Визг, люто напоминающий работу выжравших всю смазку в цилиндрах поршней, — всё же слабосильная зверушка, эта могильная гончая. Однако, параллельно с бравадой сухо трещат пощечина за пощечиной — нечто вроде рывков стартового троса или высекания искр, из которых должно сгенерироваться пламя. Ну или, ближе к телу, — провокация экстренного выплеска боевых гормонов.
При некоторой деформации, девиации, трансформации сознания невозможно не усмотреть в этих резких коротко-амплитудных движениях фрейдистско-мазохистские аллюзии. И непременно так следует сделать — стёб, глумление и насмешка, особенно над собой, не те вещи, которые можно доверить на сторону, отдать на аутсорс, делегировать кому-то. Но это — немножко попозже. Есть моменты, когда молча шевелить колготами не просто лучше, чем думать и говорить.
А гарантировано — не поставив эти дела на паузу, скорее перестанешь ими заниматься вообще и окончательно. Ну и не только ими. Здешние криоураганы голодны, как черти, которых на тысячу-другую лет забыли в выводимой из эксплуатации адской котельной. А Таймыр-700 — одна из кладовок-подсобок той самой котельной. Периодически инспектируемая на предмет, не появилось ли там пожрать чего.
Пол характерно качается, как палуба в шторм — потрясающе свежее и оригинальное сравнение, холи шит. Ну или как асфальт в землетрясение, ковбой, оседлавший дикого быка на родео, или дно выработки в угольной шахте, когда крепко налегаешь на отбойный молоток. Нет, ни капли — совершенно сухой. Ну да, иногда, ладно, почти всегда правильно залитые шары защищают, как бронеспинка в пилотажном кресле штурмовика-бомбардировщика.
Спинка, спинка — никак не щит. К самому интересному нужно разворачиваться мордой, подобно древним САУ, у которых орудие было неподвижно вварено в такую же неподвижную рубку. Вот же прицепились милитаристские сравнения, а вроде как нет, не был, не замечен. Ладно, не важно.
Важно, что именно сейчас сознание, модифицированное алкоголем, — это аналог почти полных баков горючего при аварийной посадке. Высоковероятно, что чухнет так, что передержанная на вертеле курица-гриль глядя на результаты нервно закурит в сторонке. Если от изумления не проглотит свою сигу, лицезрея выбредающую из пламени фигуру в стиле терминатора Т-1000, покидающего огненный клубок на месте взорвавшегося грузовика.
Только если продвинутый робот был цельнометаллическим, то будучи процентов на 96% сделанным пусть и из суперпрочной и очешуеть до чего авторегенерирующей органики — получать такую термообработку сомнительное удовольствие.
Так что да, сухой, сухой, как технологическое отверстие старой работницы сферы телесного досуга. Практически. «Практически» — значит ещё суше, такое не сможет представить даже самое воспалённое воображение и самая бредовая фантазия. Возможно, только тот самый поршень из крайне давно не обслуживаемого ДВС, с визгом сдирающий металлическую стружку со стенок цилиндров, способен реально понять сложившееся положение.
Эх, поймать бы изобретателя выражения «страдание очищает» — Джон бы его «почистил» с помощью набора слесарного инструмента так, что батальон войск РХБЗ замучился бы убирать очистки. Наверное, тут нужна справка: в обязанности «химзащиты» входит и такая штука, как прорубание наступающим войскам безопасных «просек» через крепко заражённые свежими ядерными ударами территории. Так что ребята шарят в уборке покруче любого клининга.
Мечты, мечты. Один из немногих якорей, помогающих оставаться на плаву — плавучих таких якорей. А то, что они такие… Ну вот такое паршивое, радиоактивное, ядерно-зимнее лето. Длинно получилось, слишком. А кое-что склонно к терпеливому ожиданию не больше, чем переполненный отливательный пузырь, и если его этим занимать — индуцирует ощущения, сходные по приятности.
Ну, ессно, разговор о предмете, хотя скорее — о сущности, полезной и питательной, как микс из мышьяка с цианидом, убойной, как пневматический ударный оглушитель, порождающей чувство полёта — того, который с ускорением 9,81 м/с². О другом барабане, задающем ритм маршевого броска через нервно-паралитический туман. Ну хочется думать, что туман, а не последствия метанола в поддельной конине или результаты последнего из многочисленных ударов по голове — штуке, провоцирующей жажду массовых линчеваний и индивидуальных массакров. Конечно же, о Радио Ледяных Пустошей.
