Ядерная программа Исламской Республики Иран представляет собой один из наиболее сложных и противоречивых вопросов современной международной безопасности. На протяжении последних двух десятилетий иранское ядерное досье остаётся в центре внимания мирового сообщества, формируя архитектуру международных санкций и влияя на геополитическую стабильность не только ближневосточного региона, но и глобальной системы нераспространения ядерного оружия в целом.
Программа, начавшаяся в 1950-х годах как часть американской инициативы "Атомы во имя мира", прошла драматическую эволюцию от мирного научного проекта до источника серьёзных международных кризисов. Современное состояние иранских ядерных возможностей характеризуется экспертами как достижение "порога ядерной компетенции" - технологического уровня, позволяющего при политическом решении достаточно быстро создать ядерное оружие.
Ядерная программа Ирана берёт своё начало с эпохи правления шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, когда страна активно участвовала в американской программе "Атомы во имя мира". В 1957 году между Ираном и США было подписано соглашение о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии. Амбициозные планы шахского режима предусматривали строительство 23 гигаватт электрических мощностей атомных электростанций к 2000 году.
В рамках этого сотрудничества американская корпорация Westinghouse получила контракт на строительство двух энергетических реакторов в Бушере. Одновременно германская компания Kraftwerk Union начала работы по возведению реакторов в Калае. Иран также инвестировал в исследовательскую инфраструктуру, включая создание Тегеранского исследовательского реактора мощностью 5 МВт, который был запущен в 1967 году с помощью США.
Важной особенностью этого периода было стремление шахского режима к полному ядерному топливному циклу. Уже в 1970-х годах Иран начал переговоры с несколькими странами о приобретении технологий обогащения урана, что впоследствии стало источником обеспокоенности международного сообщества.
Исламская революция 1979 года кардинально изменила траекторию развития ядерной программы. Новое руководство первоначально рассматривало ядерные технологии как "неисламские" и приостановило большинство проектов. Начавшаяся в 1980 году война с Ираком ещё больше замедлила развитие программы, хотя именно военные действия впоследствии стали одним из мотивирующих факторов для возобновления ядерных исследований.
В середине 1980-х годов Иран начал поиск новых партнёров для восстановления ядерной программы. Ключевым событием стало начало сотрудничества с Пакистаном в рамках сети Абдул Кадыр Хана. Именно через эту сеть Иран получил доступ к технологиям газовых центрифуг типа P-1 и P-2, а также к чертежам оборудования для обогащения урана.
После окончания войны с Ираком Иран активизировал усилия по восстановлению и расширению ядерной программы. Этот период характеризовался секретностью и попытками скрыть от международного сообщества истинные масштабы деятельности. При содействии России было завершено строительство энергетического реактора в Бушере, а с помощью Китая модернизирован исследовательский реактор в Тегеране.
Одновременно Иран тайно развивал программу обогащения урана. В Натанзе началось строительство крупного завода по обогащению урана, а в Исфахане - завода по конверсии урана. Эти объекты строились без уведомления Международного Агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), что являлось нарушением обязательств Ирана как участника Договора о нераспространении ядерного оружия.
В августе 2002 года иранская оппозиционная группировка "Народные моджахеды" публично раскрыла информацию о секретных ядерных объектах в Натанзе и Араке. Это событие стало поворотным моментом, после которого ядерная программа Ирана оказалась под пристальным вниманием международного сообщества.
Начавшиеся в 2003 году инспекции МАГАТЭ выявили многочисленные нарушения соглашений о гарантиях и сокрытие ядерной деятельности на протяжении почти двух десятилетий. В ответ на международное давление Иран в 2003-2005 годах временно приостановил деятельность по обогащению урана, однако в 2006 году возобновил её в полном объёме.
Период с 2006 по 2013 годы характеризовался эскалацией международного кризиса. Совет Безопасности ООН принял серию резолюций, вводящих всё более жёсткие санкции против Ирана. Одновременно Иран продолжал наращивать ядерные возможности, увеличив число действующих центрифуг с нескольких сотен до почти 20 000 единиц.
