— Танечка, доченька, я тебе конвертик принесла! — Галина Семёновна протянула невестке толстый белый конверт, на лице играла довольная улыбка. — Это на вашу квартирку, чтобы не мучились с ипотекой.
— Мам, да что вы! — Таня растерянно взяла конверт, ощущая его приятную тяжесть. — Откуда у вас такие деньги?
— А я копила потихоньку, — свекровь махнула рукой. — Сама знаешь, пенсия небольшая, но по чуть-чуть откладывала. Думала, внукам на образование пригодится, а тут решила — молодым семьям помочь важнее.
Игорь зашёл на кухню как раз в этот момент, увидел конверт в руках жены и присвистнул:
— Мам, ты что наделала? Сколько там?
— Триста тысяч рублей, — гордо ответила Галина Семёновна. — Все мои накопления отдаю. Пусть дети живут спокойно.
— Мама, это же ваши последние деньги! — запротестовала Таня. — Мы не можем их взять!
— Ах, милая моя, — свекровь прижала руку к груди, — я же не вечная. Лучше при жизни порадуюсь, как внуки в собственной квартире растут, чем потом в гробу деньги держать.
Игорь обнял мать:
— Мам, ты у нас святой человек. Правда, Тань?
Таня кивнула, но что-то внутри неприятно кольнуло. Свекровь всегда подчёркивала свою щедрость, но в то же время любила напоминать о том, сколько она для них делает.
— Танюша, только ты уж там аккуратненько с деньгами, — продолжала Галина Семёновна, наливая себе чай. — Не на всякую ерунду тратить. Квартира — это серьёзно, не шубы там всякие покупать.
— Конечно, мама, — поспешно согласилась Таня, хотя о шубе она даже не думала.
— И главное, — свекровь строго посмотрела на невестку, — чтобы квартира была на двоих оформлена. А то мало ли что... времена нынче такие.
— Мам, что ты говоришь! — возмутился Игорь.
— А я что? Правильно говорю. Семья — это святое, но документы тоже важны. Танечка, ты же понимаешь?
Таня молча кивнула. В животе что-то неприятно сжалось, но она списала это на волнение от такого подарка.
— Вы очень добрая, мама, — произнесла она. — Мы вам очень благодарны.
— Ладно, ладно, — засуетилась свекровь, — не будем слёзы лить. Главное, чтобы толк был от денег. И помните: это вам помощь, а не подарок просто так. Я же на вас рассчитываю, что в старости не оставите.
Таня почувствовала, как щёки запылали. Вот оно, то самое условие, которого она ждала. Галина Семёновна никогда ничего не делала просто так.
— Мам, что за разговоры! — Игорь нахмурился. — Мы же семья.
— Именно потому и говорю. В семье всё должно быть честно и по справедливости, — свекровь допила чай и встала. — Ну, я пойду, дел много. А вы тут подумайте, когда в банк идти будете.
После её ухода Таня и Игорь сидели молча. Конверт лежал на столе между ними, словно немой свидетель странного разговора.
— Слушай, а может, не стоит? — тихо спросила Таня.
— Да ты что! — вскинулся муж. — Это же помощь! Мы сами бы лет десять копили на первоначальный взнос!
— Но она уже начинает нам условия ставить...
— Танька, ну что ты! Мама просто беспокоится. Она хорошая, добрая. Просто хочет знать, что её жертва не напрасна.
Таня вздохнула. Может быть, она действительно слишком подозрительна?
Три дня спустя они с Игорем пошли в банк. Менеджер оказался приятным молодым человеком, который терпеливо объяснял все тонкости ипотечного кредитования.
— Значит, у вас есть первоначальный взнос триста тысяч? — уточнил он, просматривая документы. — Прекрасно. На какую сумму квартиру планируете?
— На два с половиной миллиона, — ответил Игорь. — Двушка в новостройке.
— Понятно. Тогда доплачивать будете два миллиона двести. Ставка сейчас восемь с половиной процентов...
Пока банковский сотрудник что-то считал на калькуляторе, Таня думала о свекрови. Галина Семёновна действительно всю жизнь экономила. Работала на почте, получала копейки, но всегда умудрялась и Игоря одеть, и себе что-то отложить.
— А откуда у мамы вообще такая сумма? — тихо спросила она мужа, пока менеджер отошёл за документами.
— Ну как откуда? Копила же. Плюс квартиру от бабушки получила, продала. Помнишь, два года назад?
Таня помнила. Тогда свекровь долго рассказывала, как тяжело расставаться с родительским домом, но мол, деньги нужнее.
