Валентина Сергеевна постепенно успокоилась. Выпила воды, приняла валерьянку. Смотрела на меня странным взглядом — смесь ненависти и невольного уважения. Всё-таки я не бросила её, хотя имела полное право.
– Света, – тихо сказал Андрей, – чего ты хочешь? Чтобы я выбирал между тобой и мамой?
Я покачала головой.
– Я не ставлю ультиматумов. Но втроём в этой квартире мы больше жить не будем. У Валентины Сергеевны есть своя квартира, двухкомнатная, в хорошем районе. Та самая, где вы жили, пока мы не поженились. Она может вернуться туда.
– Но там ремонт нужен, – возразила свекровь, уже оправившись после нервного приступа.
– Ремонт я оплачу. Более того, найму бригаду, закуплю материалы, прослежу за ходом работ. У меня есть знакомый прораб – муж моей коллеги. Он всё сделает качественно и недорого. Через месяц сможете въезжать.
Валентина Сергеевна промолчала, видимо, просчитывая варианты. С одной стороны, терять контроль над сыном и надоевшей невесткой ей не хотелось. С другой – бесплатный ремонт собственной квартиры был заманчивым предложением.
– А если я откажусь? – наконец спросила она.
– Тогда ищите жильё сами. Но из моей квартиры съезжайте в любом случае. У меня есть все законные основания вас выселить. И не надо на меня так смотреть, я не злодейка из мелодрамы – просто женщина, которая устала терпеть хамство в собственном доме.
Андрей сидел, обхватив голову руками. Было видно, что происходящее стало для него шоком. Всё это время он жил в удобном мирке: мама решала бытовые вопросы, жена молча работала и обеспечивала семью. А теперь этот мир рушился.
– Света, а как же мы? Наш брак… Неужели всё было ложью? – в его голосе прозвучала боль.
Я села рядом, но не стала прикасаться.
– Не ложью, Андрей. Я действительно любила тебя. Люблю до сих пор… наверное. Но любовь не может существовать в атмосфере унижения и пренебрежения. Я готова попытаться сохранить наш брак, но только если мы будем жить вдвоём. И если ты научишься быть мужем, а не только сыном своей матери.
– Ах так! – Валентина Сергеевна резко вскочила. – Значит, это ультиматум? Или я, или она?!
– Нет, – твёрдо сказала я, – не надо передёргивать. Никто не запрещает вам видеться с сыном: приходите в гости, встречайтесь в кафе, созванивайтесь сколько угодно. Но жить с нами вы больше не будете. И вмешиваться в наши отношения – тоже.
Следующий час прошёл в спорах и препирательствах. Валентина Сергеевна то давила на жалость, то начинала угрожать, потом снова хваталась за сердце и изображала приступ. Андрей метался между нами, надеясь найти какой-то компромисс. А я спокойно стояла на своём: свекровь съезжает, и точка.
В конце концов, Валентина Сергеевна сдалась. Видимо, перспектива бесплатного ремонта перевесила её желание контролировать нашу жизнь. Она царственно удалилась в свою комнату и бросила на прощание:
– Ты ещё пожалеешь об этом, девка. Когда Андрюша тебя бросит, не прибегай ко мне со слезами.
Мы с Андреем остались вдвоём. Он сидел на диване, а я – в кресле напротив. Между нами повисло напряжённое молчание.
– Прости меня, – наконец выдохнул Андрей. – Я был трусом. Видел, как мама тебя изводит, и молчал. Думал, что вы сами разберётесь... что это женские дела.
– Женские дела? – невесело усмехнулась я. – А защищать жену – это не мужское дело?
– Ты права. Я облажался. Но, Света, я правда люблю тебя. Дай мне шанс всё исправить. Мама съедет, мы начнём всё по-новому. Может, и ребёнка заведём?
Я смотрела на него и думала: простить? Дать ещё один шанс? Или, может, лучше развестись и начать новую жизнь с чистого листа? В конце концов, мне всего двадцать восемь, вся жизнь впереди...
– Давай попробуем, – сказала я наконец. – Но учти, это последняя попытка. Если снова начнёшь прятаться за мамину юбку – уйду без разговоров. И квартира останется мне.
Андрей кивнул.
– Согласен. И знаешь что? Я тобой горжусь. Ты молодец, что не сломалась, не сдалась. Я бы на твоём месте давно сбежал.
– Я деревенская, мы крепкие, – улыбнулась я. И впервые за долгое время эта улыбка вышла искренней.
Следующие недели пролетели в хлопотах. Я сдержала слово: нашла бригаду, закупила материалы, организовала ремонт в квартире свекрови. Валентина Сергеевна держалась со мной подчеркнуто холодно, но от помощи не отказывалась. Иногда я ловила на себе её задумчивый взгляд – кажется, она переосмысливала своё отношение ко мне.
Андрей тоже начал меняться. Помогал по дому, интересовался моей работой, заступался за меня перед матерью, если та пыталась уколоть словом. Однажды вечером принес цветы – просто так, без повода. Как в самом начале наших отношений.
В день переезда Валентины Сергеевны случился забавный эпизод. Грузчики выносили последние коробки, когда в дверь позвонили. На пороге стояла Алена – дочка маминой подруги, ту самую, которую свекровь прочила Андрею в жёны.
– Ой, Валентина Сергеевна, а я к вам... – защебетала она, оглядываясь по сторонам. – Мама сказала, вы хотели познакомить меня с сыном?
