В нашей деревне Правдино мы не лжём. Никогда. Не потому, что мы такие честные. А потому, что мы боимся.
Меня зовут Алёна. Я родилась здесь и не знаю другой жизни. Для меня это так же естественно, как дышать. Когда маленький ребёнок говорит матери, что не он разбил чашку, его рот на мгновение исчезает, затягиваясь гладкой кожей, и он издаёт испуганное мычание. Когда муж говорит жене, что её новый платок ей к лицу, хотя на самом деле так не думает, его губы слипаются на полминуты, и он замолкает на полуслове. Мы живём с этим. С Пожирателем лжи.
Старики говорят, это древний дух, дух нашей земли, который не терпит неправды. Он невидимый, неслышимый. Он просто есть. И он голоден. Каждая ложь, даже самая невинная, — это пища для него. А плата за эту пищу — твой собственный рот. Чем больше и серьезнее ложь, тем дольше он его «ест». День. Неделю. Самого старого лжеца в нашей истории, который поклялся на иконе, что не воровал колхозное зерно, молчание покарало на целый год. Он умер от голода, не в силах объяснить, что ему нужна помощь.
Наша жизнь из-за этого уродлива и проста. Мы говорим только правду. Жестокую, колючую, неудобную. Мы не делаем комплиментов. Не успокаиваем друг друга вежливой ложью. Мы живём в мире без фальши. И этот мир полон боли. Я всегда мечтала уехать, но страх перед другим миром, миром, где все постоянно лгут, был сильнее.
А прошлым летом в нашу деревню приехал он. Тимур.
Он был геологом, его партия разбила лагерь в лесу неподалёку. Он пришёл к нам в деревню за водой. И он был… другим. Он улыбался. Он говорил «добрый день» и «спасибо». Он сказал нашей старосте, бабе Даше, что у неё красивые глаза. Она посмотрела на него как на сумасшедшего и ушла, а её рот остался на месте. Он говорил правду.
Я влюбилась в него. Влюбилась в его лёгкость, в его улыбку, в его мир, где можно было быть добрым, а не только честным.
Он тоже заметил меня. Начал приходить в деревню каждый вечер. Мы гуляли по берегу реки. Он рассказывал мне о городах, о путешествиях, о книгах. А я… я молчала или отвечала односложно. Я до смерти боялась сказать что-то не то.
— Ты какая-то… очень серьёзная, — сказал он однажды. — Ты когда-нибудь смеёшься?
— Да, — ответила я. И это была правда. Мой рот остался на месте. — Когда бывает смешно.
— А сейчас тебе не смешно?
Я посмотрела на него. И честно ответила:
— Нет. Мне страшно.
— Чего ты боишься?
Я не могла ему сказать. Сказать ему правду о нашей деревне — значило бы разрушить его светлый мир. А солгать… солгать я не могла.
Впервые он увидел это сам, когда мы сидели у магазина. Местный мужик, дядя Коля, хвастался, что поймал вот такого сома. Он развёл руки, показывая размер. И его рот исчез. На целых три секунды. Он в панике схватился за лицо, а потом, когда рот вернулся, злобно зыркнул на нас и ушёл.
Тимур смотрел на это с открытым ртом. Своим, настоящим.
— Что… что это было?
И мне пришлось рассказать. Про Пожирателя. Про наш вечный, абсолютный закон правды. Он слушал меня, и его лицо становилось всё бледнее. Он не поверил мне сначала. Но он остался. Он сказал, что любит меня, а остальное — неважно.
И мы попытались построить нашу любовь в этом проклятом месте. Это была пытка. Он дарил мне цветы, а я не могла сказать «какие красивые», потому что в душе считала полевые цветы сорняками. Он готовил ужин, а я не могла похвалить его стряпню, если она мне не нравилась. Наша любовь была честной. И от этой честности мы оба выли от боли. Он — от моих колючих, прямых слов. Я — от невозможности быть мягкой, нежной, любящей, как обычная женщина.