— Говорила, что всё потратила на твоё лечение после аварии.
— Не всё же! — махнул рукой Игорь. — Часть оставила. Мама у нас хозяйственная.
Вернувшийся менеджер протянул им бумаги:
— Вот ваш график платежей. Двадцать семь тысяч в месяц на пятнадцать лет.
— Ого, — присвистнул Игорь. — Неслабо.
— Зато своя крыша над головой, — улыбнулся банкир. — А первоначальный взнос когда внесёте?
— Завтра, — решительно сказала Таня. — Деньги готовы.
По дороге домой Игорь был в приподнятом настроении:
— Представляешь? Через месяц у нас будут ключи! Мама такая молодец, правда?
— Да, — кивнула Таня, но на душе почему-то было тревожно.
Дома их ждала Галина Семёновна с кастрюлей борща.
— Ну как? Всё оформили? — спросила она, не отрываясь от плиты.
— Пока только документы подали, — ответил сын. — Завтра деньги внесём, а через месяц переедем.
— Вот и славненько! — свекровь повернулась к ним, вытирая руки о фартук. — Только, Танечка, ты там осторожней с соседями будь. А то мало ли какие попадутся.
— Конечно, мама.
— И за хозяйством следи. Квартира новая, всё должно блестеть. А то привыкните к неряшливости — потом трудно отучиться.
Таня молча кивала, чувствуя, как внутри нарастает какое-то смутное недовольство.
Через неделю после оформления ипотеки Таня зашла к свекрови забрать старые детские вещи Игоря — вдруг пригодятся в будущем. Галина Семёновна копалась в саду, а Таня прошла в комнату, где в углу стоял старый комод.
— Мам, можно я в верхнем ящике посмотрю? — крикнула она в окно.
— Да-да, доченька, бери что нужно! — донеслось с огорода.
Таня потянула за ручку, но ящик заедал. Пришлось приподнять его и резко дёрнуть. Ящик выскочил так резко, что часть содержимого рассыпалась по полу.
— Вот чёрт, — пробормотала Таня, опускаясь на колени собирать фотографии и бумаги.
Среди старых снимков и квитанций её внимание привлёк банковский конверт. Обычный, белый, но с печатью. Таня машинально перевернула его — и увидела сумму.
Семьсот тысяч рублей.
Дата — два месяца назад.
Таня перечитала цифры несколько раз, но они не менялись. Семьсот тысяч. А свекровь дала им триста и рассказывала про свои "последние накопления".
— Танечка, ты там как? — голос Галины Семёновны приближался.
Таня быстро сунула конверт обратно в ящик и принялась складывать детские вещи в пакет.
— Да вот, комбинезончики нашла, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал нормально.
— Ой, да это же Игорёк в них ходил! — умилилась свекровь, заходя в комнату. — Такой пухленький был, прямо пончик. А сейчас вымахал, здоровущий.
— Мам, а вы в банке только один вклад держите? — как бы невзначай спросила Таня.
— А зачем много? — свекровь насторожилась. — Один и достаточно. Зачем тебе?
— Да так, думаю может тоже копить начать. Для детей будущих.
— Вот это правильно! — оживилась Галина Семёновна. — Копить надо обязательно. Только аккуратно, чтобы муж не растратил на всякую ерунду.
По дороге домой Таня думала об увиденном. Семьсот тысяч. Значит, свекровь дала им меньше половины. Но зачем солгала? И главное — зачем вообще дала, если можно было просто не давать ничего?
Дома она не могла сосредоточиться ни на чём. Игорь листал каталоги мебели, с воодушевлением планируя обстановку новой квартиры.
— Танька, смотри какой диван! — показал он картинку. — И раскладывается, и ящик для белья есть.
— Угу, — рассеянно ответила Таня.
— Ты чего такая? Устала?
— Нет, нормально. Просто думаю.
— О чём?
Таня хотела рассказать про конверт, но что-то удержало её. А вдруг она что-то не так поняла? Вдруг это какие-то другие деньги? Или вообще не деньги, а просто банковские документы?
— Да так, о ремонте думаю. Много всего надо будет.
— Ну и что? Главное, что у нас теперь своё жильё будет! — Игорь обнял её. — Мамка такая умница, правда? Всю жизнь для нас старалась.
— Правда, — согласилась Таня, но слова прозвучали неубедительно.
На следующий день свекровь зашла с пирожками.
— Танюшка, я тут подумала, — сказала она, ставя противень на стол. — А не рано ли вы с квартирой? Может, ещё годик подождать?
