Проснувшись, Максим не сразу понял, где находится. Он лежал в тесной капсуле, похожей на стеклянный гроб, а его тело было пронизано множеством тонких проводов. Вскоре понимание происходящего начало к нему возвращаться. Максим вспомнил, что находится на космическом корабле, на пути к далёкой, и в каком-то смысле призрачной планете Шанти. Земля осталась далеко позади, настолько далеко, что даже если бы он захотел бы вернуться, это было бы невозможно. Теперь, когда-то голубая планета, кружит мертвым, безжизненным небесным телом, таким же, как Марс. Максим ощутил острую тоску, которую обычно ощущаешь, если что-то утеряно безвозвратно, то, что буквально вчера ещё было, а сегодня уже нет. И кажется, решающим был какой-то незначительный момент. Стоило просто повернуть в нужном месте, сказать нужное слово, поступить не так, и всё сложилось бы по-другому.
Ещё будучи на Земле, Максим часто задавался вопросом, может ли быть так, что раса, населявшая когда-то Марс, тоже привела его к гибели? Теперь он был почти уверен, что знает ответ.
Он попытался выбраться из капсулы, но конечности не слушались. Они стали похожи на холодец, который готовила его жена по праздникам, и который он так ненавидел — дрожащее, склизкое нечто. Но больше всего на свете Максим ненавидел, когда ситуация абсолютно ему не подвластна, как это было сейчас. Пульсометр снова запищал, сигнализируя о резком выбросе адреналина. Стеклянная крышка капсулы с мягким шипением открылась, и Максим услышал знакомый, неестественно спокойный голос, — С пробуждением, — Элиза наклонилась над ним и улыбнулась. — Сейчас я вас освобожу, и всё будет в порядке.
— Что случилось, Элиза? Мы уже подлетаем? — хриплым голосом спросил он Маским. — И почему я не могу пошевелить руками?
— Не волнуйтесь, подвижность скоро вернётся. Это от длительного нахождения в гибернации. Вынуждена доложить, что корабль попал под галактическое излучение от взрыва сверхновой, — она помолчала, — но теперь всё в порядке. Беспокоиться не о чем. Космолёт настроен на самовосстановление.
Максим подумал, что хотя её и программировали сохранять спокойствие в любой ситуации, выглядело это скорее жутко, чем успокаивающе.
— Мы проснулись раньше? Сколько нам осталось лететь? — спросил он.
— Четыре месяца и восемнадцать дней. Вы проснулись немного раньше срока.
— А что с колонистами? Они живы?
— С ними всё в порядке, они спят, и проснутся, когда мы будем на орбите Шанти. Я тщательно мониторю их состояние, поверьте, беспокоиться не о чем. Их жизненные показатели в норме.
— Слава Богу, — с облегчением ответил Максим, полностью придя в себя, — А теперь помоги мне выбраться отсюда, хочу скорее пойти в каюту, привести себя в порядок и полежать на обычной койке, без всех этих датчиков и проводов. С ними я чувствую себя роботом, а не человеком.
— Роботом быть не так уж и плохо, — спокойно ответила Элиза ловко отсоединяя датчики от тела Максима.
— Возможно, но быть человеком куда приятнее.
— Но не когда вас выворачивает на изнанку после семидесяти с лишним лет в анабиозе, — парировала Элиза.
— Туше.
Робота запрограммировали на остроумие, подумал Максим, — никогда не привыкну к этому.
Уже через час он лежал на твёрдой кушетке в своей каюте. Темноту перебивал слабый голубой свет, просачивающийся через вентиляционные отверстия в двери. Тонкими горизонтальными полосами он ложился на пол, отчего Максим явно ощущал, что находится не дома. Он поморщился и отвернулся к стене.
Его мутило. Суставы неприятно ныли, как это всегда бывало перед сильным ливнем, когда он жил на Земле. После того, как ливни прекратились, Максим вздохнул с облегчением, и успел забыть то отвратительное ощущение, которое теперь вернулось. Вернулось не слабым отголоском, а оглушительным громом. Ему даже стало казаться, что шум воды в душевой соседней каюты — самый настоящий летний ливень, и вот-вот грянет гром.
