Это не тот, всеми известный персонаж в виде величественной, мускулистой фигуры кроваво-бордового цвета с огненными глазами и гигантскими рогами, с копытами вместо ног, со зловещим тенором. Дьявол, увидя которого помутнели бы глаза, не осталось бы других чувств, кроме страха и шептания молитвы. Образ, при виде которого и мысли не возникнет поддаться искушению и пойти против веры и Бога.
Возьмём в пример Мефистофеля, которого с сатирой изобразил Иоганн Гёте в своём произведении “Фауст”.
Мефистофель - злой дух, предводитель Сатанинских сил. Один из самых ярких, ироничных и сложных персонажей мировой литературы. Злодей, соблазняющий Фауста. Он разрушитель, скептик, критик, тем не менее, провоцируя Фауста на действия, которые в итоге приводят его к духовному поиску, злой дух способствует его развитию.
Мефистофель ведёт себя язвительно и остроумно, он проницательный - умеет находить слабые места в людях и управлять ими. Смеётся над идеологическими стремлениями Фауста, разоблачая в нем тщеславие, гордыню, похоть и лицемерие. Он мастер соблазна, своими изысканными и театральными речами способен сбить окружающих с духовного пути. В сравнении со светлыми силами он пессимистичен, верит в ничтожество человеческих стремлений и разрушительность. Зная человеческую природу и слабость, он издевается над страстью Фауста к поиску истины и познанию смысла жизни:
«Седой безумец! О, когда бы ты
Мог постичь, что в этом мире
Всё, чем человек дорожит, —
Сон, прах и дым, иль что похуже!»
Мефистофель - хитрый спутник Фауста, он не толкает его на грешные действия, а лишь создаёт условия, в которых Фауст делает выбор.
В финале было интересно наблюдать за столь бесовским коварным ликом Люцифера, он предвкушая заполучить душу Фауста, держа под сердцем их кровавый договор:
«Добудьте мне
Ее одну, крылатую Психею!
Все остальное – только червь дрянной!
Своей печатью я ее запечатлею…»
Сталкивается с вмешательством ангелов, которые буквально топят его угольное сердце в безусловной любви, неге и блаженстве:
«Или я попал во власть
Чужому чувству! Милые ребята,
Я рад вас видеть, негой грудь объята!
Зачем же вас не в силах я проклясть?
Коль я себя до глупости унижу…»
«Что за проклятый случай! Вот еще
История! Уж не любовь ли это?
Огнем каким-то тело все согрето,
Я чувствую едва, как горячо
В затылке жжет… Прелестные творенья!»
Финал всем знаком: зло терпит поражение.
Фраза, принадлежащая Мефистофелю, которая стала основной мыслью этого произведения нашла своё вдохновение и в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Эти слова Булгаков вкладывает в уста Воланда, дьявола, который тоже не нашёл своё проявление в традиционном облике Сатаны. Воланд в образе человека порицает все гнусные человеческие качества,он наказывает пошлость, лицемерие, ложь, жадность, а иногда — восстанавливает справедливость. Итогом его действий часто становится очищение, разоблачение, спасение. Он судит не по законам, а по внутренней сути человека: пошлых — наказывает, честных — прощает, Мастера и Маргариту — награждает покоем. Он — часть высшего замысла. В этом мире добро и зло не враги, они — две стороны одной монеты. Воланд действует по разрешению свыше.
Также можно сказать про героя из романа Мэри Корелли «Скорбь Сатаны». Люцио Риманц - соратник Сатаны, безумно обаятельный, притягательный, трагический персонаж, который вызывает сочувствие. Он страдающий ангел, отвергнутый Богом, который жаждет прощения, но оно ему не дано.
В одном из монологов он говорит, что был сотворён прекрасным, но пал — и теперь обречён вечно наблюдать за человеческими страстями и ошибками. Сам он только наблюдает за тем, как человек может быстро забыться, если ему сделают сладостно-искушительное предложение иметь земные блага. Сатана здесь — не причина зла, а следствие человеческой слабости.
«...Часто случается, что, когда мешок денег выпадает на долю честолюбивого гения, Бог покидает его, а черт вступает в свои права. Вы никогда об этом не слыхали?»
В душе он скорбит о людях, что отвергают Бога и не стремятся к чистоте и прощению, он напоминает о спасении души, но сам уже лишён надежды на него.
В финале он признаётся, что ненавидит своё существование, но ничего не может изменить.
«Бедный Люцифер! Конечно, его наказание вечно, и расстояние между ним и Небом должно увеличиваться с каждым днем, потому что человек никогда не поможет ему поправить ошибку. Человек отвергнет скорее и охотнее Бога, но дьявола никогда. Посудите тогда, как этот «Люцифер, Сын Утра», Сатана, или как иначе он называется, должен ненавидеть человечество!»
Противоположный образ пространства ада и Сатаны складывается в поэме “Божественная комедия” Данте Алигьери. В самом центре ада, на ледяном озере, в 9 круге - Коцитусе живет гигантское существо, замороженное в ледяной бездне. Он трехликий, с тремя пастями, вечно жующими главных грешников. И тут Сатана - не могущественный властелин, а лишь жалкий и заточенный во льду узник, который тоже обречён на страдания. Сатана — Люцифер, когда-то самый прекрасный ангел, свергнутый Богом за гордыню и восстание. Он пал с неба и впечатался в центр Земли, образовав тем самым огромную воронку — ад.
«Владыка мук сидел по грудь в леду;
Три лица у него — на одну голову...
Из каждой пасти он по грешнику терзал,
Как жернов мясо; с каждым вздохом мчался
Из пастей лёд, что адом замораживал.»
Сатана по Данте - символ духовного холода, изоляции, гордыни и бессилия.
Он — антипод Бога, но не Его равный. Он застыл в собственной трагедии, не причиняя больше зла, а лишь вечно страдая в одиночестве.
Другой взгляд на зло можно увидеть в древнерусском апокрифе “Хождение Богородицы по мукам”. Там Сатана - то самый дьявол, начальник ада со своей стражей - ангелами тьмы. Он не великий царь, а страшный мучитель грешников, безжалостный тюремщик, требует, чтобы наказание исполнялось строго по грехам. Он противится милости, но он не её победитель.
Сатанаил - главный надзиратель ада, не бунтует против Бога. Он признаёт власть Христа. В праздники Христос разрешает ослабить мучения или отпустить некоторых грешников, и Сатана подчиняется, но с недовольством.
Так что же такое зло? У Данте: зло — это предательство.
У Булгакова: зло — слуга справедливости.
У Корелли: зло — страдание.
В «Хождении»: зло — строгое наказание без любви.
Или зло — это отступление от любви, добра и человечности, совершаемое свободной волей?