Глазами взрослого, который просто хотел дожить до конца смены.
Вступление
Если вы думаете, что работа охранника — это сидеть и зевать под «орёл-решку» на мониторе, вы никогда не были в «Детском мире» в выходной. А если были — сочувствую. Мы с вами одной крови, вы и я.
Это — хроника изнутри. Неофициальная, нецензурная (в душе), не для слабонервных. Главный герой — Тихон. Мужчина с лицом, как у человека, который однажды заглянул в бездну, а она оказалась отделом с мячиками.
Тихон — не просто охранник. Он — философ с рацией. Психолог без лицензии. Свидетель родительского абсурда, детской анархии и корпоративной безнадёги. Он не герой. Он не спасает мир. Он просто хочет дожить до конца смены — желательно без кровавых распаковок, криков «мама, он дышит на меня!» и споров о Конституции между витринами.
Он терпит. Наблюдает. Иногда комментирует в уме. Иногда вслух — но шепотом. Потому что камера пишет звук. И начальство — не фанаты импровизации.
Каждая глава — это не просто случай, это культурный диагноз. Диалог с эпохой. Психодрама с элементами кассового чека.
Добро пожаловать в «Магазинную сагу» — глазами человека, который давно перестал удивляться и начал записывать.
Глава 1. Киндерное побоище и первый горшок
Выходной. То есть — официальный день маминых набегов на «Детский мир». Толпы мам: в одной руке ребёнок, в другой — пакет. Несутся по магазину, как на роликах.
Тихон — охранник. На лице — стоицизм, в сердце — тоска, в голове — желание засунуть её в холодильник. Не голову, конечно, а тоску. Или наоборот.
Очередной малыш на входе устраивает концерт: голос как у оперной дивы, капризов — как у всей думы вместе взятой. Мама пытается проявить волю. Малыш, заметив, что уговоры не действуют, включает режим «разгром»: хватает два киндер-сюрприза и сжимает их, как будто это враги народа.
Тихон подходит к матери и с каменным лицом кивает в сторону кассы:
— Идите оплачивайте.
— Почему? Я вообще не собиралась их покупать!
— Ваш ребёнок испортил товар. Следите, значит, за своим ребёнком, а не за лайками.
Мамочка фыркнула, как утюг перед выбросом пара, и пошла платить. Победа, хоть и небольшая. Медаль за неё не дают, но совесть — молчит.
А дальше — сцена, которую Тихон не забудет до пенсии. Мама, не найдя туалета, решила, что ночной горшок на витрине — это приглашение к действию. Сняла с дочки штанишки, посадила. Всё по-честному. Потом — обратно на полку. Лужу — внутрь. Сама в нелегалы.
— Гражданка, это магазин, а не дача!
— А что мне делать, ребёнок захотел!
— А те, кто потом этот товар возьмёт — они тоже захотят, только уже не радости.
Тихон вызывает уборщицу. И молчит. Потому что если начнёт говорить — его уже не остановить.
Глава 2. Строитель Транссиба и мальчик с гирляндой.
Утро превратилось в обед. Толпа в магазине — как в метро на Садовом кольце после дождя и пожара одновременно.
На мониторе — мальчик лет семи, один, без мамы, строит железную дорогу из коробки. Кукла Барби уже едет в Краснодар. На остановке — бегемот в коляске.
Тихон подходит:
— Где мама?
— Потерялась. Пошла за носками. Я её жду.
Мама находится через пять минут — с глазами «я сейчас сама залезу в вагон и уеду в другой город». Ребёнок — спокоен. Поезд прибыл.
Следующий кадр — подросток на рекламной стойке машет гирляндой. Под ним табличка: «Не влезай». Он влез.
— Почему наверху?
— Я в секции по ушу. Мягко падаю.
— А если не упадёшь мягко?
— Тогда повисну. Я тренируюсь.
Всё логично. Бесполезно. И бесконечно.
Глава 3. Бабушка-партизанка
Она появилась внезапно. Как черный лебедь в валенках. Сумка — боекомплект. Внук — прикрытие.
— У вас тут игрушки с воспитанием есть? Влияющие на совесть?
— Есть «Юный строитель».
— А где «Юный пахарь»?
Бабушка провела воспитательную работу сразу с тремя детьми в отделе мягких игрушек. Объяснила, что мишка в пижаме — это отклонение от нормы.
Продавец попросил не вмешиваться. Бабушка объяснила, что имеет право. Потому что «вы только ценники клеите».
Тихон — молчит. Бабушку не побеждает. С бабушкой Тихон смиряется.
Продолжение будет... ✍️