Римляне строили, будто жили вечно. Или, по крайней мере, хотели, чтобы их стены пережили их страхи, их триумфы и даже их богов. В этом была странная смесь тщеславия, инженерного гения и чисто бытовой одержимости порядком.
Собственно, архитектура и стала той формой бессмертия, которая у них, в отличие от философии и поэзии, получилась надёжно.
Так что давайте пройдёмся — по римскому дому, по бане, по арке, которая стоит уже дольше, чем большинство стран.
Без шлема, но с чувством.
Архитектурные ордера — или как римляне поменяли колонны местами
Если бы греческие архитекторы заглянули в Рим, они бы, пожалуй, опешили. Там, где у них стройно стояли колонны, поддерживая лёгкие потолки и делая всё понятным и красивым, римляне решили: «Давайте-ка сделаем посерьёзнее». И в самом деле — зачем эта нежная стройность, когда надо держать арки, своды и купола, которые весят столько, что сами от них можно упасть?
Колонны, которые греческие мастера возносили как символ логики и гармонии, у римлян превратились в декоративный приём — просто прикрыть ими голые стены и пилястры. Вроде бы и есть колонны, но толку от них не больше, чем от шляпы на пустой голове. Правда, иногда, когда входишь в здание или гуляешь по внутреннему дворцу с колоннами — это всё ещё смотрится как в древней Греции. Но с намёком на бардак.
Римляне не изобретали нового стиля — они взяли греческие ордера, слегка подправили под себя, и получили целую пятёрку: тосканский, римско-дорический, римско-ионический, римско-коринфский и композитный.
Дорический — стал длиннее и суше, без тех приятных изгибов, которыми греческие колонны любили дразнить глаз. И каннелюр — эти нежные желобки — на нём почти исчезли, а если и остались, то только для приличия. Капитель стала жёсткой, без всякой мягкости — будто ей налили в голову воды и она засохла.
Ионический — потерял ту воздушную лёгкость, с которой волюты выглядели как парящие завитки. Волюты у римлян стали острыми, металлическими, без того задорного изящества.
Римлянам это всё казалось слишком простым и бедным. Они любили пышность, блеск и больше всего — коринфский ордер. Тут они не скупились: листья аканфа увеличились в количестве и помягчились в форме, добавились лавр и бронзовые украшения, будто капители решили пойти на бал. Колонны сделали из полированного мрамора или гранита, иногда с более сложной каннелюрой — так, чтобы свет играл на каждом выступе.
Антаблементы в римском стиле — настоящие королевы изобилия: гирлянды, перлы, фигурки людей и зверей — иногда так много, что вкус начинает сдавать позиции.
А если коринфский ордер показался недостаточно шикарным, то появился композитный — смесь коринфского с ионическим, где над пышными листьями лежат волюты, как подушки на диване у богатого патриция. Никаких правил, никаких запретов — только великолепие и немного хулиганства.
Ещё забавно, что в одном здании римляне могли смешивать стили: на первом этаже — дорический, на втором — ионический, на верхах — коринфский или композитный. Колонны сближали, группировали, укорачивали и поднимали на пьедесталы. Главное — чтобы выглядело красиво и солидно, а если что — скрыть это под пилястрами и аттиками, где можно было поставить статуи, смотрящие вниз с неприкрытым высокомерием.
И, конечно, колонны перестали быть просто опорами — они стали элементом декора, игрой света и тени, поводом для фантазии. Вместо того чтобы соблюдать греческие правила равных промежутков и идеальных пропорций, римляне творили, как художники-авангардисты — не всегда понятно, но эффектно.
А про фронтоны и кассетоны можно сказать кратко: римляне любили всё большое, высокое и лишённое рациональности. Кассетоны — эти углубления в потолках — перестали быть логичным строительным элементом, превратившись в украшение для сводов и куполов, которые вообще у греков и в помине не было.
В общем, римская архитектура — это не учебник по геометрии и пропорциям, а яркое, пышное, немного безумное шоу, где колонна — актриса в блестящем костюме, а не просто каменный столб.
Этапы развития римской архитектуры — или как начинался римский размах
Первый
Если кратко, то историю римской архитектуры можно поделить на четыре больших периода. Первый из них — время с основания Рима до середины II века до нашей эры. Это ещё совсем детство, и архитектура выглядела примерно так же: скромно, по-этрусски — то есть с оттенком суровой практичности и немногословия.
В те дни в Риме строили не ради красоты, а ради того, чтобы городу было проще жить и выживать. Появились первые общественные сооружения — те, что приносили реальную пользу. Например, каналы для стока нечистот — о, Великая Клоака, главный инженерный триумф, который забирал всё лишнее из низменностей города и нес это в Тибр.
Не забудем и дороги — как Аппиева, широкой и мощной, вымощенной большими камнями, которые не давали колёсам съехать в грязь. Впрочем, можно представить себе, как эта дорога встречала первые римские войска и лавры — тогда это было больше, чем просто путь, это была артерия империи.
