ты не помогала ни с дедом, ни с бабушкой. Ты мне сейчас звонишь не как мама, а как человек, которому что-то от меня нужно. Это не семья. Это сделка. А сделку я не заключаю.
На том и порешили. Они пытались ещё пару раз надавить, звонили с фразами «подумай о брате», «ты же не жадная», «семья — это главное». А я помнила, как бабушка гладила мне волосы и говорила:
— Ты у меня не жадная. Ты у меня умная. И ты заслуживаешь всего лучшего.
Вот я это лучшее себе и оставила. Без сожалений.
Слушать и читать рассказы без назойливой рекламы в моём телеграмм канале: https://t.me/skidon2024