ГЛАВА 8. Пробуждение
Утро встретило меня лучами, пробивавшимися сквозь щели брёвен, как будто сама хижина пыталась собрать рассыпанные по полу кусочки света в мозаику. Я проснулся с непривычным ощущением — будто кто-то вынул из груди ржавый гвоздь, десятилетиями впивавшийся в рёбра. Аромат вкусного завтрака витал в воздухе. Приятно ощущать, когда ты ещё не встал о кровати, а кто-то проснулся раньше, чтобы позаботиться о тебе.
На кухне Райан, словно совершая какой-то обряд, жонглировал лопаткой и сковородкой под мелодию, которая напомнила мне джаз. Он словно алхимик из дешёвого фэнтези — дымившаяся сковорода в одной руке, пробирка с мутной жидкостью в другой. На его футболке красовалась надпись: «Я мыслю — значит, я всё ещё жив». Он был в прекрасном настроении, словно ему не нужно заряжаться энергией. Он сам был её источником. На столе уже красовались тарелки с потрясающе выглядевшим завтраком: блины, которые украшали свежие ягоды и взбитые сливки, ароматный кофе с молоком и тарелка с экзотическими фруктами, которые я редко видел, не то что бы пробовал.
— Доброе утро, спящая красавица! — бодро крикнул Райан, не отрываясь от плиты. — Завтрак от шеф-повара подается с повышенным содержанием эндорфинов и минимальным количеством калорий! Хотя, честно говоря, блины — это чистый экстаз. Даже для тех, кто следит за фигурой!
Я улыбнулся. Напряжение, которое чувствовалось накануне, отступило, сменившись легким волнением и любопытством. Элиас вошел на кухню, спокойный и собранный, как всегда. Он сел за стол, наполнил чашку ароматным кофе.
— Сегодня начинается новый этап твоего пути, Андреа, — сказал он, его голос был тих, но уверенный. — Подготовка к противостоянию силам, о которых я говорил вчера. Ты готов?
Эти слова звучали как приговор и как благословение одновременно.
— Ты прошел далеко, и несмотря на то что сейчас с тобой рядом мы, свой истинный путь ты проходишь в одиночестве. Теперь нужно увидеть то, что скрыто в тебе самом.
Некоторое время мы провели в молчании, наслаждаясь тишиной и вкусной едой. На мгновение я почувствовал это тотальное спокойствие и безопасность.
— Думаю можем начинать? — Элиас посмотрел мне в глаза, в ожидании моего одобрения. Я кивнул.
Он сделал глубокий вдох и выдох. Я заметил, как свет в комнате дрогнул, словно само пространство сжалось в ожидании.
Всё вокруг погрузилось в тишину, как будто сама Вселенная задержала дыхание. Мир, казавшийся ещё недавно оживленным и насыщенным, стал призрачным, словно вывалился из сна. Пространство изменилось — из яркой реальности оно стало серым коридором, ведущим вглубь самого себя.
Элиас подошел ближе. Его глаза были спокойны, но в них пряталась тревога, которую он не позволял себе выдать полностью.
— Перед тем как ты войдешь в цикл пробуждения, ты должен понять: всё, что будет происходить, — это не снаружи. Это не враги, не ловушки, не лабиринты. Это ты. Каждый образ и элемент — это грань тебя самого, которую ты либо примешь, либо отвергнешь. И лишь от твоей честности перед собой зависит, выйдешь ли ты отсюда целым.
Я хотел спросить: «А если не выйду?» Но вопрос застрял в горле.
Райан молчаливо стоял чуть поодаль. Его роль всегда была незаметной, но сейчас он подошел ближе. Сжал моё плечо, и его тёплая ладонь предала мне немного уверенности и спокойствия.
— Ты справишься, я в тебя верю. Иначе бы не подставлял свой зад во все эти передряги с тобой. — сказал он с улыбкой и подмигнул.
— Ты точно не мой старший брат, о котором мне не рассказывали?! —взбодрился я.
Элиас провел пальцами по воздуху, словно рассекая невидимую ткань пространства, и передо мной открылся проём — не дверь, не портал, а нечто между. За ним — тьма, но не зловещая, а глубокая, зовущая.
— Ты должен войти один, — сказал он. — Мы не можем следовать за тобой. Но ты не одинок. Всё, что ты ищешь, ищет тебя. Ты просто должен научиться слышать.
Я сделал шаг вперед.
Первое, что почувствовал — не страх, а покой. Мягкий, почти обволакивающий. Я не шел — меня втягивало, как воду в медленное течение подземной реки.
Пространство внутри было неописуемо. Оно не имело границ, не имело цвета, формы, направления. В нем не было даже времени. Только я и ощущение движения без движения.
В голове внезапно прозвучал голос Элиаса. Он не звал, не приказывал — он был как внутренний компас.
— Ты идешь туда, куда я не могу тебя проводить. Но я оставил тебе знаки. Помни: истина не всегда приятна, но всегда целительна. Не отводи взгляда.
Вдруг я ощутил, что разум наполняется образами — фрагментами прошлого, лицами, моментами, которые давно похоронил в глубине.
Сначала казалось, что плыву сквозь. Но постепенно пустота начала говорить.
— Ты думал, сбежал? — голос звучал как скрежет металла. Из тумана вышел Доктор... но не тот, слепой. Его глаза горели, а пальцы искривились, как когти. — Я твоя Гордыня. И я не отпущу!
Попытки бегства были бесполезны, тень Доктора догоняла и каждый его удар, словно рассекал не только мою плоть, но и что-то внутри меня.
Передо мной возник офис: я, седой и сгорбленный, печатал отчёты. «Это твоё будущее, — прошипел Доктор. — Без меня ты — червяк».
Я попытался увернуться от ударов и чем усерднее старался, тем сильнее были удары Доктора. Его когти сверкали, как зеркала, отражая моё лицо — искажённое, но до боли знакомое.
Голос Элиаса снова прозвучал:
— Ты как река, которая боится своего течения. Перестань цепляться за берега — и станешь океаном.
Передо мной возникли образы людей, которых когда-то обидел. Слышал их голоса, чувствовал их боль. "Да, я боялся их разочаровать".
Я начал кричать, оправдываться. Но голос Элиаса снова вернулся:
— Не оправдывайся. Признай. Почувствуй. Гордыня боится падения и принятия своего бессилия.
Слёзы подступили к глазам, но я не сопротивлялся. Начал дышать глубже. И каждая капля осознания отдавала болью и облегчением, которое пронизывало всё тело.
Я думал что мне придётся драться и учить приёмы, но это оказался не бой, а откровение. В этот момент я понял, что было бы проще что-то сломать физически. Чем то что я чувствовал сейчас. Тотальное бессилие в принятии и признании себя настоящего.
Я почувствовал вибрацию и дрожь в теле. И в одно мгновение всё изменилось. Мир вокруг замер, и я впервые услышал своё дыхание — свободное, настоящее.