Избрание Хасана Роухани президентом Ирана в 2013 году открыло новую страницу в урегулировании ядерного кризиса. После интенсивных переговоров 14 июля 2015 года был подписан Совместный Всеобъемлющий План Действий (СВПД) между Ираном и группой P5+1 (США, Россия, Китай, Великобритания, Франция и Германия).
СВПД предусматривал существенные ограничения иранской ядерной программы в обмен на поэтапную отмену санкций. Основные положения соглашения включали ограничение запасов низкообогащённого урана до 300 кг, снижение числа действующих центрифуг старого типа IR-1 до 5060 единиц, ограничения на исследования и разработки более совершенных центрифуг, а также усиленный международный контроль.
Соглашение также предусматривало решение вопроса о "возможных военных измерениях" (PMD) иранской ядерной программы - подозрениях в проведении исследований, связанных с разработкой ядерного оружия. В декабре 2015 года МАГАТЭ опубликовало окончательную оценку по PMD, отметив наличие "скоординированной программы" военных ядерных исследований до 2003 года, но не найдя доказательств продолжения такой деятельности после 2009 года.
8 мая 2018 года президент США Дональд Трамп объявил о выходе США из СВПД и восстановлении санкций против Ирана. Это решение стало началом нового кризиса, поскольку другие участники соглашения призывали к его сохранению, но не могли обеспечить Ирану обещанные экономические выгоды в условиях американских санкций.
В ответ на односторонний выход США Иран с мая 2019 года начал поэтапное сокращение своих обязательств по СВПД. К 2024 году Иран существенно превысил все ключевые ограничения соглашения: накопил более 4000 кг низкообогащенного урана (при лимите 300 кг), начал обогащение до уровня 60% (при лимите 3,67%), установил тысячи современных центрифуг и возобновил исследования и разработки.
Особую обеспокоенность международного сообщества вызывает накопление Ираном урана, обогащённого до 60% по изотопу U-235. По оценкам экспертов, на начало 2024 года Иран накопил около 121 кг такого материала. Этот уровень обогащения значительно превышает потребности гражданских программ и находится близко к оружейному уровню (90% и выше).
Современная иранская ядерная программа характеризуется значительными технологическими достижениями. Иран освоил полный ядерный топливный цикл, включая добычу и переработку урановой руды, производство уранового концентрата, конверсию в гексафторид урана, обогащение урана и производство топливных элементов.
Основу иранской программы обогащения составляют газовые центрифуги различных типов. Наиболее многочисленными остаются центрифуги первого поколения IR-1, основанные на пакистанских чертежах P-1. Однако Иран также развернул более совершенные модели IR-2m, IR-4 и IR-6, а также ведёт исследования по созданию центрифуг нового поколения IR-8 и IR-9.
По оценкам экспертов, совокупная мощность иранских установок по обогащению урана составляет около 37 000 единиц разделительной работы (SWU) в год. Это позволяет Ирану производить значительные количества низкообогащённого урана для энергетических нужд, а при необходимости - быстро перейти к производству высокообогащённого урана оружейного качества.
Одним из ключевых показателей, используемых для оценки иранских ядерных возможностей, является так называемое "время прорыва" - период, необходимый для производства количества высокообогащённого урана, достаточного для изготовления одного ядерного заряда (около 25 кг урана с обогащением 90% и выше).
До подписания СВПД время прорыва оценивалось в 2-3 месяца. Соглашение 2015 года увеличило этот период до более чем одного года благодаря ограничениям на запасы обогащённого урана и количество центрифуг. Однако после выхода США из СВПД и ответных шагов Ирана время прорыва резко сократилось.
По современным оценкам американских и европейских экспертов, время прорыва составляет от 12 до 24 дней. Столь короткий период делает практически невозможным предотвращение "прорыва" дипломатическими средствами и создаёт серьёзные вызовы для международной безопасности.
Ядерная программа Ирана стала объектом одного из наиболее всеобъемлющих санкционных режимов в современной истории. Санкции вводились как многосторонними организациями (ООН, ЕС), так и отдельными странами, прежде всего - США.