Склонился к его микрофону практически мумифицированный, ещё более голодный, чем забытые демоны, до чрезвычайности неудовлетворённый — короче, не человек, а просто сгусток вакуума, эпицентр разрежения после сработки объемно-детонирующего боеприпаса, импортозамещённый аналог чёрной дыры, морозостойкий эксгибиционист, изобретатель и конструктор бутербродов, которые пожирают сами себя. Сущность, познавшая дзен два раза или три… проклятый склероз, деменция, себорея — тоже сухая, потертости и опрелости, и царица полей — диарея. Короче, всех приветствует нейчурал ночной ужас, ну типа энуреза, только происходящего ночами — Джон-Ледяные-Яйца.
И сегодня он хочет порамсить о «демократических выборах», о том, кому они нужны и почему не могут быть честными. Ну, то есть формально могут, но…
Итак, про выборы. Выборы, пушистики, — это мероприятие не для вас, а для НИХ. Для тех, кого вы «выбираете» — кавычки здесь не случайны, ведь простые люди в «демократических выборах» — как канат в соревновании по перетягиванию: не субъект, а объект, который не имеет никакого влияния ни на процесс, ни на результат.
Джон поясняет, зачем тем, у кого власть уже в руках, заниматься такой сложной и тягомотной процедурой, которая обходится дорого и требует кучу усилий. Ведь сотни лет схема была проста: уселся на трон царя-президента, кресло губернатора или стульчик мэра — и сидишь там до конца своих дней, а потом тебя сменит сын или дочка. Но в двадцатом веке этот метод внезапно стал сбоить. Почему — одному богу известно, это дело умов с калибром побольше, чем у него имеется.
Но и наличной мощности его межушного нервного узла хватает, чтобы заметить: заявления типа «я намерен сидеть на троне до смерти» стали нередко пониматься в стиле «ну ок, как скажешь, дружище»... Далее очень-очень несчастный случай, чао-какао и пышный венок от безутешных товарищей. Всё, снова свободная касса.
Возможно, причина в широком распространении снайперских винтовок и радиофугасов + массовости армий, а значит избытке недорогих умельцев пользоваться такими штуками — прогресс и цивилизация, что тут скажешь. А жизнь она одна, и заканчивать её досрочно и мучительно больно не хочется никому.
И вот умные ребята придумали такой себе измеритель влияния — кто больше народа загонит на избирательный участок, тот и «папка». Бумажки в урнах — просто имитация, поэтому только совсем наивные могут переживать о «неправильном подсчёте голосов». Если только вдруг проигравшая сторона будет уверена, что у неё реально на самом деле больше ресурсов — вооружённых людей, поддержки и опыта, — то через прикормленные СМИ сразу вспыхнет «народный гнев». Нет, народ и тут — лишь статисты и массовка.
Важно, что под эту марочку получат повод действовать подконтрольные проигравшим легальные части вооружённых сил и, как говорят в Латинской Америке, «парамилитарес» — неизвестно кто, но с пушками, вертолётами и снаряжением иногда получше, чем у официальных вояк. И тогда — бах! — узурпаторы «покусившиеся на демократию» оказываются повержены, а у руля встала нейчурал «народная власть».
Если же на выборах были нарушения, а оппозиция это приняла молча или сдержанно выражая недовольство — значит, выборы были честными. Смотри выше: задача выборов — определить без взрывов и стрельбы, у кого из уважаемых людей «самый длинный и толстый» инструмент влияния. Задача выполнена. А если кто-то думал иначе — ну что ж, добро пожаловать в реальный мир.
Roger that.
(Визг изношенных поршней, сухие трески искр, металлический скрежет.)
Голос Джона — с усталой иронией и горькой решимостью:
«Это не просто шум — это голос Таймыр-700, где каждая искра — попытка разжечь пламя в холоде забвения. Здесь даже визг могильной гончей воспринимается не пугательно, а как повод поиздеваться над этой зверушкой. Местное страдание — не очищение, а шлифовка до предела, а реальность — неуклюжая конструкция из ржавых деталей, что только чудом ещё сохраняет целостность. Но всё-таки её маховики ещё крутятся и Радио Ледяных Пустошей — возникает снова и снова.»
(Звуки затихают, уступая место ледяной тишине.)
Трансляция №194
В эфире находилось Радио Ледяных Пустошей
С территории «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700, на побережье Моря Мрака — или, если верить официальным картам — Лаптевых.
Если вы впервые здесь — стоит начать с первого выпуска.