Сизые предрассветные лучи робко пробивались сквозь тонкие занавеси спальни, наполняя комнату нежным, почти призрачным светом ранней весны. Уставшие домашние питомцы мирно дремали на полу, свернувшись клубочками, а мы с Асей всё говорили и говорили, не в силах остановиться.
В эту ночь моя жизнь перевернулась с ног на голову. Ася рассказывала, как её отец, мой родной папа, долгие годы искал меня, но из-за опасений быть раскрытым был вынужден оставить попытки. Сейчас у него была новая семья – его жена, мать Аси, они мечтали о большой семье, хотя судьба подарила им только одну дочь.
Сестра показывала фотографии, и я буквально впивалась взглядом в каждый снимок. На них был он – мужчина, с которым я так явно делила одни и те же черты лица. Ася же больше походила на мать – изящную блондинку с мягкими чертами лица. От каждой фотографии веяло таким домашним теплом, такой искренней любовью и заботой, что у меня сжималось сердце. Это было именно то, чего мне так отчаянно не хватало в моём собственном детстве.
В моей душе словно боролись две части: обиженный ребёнок громко кричал и требовал справедливости, но взрослая часть сознания понимала – у мужчин действительно нет того всепоглощающего материнского инстинкта, который заставляет женщин жертвовать всем ради своих детей, даже если это их собственная жизнь. И, честно говоря, даже моя собственная мать не проявляла такого самоотверженного чувства...
— Хочешь поговорить с ним по видео? – осторожно спросила Ася, внимательно глядя мне в глаза.
Я глубоко вздохнула, набирая в лёгкие воздух.
— Знаешь, Ась... – я заговорила быстро, словно боясь передумать, – пусть всё останется так, как было несколько часов назад. Я очень рада, что у него всё хорошо, что его жизнь устроена, но... общаться с ним сейчас у меня нет никакого желания. Прости...
— Не говори глупостей! – горячо возразила сестра, крепко обнимая меня. – Я прекрасно тебя понимаю, и, честно говоря, я бы, наверное, ответила точно так же. Если хочешь, мы можем никому не рассказывать о нашем родстве.
— Знаешь, – я задумчиво посмотрела в окно, где уже вовсю разгорался весенний рассвет, – думаю, так будет лучше. Сейчас у меня и без этого хватает проблем. Без обид?
— Конечно без обид, сестрёнка! – Ася протянула руку, и наши ладони звонко хлопнули друг о друга.
Утомлённая этой невероятной ночью, я отправилась в спальню. Едва моя голова коснулась подушки, как я мгновенно провалилась в глубокий сон.
Как же прекрасно начинать утро медленно, словно котёнок, который нежится на тёплом подоконнике! Минутка за минуткой, каждая секунда — чистое блаженство. Но, увы, мои мечты о неспешном пробуждении разбиваются о реальность, как утренний туман о скалы.
Я сладко спала, укутавшись в одеяло и вдруг... В вашу спальню ворвался маленький торнадо с серыми вихрями на голове. Он с такой скоростью распахнул тяжёлые шторы, что они едва не оторвались от карниза. Солнечный свет (которого, к слову, было не так уж и много) хлынул в комнату, словно водопад.
— Вставай! — гаркнул Фимка, размахивая руками, как дирижёр перед оркестром. — Животных тебе кормить, обед готовить, дом убирать! И это только начало списка!
— А вы куда? — крикнула я ему вслед, пытаясь натянуть одеяло повыше.
— Как куда? Готовиться к нападению! Все при деле, а ты на хозяйстве! — донеслось из коридора.
— Я ещё посплю немного, — пробурчала я, — и шторы верни на место!
— Хозяюшка, — Фимка высунул голову из-за двери, — если не будешь впускать свет, то до обеда будешь валяться! Вливайся в ритм!
С тяжёлым вздохом я откинула одеяло. Ну что поделать —утро так утро, кофе так кофе. На кухне я уставилась в серое окно, где небо напоминало старую простыню. Солнечные лучи? Да вы что! В такой день даже они боятся высунуться из-за туч.
После вчерашних новостей на душе скребли кошки, и тишина только усугубляла это чувство. Но я не из тех, кто легко сдаётся. Вспомнив записи бабушки, я решила попробовать один интересный способ поднять настроение.
Оказывается, маховик времени позволяет не только путешествовать физически, но и просто наблюдать за событиями со стороны. Кто бы мог подумать, что такая штука существует в нашем мире!
День, которого я так долго ждала, наконец настал. За окном моросил мелкий дождь, создавая идеальную атмосферу для уединения. После недавней вылазке к Асе я окончательно решила, что сегодня — именно тот день, когда ничто не должно отвлекать меня от важного занятия. Домашние дела были переделаны, клиенты не беспокоили, а желание смотреть фильмы или выходить из дома совершенно пропало.
В доме царила умиротворённая тишина, нарушаемая лишь тихим сопением питомцев. Несмотря на то что кроме меня и животных в доме никого не было, я всё же решила закрыться в спальне. Тайна, которой я владела, требовала особой осторожности. Согласно старинной записи, эта необычная способность — нечто вроде камеры видеонаблюдения, позволяющей заглядывать в прошлое, — должна храниться в строжайшем секрете от окружающих.
В моей голове роились тысячи вопросов. Сколько тайн скрывал Игорь? Что на самом деле происходило в жизни Аси? А отец... Как сложилась бы моя судьба, если бы я не была его старшей дочерью? Эти мысли не давали мне покоя, разжигая любопытство с каждой минутой всё сильнее.
Прежде чем погрузиться в исследование прошлого, я уделила внимание животным. Пушок с удовольствием уплетал сочную морковь и свежую капусту. Затем я отправилась на кухню, где меня ждали очаровательные лисята вместе с их матерью и приёмным отцом — Тенью. Каждый из них получил свою порцию еды, и их благодарное чавканье наполнило кухню теплом и уютом.