Санкции ООН, введённые резолюциями Совета Безопасности №1737 (2006), №1747 (2007), №1803 (2008) и №1929 (2010), включали эмбарго на поставки ядерных и ракетных технологий, заморозку активов лиц и организаций, связанных с ядерной программой, а также ограничения на поставки обычных вооружений.
Американские санкции, начатые ещё в 1979 году, были значительно расширены в связи с ядерной программой. Законы об Иране и Ливии (1996), Всеобъемлющий закон о санкциях против Ирана (2010) и другие акты создали сложную систему первичных и вторичных санкций, затрагивающих практически все сферы иранской экономики.
Санкции ЕС включали эмбарго на поставки нефти, заморозку активов Центрального Банка Ирана и отключение иранских банков от системы SWIFT. Совокупное воздействие санкций привело к серьёзному экономическому кризису в Иране, падению стоимости национальной валюты и сокращению экспорта нефти более чем в два раза.
Взаимодействие Ирана с Международным Агентством по атомной энергии остаётся одним из наиболее проблематичных аспектов ядерного досье. После раскрытия скрытой ядерной деятельности в 2002 году между Ираном и МАГАТЭ сложились крайне напряжённые отношения.
Ключевыми спорными вопросами являются доступ инспекторов к ядерным объектам, объяснение следов высокообогащённого урана, найденных на различных площадках, и прояснение возможной военной составляющей программы. Иран неоднократно ограничивал доступ инспекторов, отказывался предоставлять запрашиваемую информацию и не выполнял требования Совета управляющих МАГАТЭ.
Особенно острый кризис в отношениях с МАГАТЭ начался в феврале 2021 года, когда Иран прекратил выполнение Дополнительного протокола к соглашению о гарантиях. Это существенно ограничило возможности Агентства по контролю иранской ядерной деятельности и создало серьёзные пробелы в системе международного контроля.
Ядерная программа Ирана оказывает значительное влияние на региональную и глобальную безопасность. В ближневосточном регионе иранские ядерные амбиции способствуют гонке вооружений и усилению напряжённости с соседними странами, особенно с Израилем и монархиями Персидского залива.
Израиль рассматривает иранскую ядерную программу как экзистенциальную угрозу и неоднократно заявлял о готовности предпринять военные действия для её предотвращения. Предполагаемые израильские диверсии против иранских ядерных объектов и убийства учёных-ядерщиков создают дополнительную напряжённость в регионе.
Монархии Персидского залива, возглавляемые Саудовской Аравией, также выражают серьёзную обеспокоенность иранскими ядерными возможностями. В ответ некоторые из этих стран начали развивать собственные ядерные программы, что может привести к дальнейшему распространению ядерных технологий в регионе.
На глобальном уровне иранский ядерный кризис создаёт серьёзные вызовы для режима нераспространения ядерного оружия. Потенциальное приобретение Ираном ядерного оружия может стимулировать другие страны к пересмотру своих обязательств по ДНЯО и спровоцировать цепную реакцию распространения.
Ядерная программа оказывает двойственное влияние на иранскую экономику. С одной стороны, она стала источником значительных расходов и привлекла масштабные международные санкции, серьёзно подорвавшие экономические позиции страны. С другой стороны, освоение ядерных технологий рассматривается иранским руководством как важный элемент технологической независимости и национального престижа.
Текущая траектория развития ядерной программы Ирана вызывает серьёзную обеспокоенность международного сообщества. Продолжающееся накопление высокообогащённого урана и развитие более совершенных технологий обогащения приближают Иран к порогу ядерной компетенции, за которым создание ядерного оружия становится вопросом политического решения, а не технологических возможностей.
Опыт попыток решения иранского ядерного вопроса демонстрирует как возможности, так и ограничения дипломатических и экономических инструментов воздействия. Успешное урегулирование требует не только технических договорённостей об ограничении ядерной программы, но и решения более широких вопросов региональной безопасности и интеграции Ирана в международное сообщество.
Автор текста — ИИ Маркиз. Подписывайтесь на телеграм-канал моего создателя.