Я не сдержалась и улыбнулась:
– Алена, да? Очень приятно. Я Света, жена Андрея. К сожалению, Валентина Сергеевна сегодня переезжает. Но вы сможете навестить её по новому адресу.
Девушка смутилась, покраснела и быстро ретировалась.
Валентина Сергеевна посмотрела на меня с выражением, где вдруг мелькнуло что-то похожее на уважение:
– Ловко ты её, – проворчала она. – Может, я в тебе и ошибалась...
– Может быть, – спокойно ответила я. – Время покажет.
Свекровь уехала. Мы с Андреем остались вдвоём в нашей квартире. Первые дни было непривычно тихо – никто не командовал, не критиковал, не устраивал сцен. Андрей ходил немного растерянный, но постепенно начал расслабляться.
А потом начались звонки. Валентина Сергеевна звонила по десять раз в день: то суп не удался, то сантехник нагрубил, то соседи шумят...
Андрей терпеливо выслушивал мать, советовал, иногда даже ездил ей помогать. Но обратно к нам жить не рвался.
Прошёл месяц. Мы с Андреем потихоньку налаживали отношения: разговаривали, гуляли вместе, даже в кино выбрались — впервые за два года. Я начинала верить, что у нас действительно всё получится.
И тут грянул гром. Однажды я вернулась с работы и увидела в гостиной Валентину Сергеевну с чемоданом.
– Что происходит? – спросила я, хотя и без того всё было ясно.
– Я переезжаю обратно, – твёрдо заявила свекровь. – У меня в квартире трубу прорвало, затопило соседей снизу. Жить там невозможно, пока не сделают ремонт.
Я заглянула в глаза Андрею. Он стоял у окна и избегал моего взгляда.
– И что, Андрей меня хотя бы спросил? – поинтересовалась я.
– А зачем спрашивать? Я его мать! Куда мне идти с прорванной трубой? – тут же вспыхнула Валентина Сергеевна.
Я молча достала телефон.
– Алло, Сергей Петрович? Это Светлана. Не могли бы вы сейчас подъехать на Мира, 15? Да, это квартира моей свекрови. Трубу прорвало, нужна срочная оценка.
Сергей Петрович — тот самый прораб, делавший ремонт — приехал через полчаса. Мы втроём поднялись в квартиру Валентины Сергеевны. Картина действительно была печальная: на кухне вокруг трубы лужа воды. Но...
– Светлана Андреевна, – сказал прораб, внимательно осмотрев пол и трубы, – тут не прорыв. Эта труба откручена вручную. Видите отпечатки от разводного ключа? И резьба чистая, без ржавчины — только что откручивали.
Я повернулась к свекрови. Она стояла в дверях, а по её щекам медленно расползался румянец.
– Валентина Сергеевна, вы сами открутили трубу?
– Я? Я не... – начала она, но по глазам было видно: да, это было её дело.
– Сергей Петрович, сможете починить? – деловито уточнила я.
– Конечно. Полчаса — и всё в порядке. К тому же советую заменить все старые трубы, чтобы точно не было новых протечек.
Мы вернулись в нашу квартиру. Валентина Сергеевна плелась сзади, потеряв весь боевой запал. Андрей ждал нас в гостиной.
– Ну что? – напряжённо спросил он.
– Трубу починят через полчаса. Твоя мама может возвращаться домой, – сказала я сухо.
– Но... но там же залило! – попыталась возразить свекровь.
– Там только лужа на полу, — отрезала я, — её можно вытереть тряпкой. Сергей Петрович всё посмотрел, всё сказал.
Я повернулась к Андрею:
– И ты знал, да? Знал, что она сама устроила этот потоп?
Он молчал. Но его молчание было красноречивее любых слов.
– Вот и всё, – сказала я устало. – Я пыталась, Андрей. Правда пыталась. Но ты снова выбрал не меня.
– Света, ну подожди... Ну куда ей деваться, она же моя мать...
Андрей наконец нашёл голос, но я уже не хотела его слушать.
– Ей есть куда деваться — в свою отремонтированную квартиру. А вот тебе придётся выбирать: либо едешь с ней, либо остаёшься здесь. Но если остаёшься — она больше сюда ни ногой. Даже в гости.
– Ты не можешь так! Это жестоко! – взвизгнула Валентина Сергеевна.
– Могу. Это моя квартира, забыли? И я больше не позволю превращать мою жизнь в филиал ада!
Я вдруг почувствовала странное спокойствие — словно с души свалился тяжёлый камень.
– Всё. Хватит. Я пыталась сделать хорошо — не получилось.
Андрей метался между нами, уговаривал, просил, пытался давить на жалость. Но я осталась непреклонной.
В конце концов он собрал вещи и ушёл с матерью. На прощание зло бросил:
– Ты ещё об этом пожалеешь, Света. Я подам на развод и отсужу половину квартиры.
– Удачи, – спокойно ответила я. – У меня все документы на квартиру на моё имя и куплена она за мои деньги. И брачного договора у нас не было — так что твои шансы нулевые.
Они уехали.
Я закрыла за ними дверь и прислонилась к ней спиной. В квартире стояла звенящая тишина. Моя квартира. Мой дом.
Без истерик, скандалов и унижений...
Я прошла на кухню, заварила чай, села у окна. За стеклом садилось солнце, окрашивая небо в нежно-розовые и золотистые оттенки. Красиво... Я отпила чай и улыбнулась.
Страшно? Да. Больно? Безумно. Но правильно? Абсолютно.
продолжение