Не в состоянии задремать, он попытался вспомнить, когда конкретно прекратились ливни на Земле, но не смог. В его голове вспышками молний проносились лишь обрывки случайных воспоминаний, словно кадры из старого и давно забытого фильма. Из-за двери доносились голоса, перемешанные со стонами ругательствами и рвотными позывами. Кто-то расхаживал по коридору, громко хлопал дверью, и недовольно бурчал. Максим выругался, перевернулся на спину и накрыл голову одеялом. Голова раскалывалась, но у него не было сил даже добраться до аптечки.
— Эй, ты как? — в каюту заглянул Руслан. — уже оклемался? — его басистый голос резанул по ушам, и Максим ощутил, словно его голову прокалывают тонкой металлической спицей.
— Паршиво. Будто меня вывернули наизнанку и свернули обратно, — пробубнил он.
— Не такого ты, ожидал, верно, чувак? — Руслан вошёл в комнату и сел на край кушетки, — Я тоже. Чувство, как будто ты бухал всю ночь напролет, а рано утром пошёл на работу. Понимаешь? Но это всё фигня. Зато теперь у нас второй день рождения. Судьба утёрлась по полной.
Слова капля за каплей падали на затылок, долбили в одно и то же место, поднимая волны раздражения. Максим не выдержал.
— Слушай, да ты задолбал своей болтовней! — он ближе придвинулся к стене, зарываясь в одеяло.
— Да я просто… Хотел порадоваться. — недоуменно ответил Руслан.
— Иди радуйся в другом месте! А меня оставь в покое!
— Да ладно тебе, — проговорил Руслан. — Не серди… — он не договорил.
— Ты оглох?! Встань и закрой дверь с той стороны! — Максим повысил голос. Сказанное прозвучало резче, чем он хотел. Через мгновенье послышался вздох, кушетка скрипнула, голоса в коридоре стали слышны отчетливее. Затем всё стихло. Максим снова остался один. Раздосадованный своей грубостью он, наконец, заснул. Спустя восемь часов проснулся, и почувствовал, что ему стало легче. Покачиваясь он вышел в столовую. После приступа головной боли он чувствовал себя, как после тяжёлого гриппа, слабость усиливало ещё и то, что он проспал последние семьдесят пять лет. По-хорошему, сейчас ему должно было быть далеко за шестьдесят. Его организм никак не мог смириться с подобным издевательством.
В столовой за столиками сидели представители разнообразных профессий, которые должны обеспечить безопасное пребывание поселенцев на незнакомой планете: геолог, врач, психолог, биолог, вирусолог, несколько военных. Максим прекрасно знал присутствующих. С некоторыми он даже проходил обучение в Академии Исследований Глубокого Космоса. Все молчали, вяло ковыряясь вилками в тарелках и Максим решил, что еда им не слишком нравится. За столиком у стены он заметил Руслана. Поймав взгляд Максима, мужчина отодвинул тарелку, поднялся и направился к нему.
Сделав вид, будто не замечает его, Максим подошел к стойке с напитками и взял маленькую бутылку синтетического апельсинового сока. Как только кисло-сладкая жидкость оказалась в желудке, тот недовольно заурчал, Максим поморщился и отставил бутылку в сторону.
— Согласен, полная фигня, — обронил Руслан. — Скорее похоже на ослиную мочу, чем апельсиновый сок. Надеюсь, на Шанти растут сладкие апельсины, или что-то похожее, а-то кто-то слишком кислый со вчерашнего дня.
— Слушай, насчёт вчерашнего… это было грубо с моей стороны, но и врываться без стука в каюту тоже, не очень вежливо, знаешь ли, — холодно ответил Максим. Из-за скверного характера и должности, извинения ему всегда давались нелегко. Зная Руслана, он в который раз зарекался не срываться на него по пустякам, но пообещать себе что-то, и исполнить, как оказалось, совершенно разные вещи.
