Тема матери в жизни ребёнка на полях психоаналитического дискурса набирает свои обороты. В середине прошлого столетия возникли новые термины - «шизофренногенная мать», который почти сразу же был сочтён некорректным и исключён из обихода. Второе понятие -«dead mother» (“мертвая мать») прижился, его используют достаточно часто для обозначения детско-родительских отношений, в которых материнская фигура словно обесцвечена, формализована, в ней недостаточно того ресурса, который позволит ребёнку пройти этапы взросления безболезненно.
В прошлой статье (https://www.b17.ru/article/688686/#c8423516) я начала тему «убитой матери», матери, рано и трагически ушедшей из жизни в обстоятельствах, которые субъективно позволяют ребёнку (детям) прямо или символически считать отца виновным в ее уходе. Частые ссоры, обвинения, измены, постоянный психологический, а возможно, и физический абьюз на глазах ребёнка делают мать в его глазах беззащитной жертвой, а отца - предателем и убийцей, пусть даже косвенным…
В прошлом посте (https://www.b17.ru/article/688686/#c8423516) я отметила возможные сценарии отношений, которые выберет взрослый ребёнок «убитой матери», их обычно три - следование родительской лояльности и повторение роли Жертвы; роль Мстителя ( обычно выбирает дочь «убитой матери») и символическое или фактическое уничтожение партнёра (архетип «Чёрной Вдовы»); поиск выхода из сценария и выбор «безопасного» партнёра - гендерная война ставится на паузу, однако невротический радикал семейного сценария остаётся и часто переносится на партнеров своих детей. Четвёртый сценарий - выход из Игры, открытие нового горизонта событий через развитие осознанности, встречается, увы, достаточно редко.
В этой статье я хочу коснуться выводов из своих практических наблюдений, притом в лонгитюде до 15-20 лет, за личными историями клиентов, рано потерявших матерей и имевших основания считать их жертвами семейных обстоятельств.
К сожалению, для рано потерявших мать токсичные, дисфункциональные отношения с партнёрами - лишь следствие более глобальных, сценарных линий, на уровне Life Style, отношения с миром вообще… Осознанно или бессознательно ( зависит от возраста и особенностей развития ребёнка в момент трагедии), словно яркая, ослепляющая вспышка, в сознании ребёнка возникает и укрепляется, получает «прописку» глубинное убеждение - «мир не ок». Мир опасен, несправедлив, он не отзывается на наши мольбы и призывы, он отнимает самое дорогое… Наряду с этим, даже если ребёнок поначалу и не винил в смерти матери отца, он бессознательно может девальвировать Бога, архетипическую фигуру Идеального Отца, если мыслить в категориях юнгианской психологии.
В моей практике был случай, когда достаточно пожилая женщина, будучи уже бабушкой, продолжала свой внутренний бесконечный диалог с Богом, обвиняя его в ранней, и как она считала, несправедливой смерти матери. Ее Внутренний Ребёнок так и не принял эту трагедию, не отгоревал потерю. И насколько я достаточно долго наблюдала развёртывание семейного сценария в следующих поколениях, потомков этой женщины, ее детей и внуков продолжала преследовать Тень «убитой матери», словно призрак невинной жертвы, не преданной должным образом земле…. Потомки ощущали это как недостаточную поддержку со стороны мира в сложных жизненных коллизиях, как своеобразную архетипическую энергию мортидо, мешающую наслаждаться жизнью даже тогда, когда внешне вроде бы все хорошо!
Менять глубинное убеждение, запечатанное «чёрной» печатью неизгладимого горя, архисложно! Метафора- вот чей язык понятен нашему бессознательному! Только на этом языке мы способны получить пропуск в святая святых - в свой психический космос, который как и внешний космос, скорее всего, бесконечен и открыт.
Автор: Данилина Ольга Васильевна
Психолог, Клинический психолог
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru