Когда Настя подписывала договор аренды, риелтор весело улыбался:
- Самый тихий этаж, поверьте. Никого над вами, даже пыль не летает. Рай для тех, кто любит тишину.
Тишина ей и нужна была. После развода, после съёмных комнат с соседями, после шума и чужих голосов - только бы выдохнуть. Пятый этаж старой хрущёвки. Узкий коридор, облупленные стены, но зато - никого сверху. Вроде бы.
А потом пришла ночь. И в два тридцать - скрип. Словно кто-то встал с кровати. Потом тихие шаги. Неявные, как эхо. Она замерла. Подумала - послышалось. Но на следующее утро соседка снизу сказала:
- Ох, у вас, наверное, слух обострился. Там же пусто. Чердак. Кто там ходить будет?
Чердак. Значит - точно не квартира. И правда, Настя сама видела: сверху только люк с проржавевшим замком. И тишина днём. Но ночью...
Через пару дней она обратилась к управляющему:
- Там, наверху, звуки. Шаги. Словно кто-то ходит.
- Та вы что, девушка. Чердак закрыт, сигналка стоит. Там только голуби, если и есть. Не пугайтесь.
Он говорил спокойно, с усталой снисходительностью. Но ночью снова - скрип. Потом, как будто кто-то подошёл и остановился. Прямо над ней. Она даже встала, босиком - и смотрела в потолок. А потом включила весь свет. И сидела так до утра.
На третий вечер Настя не выдержала. Обулась. Взяла фонарик и медленно пошла по лестнице. Пятый этаж, потом - металлическая дверь на чердак. Замок болтался, ржавый. Её не останавливало. Она толкнула дверь. Щёлкнуло.
Темно. Воздух тяжёлый. Пахло пылью и старым деревом. Она шла медленно, фонарик выхватывал куски пространства. И вдруг - слева - маленькая дверь. Она не знала, что здесь есть такая. Толкнула. Открыта.
Внутри - нежилая квартира. Или не совсем. Пыль на полу, но на столе - чашка. Ещё тёплая. Плед на диване. И записка, оставленная на подоконнике. Ровный, аккуратный почерк:
"Прости, если мешаю. Я тихо. Просто немного пожить."
Она стояла, не дыша. Потом быстро вышла. Дверь закрыла. Сердце стучало в горле. Что делать? Кто это? Опасно ли это?
Наутро пошла в ЖЭК. Там только пожали плечами:
- Технические квартиры не сдаются. Доступа туда нет. Никто не жаловался.
Она уже начала думать, что это ей кажется. Психосоматика, переутомление. Только чашка была тёплой. И записка. Настоящая. Она принесла её домой, разложила на столе. Долго смотрела.
Через несколько дней услышала: кто-то пробежал наверху. Быстро. Лёгкие шаги. Она выскочила в коридор, рванула наверх. Люк был приоткрыт. Она поднялась. Там, у стены - парень. Тощий, в серой худи, испуганный. При виде её встал.
- Простите. Я... я просто тут. Я никому. Я не вор.
- Ты кто?
- Никто. Просто здесь. Больше негде.
Он выглядел подростком, но голос был взрослым. Настя смотрела, не зная - бояться или жалеть. Он сел обратно.
- Если надо - я уйду. Только там... холодно. Я никому не мешаю.
Она молчала. Потом:
- Ты один?
Он кивнул.
- А еда? Где спишь?
- Тут. Иногда спускаюсь. По ночам. Магазин рядом. А так... нормально.
На следующий день она оставила у лестницы пакет: хлеб, сок, печенье. Вечером он исчез. Пакет - пуст. Но на его месте - записка: "Спасибо. Очень."
Так продолжалось несколько дней. Пакет - записка. Сухие, вежливые. Потом он однажды появился у её двери.
- Я... просто хотел сказать. Спасибо. Я не знал, что люди могут... просто так.
- Ты как зовёшься?
- Влад.
- Я - Настя.
Он улыбнулся. Быстро. Сдержанно. Как будто давно отучился делать это свободно.
Со временем он стал появляться чаще. Сначала на лестнице. Потом заходил - на чай. Ел быстро. Глазами шарил по комнате, будто всё ещё не верил, что его не прогонят.
Однажды спросил:
- А можно... остаться? Немного. Только пока не пойму, что дальше.
Она кивнула. Молча. И с тех пор у неё дома снова слышались шаги. Только теперь они не пугали. А наоборот - напоминали, что ты не один.
Однажды он спросил:
- Ты мне кто?
Она долго молчала. Потом ответила:
- Я могу быть семьёй. Если хочешь.
Он отвернулся. Шепнул:
- Я не знал, что это бывает.
И в этой тишине между ними было больше, чем во всех словах мира.