— Мам, мы же уже всё оформили! — удивился Игорь.
— Ну и что? Можно отказаться. Я вот всю ночь не спала, думала — а вдруг не потянете? Ипотека — это серьёзно. Каждый месяц платить надо, без задержек.
— Мы же просчитали всё! — возразила Таня. — Наших зарплат хватает.
— Сейчас хватает, а завтра? — свекровь покачала головой. — Вдруг кризис? Вдруг сократят? А банку-то платить нужно. И мои деньги пропадут.
Таня внимательно посмотрела на Галину Семёновну. В её словах слышалась какая-то фальшь, словно она сама не верила в то, что говорит.
— Мама, вы о чём? — нахмурился Игорь. — Сами же настаивали!
— Да я не настаивала! Просто хотела помочь. А теперь думаю — может, рановато ещё? Вы молодые, успеете квартиры покупать.
— Но деньги уже внесены! — воскликнула Таня.
— Ну и что? Возьмёте обратно. Банки не воры, должны вернуть.
Таня не выдержала:
— А почему вы сами не сказали нам про остальные четыреста тысяч?
Воцарилась гробовая тишина. Галина Семёновна побледнела, а Игорь непонимающе посмотрел на жену.
— О чём ты говоришь? — медленно спросил он.
— Вчера у мамы дома я видела банковский конверт. Семьсот тысяч рублей. Дата — два месяца назад. А нам дали триста.
— Танька, ты чего несёшь? — Игорь нервно рассмеялся. — Какие семьсот?
Галина Семёновна молчала, судорожно комкая край фартука.
— Мам, объясните пожалуйста, — твёрдо сказала Таня. — Зачем вы нас обманули?
— Какой обман? — наконец подала голос свекровь. — Это мои деньги! Я имею право распоряжаться ими как хочу!
— Имеете. Но зачем врать про "последние накопления"?
— Я не врала! — вспыхнула Галина Семёновна. — Три сотни — это все деньги, которые я могла дать! Остальное — это на чёрный день!
— На какой чёрный день? — не отставала Таня. — Вы же говорили, что отдаёте всё!
— Танька, хватит! — рявкнул Игорь. — Мама нам помогла, а ты тут устраиваешь допрос!
— Помогла? — Таня повернулась к мужу. — Она нам помогла, а сама оставила больше половины? И при этом ставит условия, читает нотации и заставляет чувствовать себя должниками?
— Ты неблагодарная! — вскочила свекровь. — Я всю жизнь для этой семьи старалась! Сыну образование дала, на ноги поставила! А ты...
— А я что? — Таня тоже встала. — Я должна молчать, когда меня обманывают? Кланяться за подачки?
— Подачки? — Галина Семёновна задохнулась от возмущения. — Триста тысяч — это подачки?
— Подачки, когда у вас есть семьсот, а вы даёте триста и при этом рассказываете, как себя последнего лишаете!
— Мам, это правда? — Игорь растерянно посмотрел на мать. — У тебя действительно больше денег было?
Галина Семёновна опустилась на стул, внезапно сдувшись:
— Ну и что? Что плохого в том, что я хочу себе на старость что-то оставить? Я же не знаю, что завтра будет! Вдруг заболею? Вдруг в больницу лечь придётся?
— Ничего плохого! — воскликнула Таня. — Плохо то, что вы нас обманули! Мы бы и за сто тысяч спасибо сказали, если бы знали правду!
— Не сказали бы! — отрезала свекровь. — Сказали бы: "У вас же ещё есть, дайте больше!"
— Вы так плохо о нас думаете?
— Я реально думаю! Молодые всегда больше хотят!
Игорь сидел, тяжело дыша, пытаясь переварить услышанное.
— Мам, но зачем было врать? — тихо спросил он.
— А чтобы вы ценили! — Галина Семёновна вскочила. — Чтобы понимали — это жертва! А не так: "Бабушка богатая, можно ещё выклянчить!"
— Мы никогда ничего не клянчили! — возразила Таня.
— Ещё как клянчили! Помнишь, как на свадьбу деньги просили? А на машину? А когда Игорёк заболел?
— Это называется "семья"! — Таня почувствовала, как гнев поднимается откуда-то из глубины. — Но семья строится на честности, а не на обмане!
— Не смей мне указывать! — закричала свекровь. — Ты кто такая? Пришла в готовенькое! Сына у меня отбила, а теперь ещё и условия ставишь!
— Мам! — Игорь резко встал. — Ты что говоришь?