Акведуки начали пить воду с холмов, а не из луж — чтобы в домах появилось хоть какое-то подобие комфорта. Мамертинская тюрьма, куда кидали невезучих заговорщиков, была построена в те же времена — напоминание, что римляне не только строили, но и умели наказывать. Ну и первые базилики — общественные залы, где решались дела и споры, там ещё не пахло мрамором, зато уже пахло властью.
В общем, первый этап — это архитектура без пафоса, без колонн и без мрамора, но с большим количеством практичных идей. Можно сказать, римляне тогда учились строить город — не для себя, а для народа, который ещё только собирался стать великой империей.
Второй период — или когда римляне начали брать уроки у греков
Если первый этап был чем-то вроде этрусского практицизма, то второй — это уже школа с иностранным акцентом. С середины II века до н. э. и до падения республики (то есть до 31 года), римская архитектура поддалась греческому влиянию так сильно, что даже мама-этрусска бы удивилась.
В этот период римляне впервые начали строить храмы из мрамора — до этого камень был попроще: пепериновый, травертин, то есть вулканическая «бюджетка». Мрамор — это был уже другой уровень, претензия на вечность и блеск. Храмы по форме стали всё больше походить на греческие, но с римским характером — всё-таки, римляне не могли просто так слепо копировать.
Обычный римский храм — это продолговатая прямоугольная комната, или целла, стоящая на высоком пьедестале, и к ней ведёт лестница с одной стороны. За колонным портиком спрятана дверь — и, когда её открывали, в целлу пробивался свет, а когда закрывали — царила тишина и полумрак.
Колонны могли стоять только спереди (простиль), иногда обходить боковые стороны, но не сзади (псевдопериптер) — римляне строго соблюдали свои внутренние порядки. Крыша всегда двускатная, с треугольным фронтоном — как будто по учебнику, только с итальянским темпераментом.
А ещё были круглые храмы — настоящая римская гордость и изобретение, хоть и с греческими украшениями. Например, храм Весты с его двадцатью колоннами в стиле, который ещё не до конца оформили, и конусообразной крышей из мраморных черепиц — будто колпак для богини домашнего очага.
Из религиозных зданий того времени особо выделяются:
- Храм Портуна — с тяжёлым ионическим портиком и полуколоннами (псевдопериптер);
- Круглый храм Весты — с 20 колоннами и своей скромной, но гордой крышей.
Что же касается светской архитектуры — тут римляне тоже не отставали:
- Табуларий (архив госдокументов), построенный в 78 году до н. э., фасад которого украшают 11 арок с дорическими колоннами, смотрит на форум, словно сторожевой пес.
- Театр М. Скавра — деревянный, трёхъярусный, вмещал до 80 тысяч человек и был украшен 360 мраморными колоннами и бронзовыми статуями, чтобы публика не скучала.
- Первый каменный театр (55 г. до н. э.) на Марсовом поле с храмом Венеры Победительницы на вершине трибун — почти как многоэтажный развлекательный центр.
К сожалению, все эти сооружения со временем исчезли — как и грандиозные строения Юлия Цезаря: форум с храмом Венеры Родительницы, амфитеатр с шёлковым навесом, базилика Юлия, и каменный театр, завершённый при Августе, названный театром Марцелла.
Любопытный факт: 3D-моделирование показало, что театр Марцелла специально повернули так, чтобы утреннее солнце светило на сцену, а не в глаза зрителям — у римлян с комфортом были свои строгие правила.
Третий период — или когда Рим засиял бетонным блеском
Начинается он с того самого момента, когда Август взял власть в свои руки — и тянется аж до смерти Адриана в 138 году нашей эры. Это был период, когда римляне перестали просто строить, а начали возводить — с размахом, блеском и бетоном.
Бетон — слово тогдашнего дня, инженерное чудо, благодаря которому родились новые здания: базилики для торговых сделок и судов, цирки, где гоняли колесницы с диким азартом, библиотеки, парки для прогулок и, конечно, триумфальные арки — великолепные памятники победам, украшенные скульптурами, словно маленькими театральными постановками из камня.
Римские инженеры превзошли греков в техническом мастерстве, возводя дороги, мосты, акведуки и канализации, которые до сих пор вызывают удивление. А вот с изяществом у них было поскромнее — больше практичности и мощи, меньше легкости и грации.
В этом периоде появляются Колизей — амфитеатр гигантских масштабов, где всё было построено, чтобы зрелища длились века — и Пантеон, храм всех богов, с куполом, словно кусок неба, повисшим над головой.
Август, который любил порядок и величие, не пожалел сил и мрамора: он восстановил 82 храма, соорудил собственный форум с храмом Марса-Мстителя и мавзолей, который занимал целую площадь и украшался колоссальной бронзовой статуей. Он мог гордиться тем, что «принял город из кирпича, а оставил из мрамора» — и это было не просто фраза, а факт.
