— Мам, я не буду этого слушать! — Денис швырнул телефон на диван и схватился за голову. — Ты опять начинаешь про деньги! Я же объяснил тебе сто раз!
— А что мне объяснять-то?! — Елена Михайловна повысила голос, но тут же спохватилась, глянув в сторону спальни, где лежала свекровь. — Что объяснять, сын? Что ты уже третий месяц без работы сидишь? Что кредит за машину платить нечем? Что твоя жена в декрете, а ребенку смесь покупать не на что?
— Хватит! — рявкнул Денис. — Хватит мне мозги выносить! Найду работу, найду! Не на улице же живем!
Елена Михайловна молча смотрела, как сын натягивает куртку. Денис хлопнул дверью так, что задрожали стекла в серванте. В комнате повисла тишина, только слышно было, как за стеной кашляет Мария Петровна.
— Опять поругались? — тихо спросила невестка Наташа, выглядывая из кухни с бутылочкой в руках.
— Да так, — махнула рукой Елена Михайловна. — Сам знаешь, какой характер у него. Весь в отца пошел.
Наташа подошла ближе, покачала головой.
— Лена, а может, не стоило так резко? Он и так переживает из-за работы.
— А мне что, молчать? — устало опустилась Елена Михайловна на стул. — Коммунальные платежи висят, продукты покупать не на что. В холодильнике пусто, а Марии Петровне лекарства нужны дорогие. Вчера в аптеке карта не прошла, так стыдно было...
Из спальни донеслось:
— Леночка! Леночка, подойди!
Елена Михайловна тяжело поднялась. Мария Петровна лежала, укутанная в три одеяла, и смотрела на нее мутными глазами.
— Что болит, мама? — присела на край кровати, пощупала лоб. — Температура вроде спала.
— Таблетки... от сердца... — прошептала старушка. — Что-то плохо совсем.
Елена Михайловна поспешила к тумбочке, достала пузырек, отсчитала капли в ложку.
— Вот, пейте. Сейчас лучше станет.
— А Денис где? Что кричал-то? — Мария Петровна с трудом проглотила лекарство.
— Да ничего, мам. Просто... разговаривали. Спите, не волнуйтесь.
— Ох, Леночка, — слезы покатились по морщинистым щекам старушки. — Я вам только в тягость. Лучше бы меня Господь забрал...
— Что вы говорите такое! — Елена Михайловна взяла сухую руку свекрови в свои. — Не дай Бог! Вы поправитесь, все будет хорошо.
Но сама она в это не очень верила. Мария Петровна слабела с каждым днем, а денег на нормальное лечение не было. Елена Михайловна работала в детском саду воспитательницей, получала копейки. Денис после сокращения на заводе никак не мог найти новое место. Наташе с полугодовалой Машенькой тоже было не до работы.
— Лена! — из кухни окликнула невестка. — Тут соседка звонит, спрашивает, не можешь ли ты сегодня за ее мамой посидеть? Она в больницу ложится.
Елена Михайловна вздохнула. Валентина Ивановна из пятой квартиры иногда просила посидеть с ее восьмидесятилетней матерью, платила за это триста рублей. Деньги, конечно, небольшие, но сейчас и они были важны.
— Скажи, что могу. После работы приду.
Вечером, когда Елена Михайловна вернулась от соседки, дома царила странная тишина. Денис сидел на кухне, задумчиво курил у окна.
— Ну что, сын? — осторожно спросила она.
— Мам, — он не поворачивался к ней. — Прости за утром. Не сдержался.
— Да ладно уж. — Елена Михайловна села напротив. — Нервы у всех на пределе.
— Знаешь, — Денис затушил сигарету, — сегодня к Толику заходил. Он говорит, в Москве на стройке деньги хорошие платят. Может, махнуть туда?
— В Москву? — сердце у Елены Михайловны екнуло. — А как же мы тут? Мария Петровна совсем плохая, Наташа с ребенком...
— Мам, а что делать? Тут работы нет нормальной. Буду на выходные ездить, а деньги присылать.
Елена Михайловна молчала. Она понимала, что сын прав. Но как она одна будет справляться? Свекровь требовала постоянного ухода, невестка с грудным ребенком тоже нуждалась в помощи. А еще работа, дом, покупки, готовка...
— Подумай пока, — только и сказала она.
— Мам, а что тут думать? — Денис повернулся к ней. — Ты же видишь, до чего мы докатились. В долгах как в шелках. Еще немного, и за коммуналку отключат.
— Хорошо, — кивнула Елена Михайловна. — Поезжай, если считаешь нужным.
Денис удивленно посмотрел на мать.
— То есть как это? Ты же всегда против была, когда я о Москве говорил.
— А что теперь против быть? — устало улыбнулась она. — Сама говорю — денег нет. Значит, надо искать, где есть.
В комнате заплакал ребенок. Наташа вышла из спальни с Машенькой на руках.