— Правду говорю! Она тебя против меня настраивает! Я же вижу, как ты изменился!
Таня медленно подошла к окну, посмотрела на двор, где соседские дети играли в песочнице. Потом повернулась к свекрови:
— Галина Семёновна, завтра я поеду в банк и верну ваши деньги.
— Что? — ахнул Игорь.
— Все триста тысяч. До копейки. Мы возьмём обычный кредит.
— Ты с ума сошла? — свекровь смотрела на неё широко раскрытыми глазами. — Какой кредит? Вы же не потянете!
— Потянем. Мы не настолько слабые, как вы думаете.
— Танька, стой! — Игорь схватил её за руку. — Что ты делаешь?
— То, что должна была сделать сразу, — спокойно ответила Таня. — Мы не нищие. Мы можем сами справиться. А ваша "помощь", мама, слишком дорого стоит.
— Как это дорого? — опешила Галина Семёновна.
— Ложью стоит. Манипуляциями. Вечными напоминаниями о том, кто кому что должен.
Таня взяла сумочку и направилась к двери.
— Куда ты? — крикнул Игорь.
— В банк. Узнать, как расторгнуть сделку.
Галина Семёновна проводила невестку тяжёлым взглядом, потом повернулась к сыну:
— Игорёк, ты же не позволишь ей такую глупость сделать?
Игорь молчал, глядя в пол. Потом медленно поднял голову:
— Мам, а ведь Танька права. Зачем ты обманула нас?
— Я не обманывала! Я просто... — свекровь запнулась.
— Просто что? Решила проверить, насколько мы жадные? Или хотела, чтобы мы до конца жизни благодарили тебя за крохи?
— Игорь! — Галина Семёновна вскочила. — Как ты смеешь так говорить с матерью?
— А как ты смеешь врать своей семье? — он встал и пошёл к двери. — Мне нужно поехать за женой.
В банке Таня сидела в кабинете того же менеджера, который оформлял им ипотеку.
— Понимаете, — объясняла она, — обстоятельства изменились. Нам нужно вернуть первоначальный взнос и взять кредит на полную сумму.
— Но это невыгодно, — удивился сотрудник. — Переплата будет значительно больше.
— Мы понимаем. Но так будет честнее.
— Танька! — в кабинет ворвался запыхавшийся Игорь. — Постой!
— Извините, это мой муж, — сказала Таня менеджеру. — Игорь, я всё решила.
— Нет, подожди. Давай поговорим.
Они вышли в коридор.
— Танька, ну зачем? Деньги уже внесены, квартира практически наша!
— За эти деньги твоя мама будет всю жизнь нам тыкать. Помнишь, что она сказала про шубы? А про то, что я "села на твою шею"? Это только начало.
— Но мы же можем просто не слушать...
— Игорь, — Таня взяла его за руки, — ты не понимаешь. Пока мы должники — мы не свободны. Она будет считать, что имеет право вмешиваться в нашу жизнь. А я этого не хочу.
Игорь вздохнул:
— А что, если она попросит прощения?
— Простить можно. Но деньги всё равно верну.
— Ладно, — он обнял её. — Наверное, ты права. Мы справимся сами.
Через два часа они вышли из банка с новыми документами. Кредит на полную сумму, первоначальный взнос возвращён на счёт.
— И что теперь делать с этими деньгами? — Игорь крутил в руках банковскую карту с тремястами тысячами.
— Отвезём маме и скажем спасибо за намерение помочь.
Галина Семёновна встретила их на пороге с заплаканными глазами:
— Игорёк, Танечка, я же не хотела... Я просто...
— Мама, — мягко сказала Таня, протягивая карту, — спасибо вам за желание помочь. Но мы решили справляться сами.
— Но почему? — свекровь взяла карту дрожащими руками. — Я же хотела как лучше!
— Знаем. Но лучше, когда всё честно. И когда никто никому ничего не должен.
Галина Семёновна молчала, глядя на карту.
— Мам, — сказал Игорь, — если хочешь нам помочь — просто будь нашей мамой. Без условий и без счетов. Ладно?
Свекровь кивнула, не поднимая глаз:
— Ладно. Простите меня, глупую.
— Мама, — Таня осторожно обняла её, — все мы иногда ошибаемся. Главное — исправлять ошибки.
Вечером, идя домой по знакомой улице, Таня чувствовала странную лёгкость. Впереди их ждала квартира, за которую они будут платить сами. Долго, трудно, но честно.
— Не жалеешь? — спросил Игорь.
— Нет, — улыбнулась Таня. — Теперь это действительно будет наш дом.