— Да ладно, чувак, забей, — Руслан улыбнулся одним уголком рта, — Я просто хотел узнать как ты, шутка ли, проспать семьдесят лет. Теперь вижу, что ты в норме.
Руслан хлопнул Максима по плечу.
— С каких это пор в тебе проснулось сострадание? — насмешливо спросил его Ким, который подошёл к автомату горячих напитков, и пока машина готовила чёрный чай без добавок, наблюдал за диалогом.
— С тех самых пор, как ты съехал с катушек, — ответил Руслан, — не ну ты скажи, — обратился он к Максиму, — что это за профессия такая — психолог? Какому нормальному человеку захочется ковыряться в чужих мозгах? Только маньяк согласится на такое, ну или конченый псих. К кому ты относишься, Ким?
Руслан прочистил горло, и карикатурно произнес, меняя высоту голоса, — И как давно это с вами происходит? Ой, не знаю, доктор, наверное, с тех самых пор, как умерла моя собака. Думаю, что причина намного глубже, чем вы думаете… Скажите, а какие отношения были у вас с мамой?
— Ещё хоть одно слово, и я выбью тебе зубы! Уж слишком они белые на фоне твоей небритой физиономии, — огрызнулся Ким.
— Да с твоей способностью сдерживать эмоции тебе самому нужен мозгоправ, — тут же последовало в ответ. — Иди подлечись малёха!
— Да пошёл ты! — лицо Кима исказила гримаса злости, руки сжались в кулаки.
— Скажи мне, почему ты полетел, Ким? — Руслан развернул жвачку и бросил обёртку под ноги. — Его насмешливый тон мог вывести кого угодно. Максим молча проводил обёртку взглядом. Казалось, парень вообще не замечает, сколько мусора создаёт вокруг себя.
Ким промолчал.
— Я так и думал, — хмыкнул Руслан после небольшой паузы. — Я полетел, если тебе, конечно, интересно знать, — он продолжил, переместив языком жвачку с левой стороны рта в правую, — чтобы покорить эту планету, как Колумб покорил Америку, как Нил Армстронг Луну. Ты понимаешь? Только представь, целая планета, доверху напичканная ресурсами. Нетронутая, как девственница. Лакомый кусочек. Много производственных ниш пока свободны, главное — стать первым. И этим первым буду я. А ты так и будешь ковыряться в чужих мозгах.
— Да и в твоих тоже не помешало бы поковыряться, — ответил Ким, — например, поработать с манией величия. Да и с мамой у тебя видимо точно были проблемы. От тебя так и фонит незакрытыми гештальтами.
— Ещё хоть слово, и ты покойник, Ким!
Ким хотел было что-то ответить, но ссора привлекала слишком много внимания, и Максим осадил его. Он давно смирился, что эти двое не ладят, но вызывать всеобщее беспокойство на космолёте, в закрытом пространстве, посреди глубокого космоса — было самоубийством. Он встал между Русланом и Кимом, надеясь, что благоразумие не совсем покинуло этих двоих.
Постепенно Ким начал успокаиваться. Его дыхание выровнялось, а кулаки разжались. Он посмотрел на Максима и легко кивнул, дав понять, что держит себя в руках. Максим кивнул в ответ.
— А ты, — Максим резко повернулся к Руслану, — ты идёшь со мной! Проветришься, — и начал подталкивать его к выходу.
— Держись от меня подальше, придурок! — крикнул вслед Ким.
— Ты что творишь, идиот?! — спросил Максим, когда они оказались в коридоре.
— Да ладно, чувак, мы ведь не серьёзно. Так, дурачимся.
Он схватил Руслана загрудки и прижал к стене так быстро, что тот не успел сообразить, что происходит.
— Зато я серьёзно! Слушай сюда! Я сыт по горло вашими склоками! На Земле вы могли хоть поубивать друг друга, мне плевать, но на корабле будь добр, засунь свой сраный гонор подальше, иначе отправишься покорять Шанти в одном скафандре. Посмотрим, на сколько тебя хватит. Ты меня понял?