Он умолял меня уехать с ним.
— Алёна, это не жизнь! Это тюрьма! Поехали со мной!
— Я не могу, — отвечала я. И это была правда. Я была частью этого места. Я боялась мира, где я не смогу отличить правду от лжи.
Кульминация наступила вчера. Случилась беда. Стадо коров, испугавшись грозы, выбежало из загона и понеслось через деревню. Тимур, пытаясь остановить их, бросился им наперерез. Одна из коров толкнула его, он упал и случайно сбил старый, ветхий забор у дома бабы Даши. Забор рухнул и придавил её единственную козу. Насмерть.
Вечером собралась вся деревня. Сход. Баба Даша, плача, требовала справедливости. Её поддерживали остальные. Все видели, что виноват «чужак». Тимур стоял посреди круга, бледный, напуганный. Он был готов понести наказание.
Староста, суровый мужик, посмотрел на меня. Я была единственным свидетелем, который стоял рядом.
— Алёна, говори. Ты видела. Это он, приезжий, виноват в смерти козы?
Я посмотрела на Тимура. На его испуганное, но честное лицо. Я посмотрела на озлобленных, готовых к расправе односельчан. Я знала, что они с ним сделают. Его не убьют. Но его изобьют, выгонят, и я его больше никогда не увижу. И я знала, что технически — да, он виноват. Это правда.
И я сделала свой выбор.
Я посмотрела старосте прямо в глаза. Я набрала полную грудь воздуха.
— Нет, — сказала я твёрдо и чётко. — Это не он. Это я. Я стояла слишком близко к забору. Коровы испугались меня, а не его. Это моя вина.
Это была ложь. Первая настоящая, большая, осознанная ложь в моей жизни. Ложь во спасение. Ложь из-за любви.
И Пожиратель пришёл за своей самой большой трапезой.
Я почувствовала не просто онемение. Я почувствовала удар ледяного молота по лицу. Мир вокруг померк. Было ощущение, будто моё лицо втягивают в вакуум. Я закричала, но крик остался внутри, в моей голове. Я схватилась за рот, но пальцы нащупали лишь гладкую, натянутую, неестественно ровную кожу.
Толпа ахнула. Тимур бросился ко мне, но я оттолкнула его. Я смотрела на их искажённые ужасом и удивлением лица.
Мой рот не появился через минуту. И через десять. И через час.
Концовка моей истории — это не совсем концовка. Я сижу в своём старом доме. Тимур уехал. Он не смог вынести моего молчания и моего лица. Деревня смотрит на меня с благоговейным ужасом. Они поняли, что я сделала. Я солгала, чтобы спасти другого. Я совершила самый большой грех и самое большое благодеяние в истории Правдино.
И проклятие изменилось. Пожиратель лжи больше не наказывает деревню. Он насытился. Он получил такую мощную, такую чистую ложь, что ему хватит на сто лет вперёд. Деревня теперь свободна. Они могут врать, льстить, недоговаривать. И они с радостью начали это делать. Возвращаться к нормальной, человеческой жизни.
А я… я заплатила за всех. Мой рот не появился снова. Я стала вечным, живым памятником самой большой лжи, сказанной в самом честном месте на земле.
Я не могу говорить. Я не могу есть. Меня кормят через трубочку оставшиеся из жалости соседи. Я стала Молчуном. Но иногда, по ночам, я подхожу к зеркалу. И вижу, как гладкая кожа на моём лице слегка подрагивает. И мне кажется, что это Пожиратель внутри меня улыбается. Он не ушёл. Он просто спит. Сытый. И ждёт.
Так же вы можете подписаться на мой Рутуб канал: https://rutube.ru/u/dmitryray/
Или поддержать меня на Бусти: https://boosty.to/dmitry_ray
#страшнаяистория #хоррор #ужасы #мистика