Сегодня 20 лет с момента выхода "Короля и Шута", главной олимпийской победы Ли Джун Ги на актерском поприще. Надо отметить.
Я мало пишу про это кино, так как вокруг него много не устраивающих меня интерпретаций, и первый, чьи трактовка мне чужды - это сам режиссер Ли Джун Ик. Но сегодня не о нем.
В конце-концов, не забываем главное правило этого канала - не мы читаем текст, а текст читает нас.
Поэтому сегодня заметка о силе искусства. Именно об этом мотиве я всегда думаю в первую очередь, когда возникает разговор о "Короле и Шуте".
Гонгиль и Капитан, в этом смысле, вполне себе метафорические персонажи.
Гонгиль - не просто артист. Его искусство не ограничивается рамками игры, трюков или пародий. В кино мы видим как разворачивается его собственный, не связанный с Чансеном, путь. Разность их позиций и формирует скрытую коллизию "КШ".
Искусство Гонгиля - это способ достучаться до души человека, прикоснуться к его боли и помочь найти в себе свет.
Неслучайно от народного танца масок талчум и гротескных сценок площадного театра, Гонгиль приходит к некому высокому искусству, в котором просматривается чуть ли не условная пекинская опера. Напомню, что Гонгиль там появляется в образе добродетельной, госпожи умирающей за любовь. А ведь начинал он, как мы помним, с куда более фривольных образов.
Гонгиль находит в себе некий магический дар пробуждать в людях сильные чувства. Но король, которому труппа показывает свои спектакли все эти чувства канализирует в истерики и убийства.
Все от этого в шоке. Министры, Капитан, заказчик спектаклей главный евнух...фаворитка. Все хотят прекратить бесчинства, удалением Гонгиля от греха подальше.
Гонгиль тоже от этого в шоке. Но хочет остаться во дворце и доиграть, рискуя головой (и не только своей).
Почему? Зачем? Я думаю для того чтобы все-таки вызвать в короле добрые чувства, которые он каким-то пятым чувством в нем подозревает. Енсангун для него не просто тиран-неврастеник.
Удаетеся ли Гонгилю вызвать в короле катарсис? Думаю, да. Финал, когда Енсангун отводит взгляд от артистов и снова обращается к своей даме...Ну, там немного скомкано, но кажется его все же отпускает, хотя безмовлствующий доселе народ тут же настигает его возмездием (но это другая история).
Но вернёмся в Гонгилю. Его миссия - исцеление. Он играет не для того, чтобы удивить или шокировать, а чтобы вывести из мрака даже самое израненное сердце. В каждом его жесте живёт трогательное стремление восстановить гармонию в том, что кажется разрушенным.
Наставник Гонгиля Капитан, в свою очередь, несет совсем иную идею творчества. Для Капитана театр - это не рехаб для неврастеников, а место где можно говорить опасную правду. Его миссия - сообщать то, что запрещено, то, что спрятано и табуировано. Его творчество - это вызов, провокация, намеренный удар в самое больное, чтобы вызвать не столько эмоцию одного , сколько реакцию многих.
Одним словом, для Капитан искусство - не утешение, а толчок. Он не погружает в иллюзию, а вытаскивает из нее.
Долгое время кажется, что этих двух позиций не примирить: мягкая сила Гонгиля и яростный протест Капитана. Для одного важнее восстановить в человеке свет, для другого - вывернуть наружу то, что спрятано. Эта коллизия не просто сюжетный конфликт - это, видимо, сама суть искусства в его вечной двойственности.
Нужно ли успокаивать, защищать, утешать? Или же необходимо потрясать и громко говорить о том, что страшно даже назвать?
Но как я понимаю, в финале герои приходят к важной истине - оба этих пути нужны и важны. Искусство не бывает только мягким или только острым. Его сила в способности совмещать в себе оба начала
Гонгиль и Капитан приходят к пониманию, что подлинный артист — тот, кто умеет соединить в себе и трогательную чистоту, и смелую дерзость. Тот, кто не только утешит душу, но и пробудит её☝