Руслан задержал дыхание и слабо кивнул.
— Не слышу!
— Да понял я, понял! Пусти! — Руслан начал выворачиваться, пытаясь высвободиться.
Максим разжал кулаки и отошёл. Руслан отряхнул свитер, и обиженно посмотрел на Максима, — чего так кипятиться, можно же и по-нормальному сказать. Испортил мой любимый свитер… Кто так делает?
— Переживёшь. Пошли, у нас полно дел.
Руслан вздохнул и последовал за Максимом по узкому коридору мимо закрытых кают, до отсека, где находилась операторная.
— Ты проверял координаты, когда мы проснулись? — спросил Максим, когда добрался до приборной панели.
— Координаты?! Чувак, да что там проверять, это же автопилот. Суперкомпьютер, — ответил Руслан, — долетим, никуда не денемся. Дело верное. Или зря правительства вбухали последние деньги в это судно?
— И как только ты умудрился закончить лётную академию?
— Талант, ну и харизма, — ответил Руслан.
Максим провёл пальцем по сенсору, вызывая карту координат и начал внимательно изучать узор из точек и бегущие в левом углу столбики цифр, словно что-то искал. То, что находилось прямо перед глазами, но постоянно ускользало.
— Никуда не денемся, говоришь? — медленно проговорил Максим продолжая изучать карту.
— Ну да, а что?
— Странно. Что-то здесь не так…
— Что может быть не так? — спросил Руслан, — мы же на супер-пуппер-корабле. Здесь всё идеально, это же большой компьютер, робот. Он не может ошибаться. К тому же Элиза… она разве не сказала бы тебе, если бы что-то было не так?
— Сказала бы… Она и сказала, что корабль попал под галактическое излучение, но всё в норме, а мы продолжаем путь. Только сам посуди, мы должны были уже войти в солнечную систему Шанти, а вокруг лишь космос. Нет никакого намёка на то, что мы подлетаем. Даже учитывая, что мы проснулись немного раньше, всё равно. Такое чувство, что мы не в том месте.
— Чепуха, — фыркнул Руслан.
Краем сознания Максим понял, что произошло. Он нажал комбинацию кнопок на сенсорной панели, и корабль начал сканирование космического пространства. На полученной карте Шанти не было.
— Чёрт, — сквозь зубы процедил он, — Невероятно, но похоже, мы сбились с курса.
— Что?! — Руслан перестал жевать жвачку, его глаза округлились. Он подскочил к монитору, чтобы самому убедиться в случившемся.
— Нет, нет, нет! — затараторил он, — Быть такого не может!
— Мы потерялись, — повторил Максим, — как иголка в стоге сена.
— Рок всё-таки настиг нас, — Руслан ударил ладонью по столу, — так это называется, да? Человечеству пришёл конец, — Из груди вырвался нервный смешок. Он начал нервно ходить из угла в угол, запустив руки в волосы. — Скажи, что это ошибка. Мы не могли сбиться с курса, они же всё просчитали там на Земле, когда отправляли нас в эту чёртову экспедицию!!!
— Выходит, что не всё, — задумчиво проговорил Максим, — Попробую поднять записи, возможно удастся отследить момент, когда мы сбились с курса. В бортовом журнале должны сохраниться исходные координаты. Возможно всё не так плохо, и мы где-то недалеко.
Он набрал комбинацию цифр, чтобы вызвать бортовой журнал, но никаких записей о полёте не было. Только неясные комбинации букв и цифр, не представлявшие никакой ценности.
— Бортовой журнал сдох, — сказал Максим, — Я не могу проверить насколько сильно мы отклонились от курса.
— Твою ж мать… — выругался Руслан.
— Посмотри, сколько у нас ресурсов, возьми себя в руки, и пока ничего никому не говори, через четыре часа я сделаю заявление. И ещё. Найди Элизу, скажи, пусть она зайдет ко мне. Сейчас же.