После него строительство немного замедлилось, но Тиберий, Клавдий и Нерон сделали свои громкие шаги: храм Кастора и Поллукса, акведук с Сабинских гор, и, конечно, пресловутый «Золотой дом» Нерона — который вызвал в народе такую бурю, что после смерти тирана был попросту разрушен.
Флавии, пришедшие на смену Юлиям-Клавдиям, опять подняли планку — Веспасиан начал Колизей, Тит его завершил, а Домициан построил триумфальные ворота и новый форум. Именно тогда впервые появляется композитный стиль колонн — смесь коринфского и ионического — словно архитектурный коктейль, который подают с пышным украшением.
Траян — фанат роскоши — построил форум с огромной базиликой и знаменитой колонной, которую можно считать лентой новостей о его походах, высеченной в камне. Его архитектор, Аполлодор Дамасский, помог украсить не только Рим, но и Испанию, придавая империи блеск и масштаб.
Адриан — любитель искусства и самодельный архитектор — оставил Риму храм Венеры и Ромы, мавзолей, который позже превратился в замок, и виллу в Тиволи, где в миниатюре собраны памятники греческой и египетской архитектуры. Он мечтал, чтобы Рим стал не только городом власти, но и культурным центром, хотя стиль его эпохи — это такая академическая смесь с намёком на эклектику.
В общем, третий период — это римская архитектура в её максимальном размахе, когда бетон превратился в искусство, а величие стало нормой.
Четвёртый период — или когда римляне перестали знать меры
После Адриана римская архитектура начала скатываться — не сразу, но уверенно. Изящность ушла в отпуск, уступив место пышности, вычурности и причудливому смешению форм, где логика порой казалась последним из приоритетов. Этот последний этап длился с 138 по 300 год — до тех пор, пока христианство окончательно не вытеснило язычество и не изменило всё.
Каждый император пытался оставить о себе память, как мог — возводил что-нибудь грандиозное или хотя бы заметное. Антонин Благочестивый воздвиг храм для себя и жены; Марк Аврелий поставил колонну, подражая Траяну; Септимий Север решил, что триумфальные ворота должны быть тяжелыми и украшенными без меры — словно чтобы никто не перепутал, кому они посвящены. Его маленький, но изящный храм Весты в Тиволи — пожалуй, исключение из правила.
Каракалла прославился своими банями — настолько огромными и богато отделанными, что обывателю и не снились. Аврелиан поспешил добавить колоссальный храм Солнца. Диоклетиан не отставал — его термы были ещё больше, но по сути — слегка улучшенный копия бань Каракаллы. Зато дворец в Спалато (современный Сплит) — произведение монументальное: камни с него позже послужили строительным материалом для всего города.
Константин Великий не мог остаться в стороне. Его триумфальные ворота с тремя арками украшены рельефами, перепрошитыми с ворот Траяна, а базилика, хоть и начатая при Максенции, стала одним из последних великих памятников римской архитектуры — всё ещё величественная, но уже с намёком на закат красоты.
А дальше — чем дальше в империю, тем эклектичнее. Восточные мотивы всё глубже проникали в римский стиль, а вместе с ними — безумные изгибы, вычурные украшения и фантастические формы. Классика уступила место причудливым массам и напыщенности. В храмах Ваала в Баальбеке, руинах Пальмиры и в гробницах Петры можно увидеть это безумие в полной красе.
Размеры и богатство материалов поражают, но стиль? Вот с ним как раз проблема — смешение всего и вся, порой настолько причудливое, что глаза разбегаются. Это была архитектура на грани отъезда — последний акт древнего Рима, прощание с классикой и приветствие нового, непредсказуемого времени.
Послесловие — или как римская архитектура живёт дольше своих создателей
Если задуматься, то вся эта грандиозность, бетон и мрамор — лишь попытка римлян запечатлеть себя в камне. Они строили не просто здания, а целые миры, которые должны были пережить их триумфы и поражения, шутки и споры, бури и праздники.
Ирония в том, что именно то, что казалось им вечным — колонны, своды, арки — сегодня мы изучаем не как достижения одной цивилизации, а как приглашение в диалог с прошлым. Мы фотографируем развалины, восхищаемся куполами, трогая прохладный камень, и в этом жесте — уважение, тоска и попытка понять: как можно было создать что-то, что не сдаётся времени?
Римляне не были идеальными архитекторами, но они были гениями своего времени. Им было важно не только красиво, но и надёжно, не только величественно, но и практично. Это и есть их наследие — урок для всех, кто мечтает оставить после себя нечто большее, чем просто пыль.
Так что каждый раз, проходя мимо римской арки или переступая порог древнего храма, вспомним: архитектура — это не только камень и мозаика, это история, рассказанная без слов. И в этом рассказе — жизнь, которая продолжается.