Наконец, когда все были накормлены и довольны, я смогла уединиться в своей комнате. Сердце бешено колотилось от предвкушения и страха. Что, если я не справлюсь? Что, если допущу роковую ошибку? Как правильно настроить этот загадочный механизм, чтобы увидеть именно то, что я хочу? Как выбрать нужное время и человека?
«Действовать надо по наитию», — гласила запись моей бабушки. Но как его почувствовать? Как им воспользоваться? Вопросы роились в голове, но ответов не было.
Я медленно опустилась на стул с резной спинкой, стоящий напротив трюмо с зеркалом. В комнате повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь тихим тиканьем часов. Глубоко вдохнув прохладный после проветривания воздух, я задержала дыхание, а затем медленно выдохнула, стараясь унять бешено колотящееся сердце.
Моя рука, украшенная перстнем, дрожала от волнения. Крупный бриллиант, словно живой, переливался в тусклом свете серого утра. Я поднесла руку ближе к зеркальной поверхности, чувствуя, как по спине пробежал холодок предвкушения. Когда острые грани камня едва коснулись зеркального полотна, поверхность задрожала, покрываясь мелкой серебристой рябью, будто водная гладь в ветреный день.
Изображение начало проявляться медленно, словно проявляющаяся фотография. Сначала это были лишь размытые контуры, туманные очертания, но постепенно картинка становилась всё чётче. Она занимала лишь небольшую часть зеркала, словно окно в другой мир, и я, затаив дыхание, подалась вперёд, прищурив глаза, чтобы лучше разглядеть происходящее.
Передо мной открылась узкая деревенская улочка, утопающая в талом снегу. Серые хлопья, некогда белоснежные, теперь превратились в грязную кашу под ногами торопящихся женщин. Их яркие платки — алый, синий и лиловый — яркими пятнами выделялись на фоне пасмурного дня. Калоши женщин то и дело поскальзывались на подтаявшем снеге, заставляя их ойкать и придерживать полы тяжёлых пальто.
— Вам не кажется, бабоньки, что отец Кирилл последнее время сам не свой? — спросила одна из женщин, нервно поправляя съехавший на плечо цветастый платок. Её голос звучал приглушённо, но в нём слышалось явное беспокойство.
— Да он давно такой, — ответила вторая, пожилая женщина с седыми прядями, выбившимися из-под платка. — С тех пор как Лидию Семёновну воротнички к рукам прибрали, ходит чернее тучи и службу ведёт спустя рукава.
— Ой, девки... — вмешалась третья, крупная женщина с властным голосом. — Вы заметили, как он себя ведёт, а то, что у него на руке шрам появился, которого отродясь не было, этого вы не приметили?!
— Да может, обжёгся? — предположила первая женщина, нервно теребя край платка.
— Ну тогда бы волдырь был али болячка какая, — возразила третья. — А тут на одной службе ничего не было, а наутро — шрам, зарубцевавшийся, будто давний.
— И правда, бесовщина какая-то... — прошептала вторая женщина, крестясь.
— И заметьте, — добавила первая, понизив голос до заговорщического шёпота, — появился у него этот шрам спустя несколько недель после задержания знахарки.
Моё лицо почти вплотную приблизилось к зеркальной глади. Я пыталась уловить каждую черточку, каждый нюанс в лицах беседующих женщин, но стоило моему носу едва коснуться прохладного стекла, как изображение, словно испугавшись моего любопытства, растаяло в воздухе. Зеркало вновь стало обычным, отражая лишь моё растерянное лицо и тревожно мечущийся взгляд.
Мысли вихрем кружились в голове. Кирилл Иванович и отец Кирилл — одно и то же лицо? Или схожие между собой лица? Эта загадка только добавляла масла в огонь моего беспокойства. Одна часть моего сознания настойчиво твердила о необходимости немедленно связаться с Игорем, рассказать ему всё без утайки и вместе искать выход из этой запутанной ситуации. Но другая, более осторожная часть, напоминала о том, что у каждой ведьмы должны быть свои тайны.
В этой ситуации я могла положиться лишь на двоих: верного Фимку, который никогда не предаст, и новообретённую сестру, готовую встать на мою защиту. А вот Захар... Этот непредсказуемый тип в любой момент мог вспылить и донести обо всём моему возлюбленному и его деду, которые, несомненно, попытались бы всё контролировать.
Я металась по комнате как загнанный зверь. Разум разрывался от противоречивых мыслей, а в висках начала пульсировать тупая боль, постепенно перерастающая в настоящую мигрень. Стены словно давили на меня, воздух становился густым и тяжёлым, затрудняя дыхание.
— Вот тебе и развлеклась! — воскликнула я в пустоту, не в силах сдержать эмоции. Мой голос эхом отразился от стен, а ладонь с силой опустилась на деревянную столешницу.
Каждый удар сердца отдавался в голове болезненным эхом, а перед глазами плясали разноцветные пятна. Ситуация становилась всё более запутанной, и я не знала, как из неё выпутаться. Одно было ясно — молчать дальше нельзя, но и раскрывать все карты преждевременно тоже опасно.
Я выбежала на крыльцо, воровато озираясь по сторонам, как подросток, таящийся от матери и достала припрятанную пачку сигарет. Вдыхая никотин, я пыталась успокоиться и унять нарастающую дрожь. Когда в руках остался только фильтр, я услышала громкий стук в калитку и подпрыгнула от неожиданности…
Друзья, не стесняйтесь ставить лайки и делиться своими эмоциями и мыслями в комментариях! Спасибо за поддержку! 😊