— Не могу успокоить никак. То ли зубки, то ли животик болит.
— Давай, я покачаю, — Елена Михайловна взяла внучку. — А ты отдохни немного.
— Спасибо, Лена. Не знаю, что бы мы без тебя делали.
Денис ушел к себе, Наташа тоже прилегла. Елена Михайловна осталась одна с плачущим ребенком. Она ходила по комнате, тихо напевала колыбельную, а на душе было так тяжело, что хотелось сесть и заплакать.
Когда Машенька наконец уснула, Елена Михайловна заглянула к свекрови. Мария Петровна дышала тяжело, но спала. На тумбочке стояли пузырьки с лекарствами — дорогими, которые она покупала в долг в аптеке.
«Господи, — подумала Елена Михайловна, — дай сил. Дай просто дотянуть до завтра».
Она пошла на кухню, открыла холодильник. Почти пусто — немного молока для каши, кусок хлеба, банка огурцов. На ужин опять макароны с маслом. Хорошо хоть в погребе картошка есть, в прошлом году еще накопали на даче у тетки.
— Лена, ты не спишь? — в дверях появилась Наташа. — Извини, что беспокою. Хотела спросить... А может, мне на работу выйти? Машенька уже большая, в ясли можно отдать.
— Какие ясли, Наташа? — покачала головой Елена Михайловна. — Ребенку полгода всего. Да и места сейчас не дают просто так.
— Ну а что делать? — невестка присела за стол. — Совсем худо дело. Денис в Москву собрался, ты на работе пропадаешь, а я как дура сижу.
— Ты не дура. Ты мать. И место твое сейчас с ребенком.
— А деньги откуда брать?
Елена Михайловна пожала плечами. Этот вопрос мучил ее каждый день. Зарплата воспитательницы едва покрывала коммунальные платежи. Денис получал пособие по безработице — смешные копейки. Пенсия Марии Петровны уходила на лекарства.
— Знаешь что, — сказала она невестке, — завтра схожу к заведующей, попрошу подработку. Может, группу продленного дня дадут вести или еще что.
— Лена, да ты и так с ног валишься! Домой приходишь — сразу готовить, стирать, за Марией Петровной ухаживать. Когда ты отдыхаешь?
— А когда отдыхать-то? — горько усмехнулась Елена Михайловна. — Отдохну, когда все устроится.
— А если не устроится?
Этот вопрос повис в воздухе. Обе женщины молчали, каждая думала о своем.
На следующий день Елена Михайловна действительно поговорила с заведующей детским садом. Тамара Григорьевна, женщина понимающая, согласилась дать ей дополнительные часы.
— Только учти, Лена, — предупредила она, — это временно. Если кто-то из основных воспитателей вернется, придется освобождать место.
— Понимаю, Тамара Григорьевна. Спасибо большое.
Теперь Елена Михайловна работала почти до семи вечера. Домой приходила выжатая как лимон, но в кошельке появились дополнительные деньги. Правда, времени на дом совсем не оставалось.
— Мам, — встретил ее Денис у двери, — тут звонили из больницы. Говорят, бабушке хуже стало, надо везти на обследование.
— Когда?
— Завтра с утра. Но нужно заплатить за анализы, тысячи полторы.
У Елены Михайловны потемнело в глазах. Откуда взять полторы тысячи? Зарплату только недавно получила, но она уже почти вся ушла на продукты и коммунальные.
— Хорошо, — сказала она. — Отвезем.
— А деньги?
— Найдем.
Вечером Елена Михайловна долго сидела за кухонным столом, перебирая в руках мятые купюры. Считала, откладывала, снова считала. Не хватало пятисот рублей.
— Лена, — подошла Наташа, — может, мне сережки продать? Золотые, Денис дарил на свадьбу.
— Что ты! Не надо.
— Да ладно тебе. Какие сейчас сережки, когда бабушка больная.
— Я займу у соседки, — решила Елена Михайловна. — У Валентины Ивановны. Она добрая, не откажет.
Валентина Ивановна действительно не отказала, но попросила вернуть через неделю.
— Понимаешь, Лена, самой не сладко. Мама в больнице лежит, а за палату платить надо.
— Конечно, Валя. Обязательно верну.
Обследование показало, что у Марии Петровны началось воспаление легких. Врач, женщина лет сорока, строго посмотрела на Елену Михайловну.
— Вы что, не видели, что больной хуже стало? Почему не привозили раньше?
— Мы думали, простуда обычная...
— Теперь нужно ложиться в больницу. И срочно. Состояние тяжелое.
— А сколько это будет стоить? — тихо спросила Елена Михайловна.
— По полису бесплатно, но лекарства дорогие. Примерно тысяч десять на курс лечения.
Десять тысяч! У Елены Михайловны закружилась голова. Откуда взять такие деньги?
— Может, есть какие-то аналоги подешевле? — попробовала она.
— Аналоги есть, но они менее эффективные. При таком состоянии лучше не рисковать.
Мария Петровну госпитализировали в тот же день. Елена Михайловна металась между работой, больницей и домом. Денис так и не решился ехать в Москву — не мог оставить семью в такой ситуации.
— Мам, давай я хотя бы за бабушкой в больнице буду ходить, — предложил он. — А ты отдохни немного.
— Да нет, сын. Там же целый день надо быть, уколы, процедуры. Тебе лучше работу искать.
— Какую работу, если везде отказывают?
— Ищи, найдешь. Без работы нельзя.
Елена Михайловна каждый день после работы ехала в больницу. Покупала лекарства, которые выписывали врачи, приносила еду, сидела у постели свекрови. Мария Петровна то бредила, то приходила в сознание и плакала.
— Леночка, — шептала она, — я же понимаю, сколько денег на меня тратите. Лучше бы домой меня взяли...
— Что вы говорите, мама! Лечиться нужно. Поправитесь — домой заберем.
— А если не поправлюсь?
— Поправитесь, обязательно поправитесь.
Но с каждым днем Мария Петровна слабела. А деньги таяли, как снег весной. Елена Михайловна брала в долг у всех, кого знала. У соседей, у коллег по работе, даже у родителей своих воспитанников.
— Лена, — остановила ее заведующая, — понимаю, что у тебя сложная ситуация, но родители жалуются. Говорят, ты рассеянная стала, невнимательная к детям.
— Простите, Тамара Григорьевна. Исправлюсь.
— Понимаю, что дома проблемы, но работа есть работа. Дети не виноваты в твоих трудностях.
Елена Михайловна кивнула. Заведующая была права. Но как сосредоточиться на работе, когда голова забита одними проблемами? Как играть с детьми и улыбаться, когда хочется просто лечь и не вставать?
Дома дела тоже шли не лучше. Наташа пыталась помочь, но с грудным ребенком далеко не уедешь. Денис ходил мрачный, каждый день обзванивал предприятия, но везде получал отказ.
— Может, все-таки в Москву махнуть? — сказал он за ужином. — Деньги нужны позарез.
— А кто за мамой ухаживать будет, когда ее из больницы выпишут? — устало возразила Елена Михайловна. — Я на работе, Наташа с ребенком.
— Наймем сиделку.
— На что наймем? Сиделка стоит дороже, чем ты заработаешь.
Денис замолчал. Он понимал, что мать права, но ничего не мог поделать с ситуацией.
Через две недели лечения Мария Петровне стало лучше. Врач разрешил забрать ее домой, но предупредил, что нужен постоянный уход и дорогие лекарства.
— Состояние стабильное, но нестабильное, если понимаете, что я имею в виду, — сказала она Елене Михайловне. — Любое переохлаждение или стресс могут вызвать рецидив.
— Понимаю. Будем беречь.
— И еще. Больной нужен покой, правильное питание, регулярный прием лекарств. Ни в коем случае не пропускать.
Дома Елена Михайловна устроила Марии Петровне постель в самой теплой комнате, поставила рядом все необходимые лекарства, составила график приема. Теперь к работе, больнице и домашним делам добавился еще и постоянный уход за больной.
— Лена, — тихо сказала свекровь, когда они остались наедине, — я же вижу, как ты устала. Может, меня в дом престарелых определить?
— Что вы говорите такое! — возмутилась Елена Михайловна. — Какой дом престарелых! Вы дома, с семьей, и никуда не поедете.
— Но ведь я только обуза для вас...
— Вы не обуза. Вы мать моего мужа, бабушка моих внуков. И мы вас любим.
Мария Петровна заплакала. Елена Михайловна тоже почувствовала, как слезы подступают к глазам, но сдержалась. Нельзя было показывать слабость. Все держалось на ней, и она не имела права сломаться.
Вечером, когда все легли спать, Елена Михайловна села в кухне с чашкой чая. В доме было тихо, только слышно было, как тикают часы на стене. Она смотрела в окно на темную улицу и думала о том, как же все сложно устроено в жизни.
Вроде бы ничего особенного не происходило — обычная семья, обычные проблемы. Но почему так тяжело? Почему каждый день приходится бороться за элементарные вещи — за еду, за лекарства, за возможность просто жить спокойно?
«Сильная, — говорили о ней люди. — Елена Михайловна такая сильная женщина, все тянет на себе». А ей хотелось крикнуть: «Да не сильная я! Просто некому больше! Некому, понимаете?»
Но кричать было некому. И жаловаться тоже. Завтра снова будет день, полный забот и тревог. Снова надо будет вставать, идти на работу, улыбаться детям, покупать лекарства, готовить ужин, следить за тем, чтобы все были сыты и здоровы.
Елена Михайловна допила чай, помыла чашку и пошла спать. А утром все началось сначала.