20 июня 2025 года исполняется 185 лет со дня рождения морского инженер-механика, включённого Академией Наук в список выдающихся русских учёных, – Павла Дмитриевича Кузьминского. Книга о нем вышла в 2023 году и была представлена автором в том же году в Усть-Лабинске, где родился Павел Дмитриевич.
После выхода в свет книги «Офицер Его Величества Павел Кузьминский 1840-1900» автора книги отыскали потомки Павла Дмитриевича из Израиля, затем из Москвы и Владимира. Встречи и беседы с потомками дали толчок к продолжению сбора документов для новой книги, которая вышла в апреле 2025 года «Русские офицеры Кузьминские». В неё вошли пять глав, каждая из которых посвящена одному члену семьи, начиная от родоначальника Дмитрия Петровича Кузьминского, родившегося в 1803 году (отца Павла Дмитриевича), проживавшего также в станице Усть-Лабинской и большую часть жизни прослужившего на Кавказе. Младший сын Георгий Кузьминский предположительно также родился в ст. Усть-Лабинской в 1842 году, однако документально это пока подтвердить не удалось. Георгий воевал добровольцем в Сербии, затем стал командиром 13-го Ереванского лейб-гвардейского полка, одного из элитных и самых титулованных полков императорской России. Он достиг самого высокого воинского звания генерал-майора. Четверо Кузьминских были связаны с морем. Отец – участник десантов Н.Н. Раевского, сын и внуки также связали жизнь с морем. Правнук испытывал подводные лодки на Каспии.
Павел Дмитриевич после окончания Морского корпуса, куда он был переведён из Воронежского кадетского корпуса по настоянию отца, окончил механическое отделение Технологического института, два года работал вместе со знаменитым химиком Д.И. Менделеевым. Занимаясь в лаборатории университета вместе с Д.И. Менделеевым изучением движения тел в воде, Кузьминский интересовался вопросами силы сопротивления движению твёрдых тел в воде. Он предполагал, что такое же сопротивление будет оказываться летательным аппаратам в воздухе. Исследователю удалось создать установку для проведения четырёхсот двадцати девяти экспериментов. Идею установки подсказал Д.И. Менделеев, а вычертил её и смонтировал П.Д. Кузьминский.
После окончания работы с Менделеевым П.Д. Кузьминский приступил к созданию собственного прибора динамометра-моментомера. Прибор позволял с большой точностью определять работу двигателя морского судна, работающий практически без погрешностей. В настоящее время прибор экспонируется в Центральном Военно-Морском музее города Санкт-Петербурга.
В 1874 году П.Д. Кузьминского произвели в поручики со старшинством за выслугу лет (Высочайший приказ No1111 от 25.11.1874). Началась самостоятельная деятельность инженер-механика Павла Кузьминского. Нарабатывался практический опыт в ремонте механизмов, деталей корабля, опыт в чтении технических чертежей, изготовлении моделей и устройств.
Павел посещал заседания Русского Технического Общества, в котором состоял с 1876 года, выступал с докладами. В печати появились первые публикации об изобретениях.
П.Д. Кузьминский во время Русско-турецкой войны (1877-1878 гг.) работал на Адмиралтейских заводах, являясь заведующим железоделательной мастерской. В 1878 году Кузьминского прикомандировали к Конторе Санкт-Петербургского порта, где с 1 июня он заведовал механическими мастерскими Галерного острова.
Павел Дмитриевич был человеком честным и не шёл на компромиссы с совестью, что часто приводило его на судебную скамью. В 1879 году состоялся первый суд над Павлом Дмитриевичем из- за того, что он отказался подписывать липовые наряды по углю. Состоя членом Русского Технического Общества, он встал за защиту незаконно уволенного из рядов своего товарища Езерского и выступил в его защиту на суде.
Председатель РТО П.А. Кочубей суд проиграл, и чтобы не потерять лицо, вынужден был покинуть Россию и уехать за границу. Однако, он затаил злобу на П.Д. Кузьминского и решил отомстить ему самым изощрённым способом – выслал его подальше из страны. Так капитан Кузьминский, прервав свои научные занятия, был вынужден ехать в Болгарию по решению Морского министерства. Но и здесь не обошлось без курьёзов. Никто не объяснил Павлу Кузьминскому, что служба в Болгарии была негласной и что нужно было в военном рапорте это отразить. П.Д. Кузьминский написал в рапорте: «Прошу уволить по служебным обстоятельствам». Начальники трижды просили Павла Дмитриевича переписать рапорт, но он считал себя «офицером Его Величества» и не стал переписывать рапорт. А затем обратился напрямую к государю и получил разрешение от него выехать в Болгарию. Такого смелого шага старшие начальники простить не могли, что привело в дальнейшем к новым трудностям.
С осени 1883 года в Болгарию должны были приехать представители Морского Министерства для налаживания работы по организации морского флота. Оставленные на службе в Болгарском княжестве русские офицеры не имели права носить русскую форменную парадную одежду, так как теперь они находились на болгарской службе.
Россия передала Болгарскому княжеству буксирный пароход и шесть паровых катеров для таможенной службы в Видине, Лом-Паланке, Систове, Рущуке, Силистрии и один запасный. Кроме того, Болгарскому княжеству передали шхуну для содержания брандвахты при Варненском порту, железную баржу и магоны – турецкие плоскодонные суда, предназначенные для каботажного плавания по Дунаю. В г. Рущуке (совр. Русе) находилось Адмиралтейство, которое нужно было восстановить и приступить к работе по ремонту судов. Именно в Адмиралтействе предстояло работать Павлу Дмитриевичу.
П.Д. Кузьминский прибыл в Болгарию в ноябре 1884 года (Разрешение генерал-адъютанта Рихтера No8521 от 13.11.1884 г.). Полгода шли согласования и переписка чиновников, ведающих разрешением отъезда Кузьминского из России. Болгарский исследователь И. Алексиев, который долгое время занимался изучением службы П.Д. Кузьминского в Болгарии, после выхода в свет книги о Павле Дмитриевиче прислал автору книги ряд материалов болгарского периода жизни П.Д. Кузьминского. Например, Временное Условие, которое заключили между собой З.П. Рожественский (начальник Морской части) и П.Д. Кузьминский: «Мы, нижеподписавшиеся, начальник Флотилии и Морской части Княжества Болгария [Зиновий Рожественский], на основании приказа Военного министерства от 2 ноября с.г., и отставной инженер-механик Российского флота капитан Павел Дмитриевич Кузьминский, заключили настоящее временное условие о следующем:
1) Господин Кузьминский, согласно вышеупомянутому разрешению, поступает в Морскую часть для исполнения обязанностей старшего механика Порта Русе с содержанием 10 000 фр. в год и для жилья 500 фр.
2) Служба г-на Кузьминского считается добровольным наймом временно и без каких-либо служебных прав, в дальнейшем до получения от России Высочайшего повеления для предъявления ему прав, указанных в приказе о российской военной ведомости от 23 ноября. 1883 г., направлен в Морское ведомство по предписанию Военного министерства Болгарии от 19 января с.г.
3) Считать г-на Кузьминского в должности со 2 ноября с.г., т.е. со дня его прибытия.
8 ноября 1884 года подписали: начальник Флотилии и Морской части капитан-лейтенант Рожественский, отставной капитан, инженер-механик П. Кузьминский» (Божков Константин. Заметки и воспоминания о нашей Морской части. — Военно-исторический сборник, VII год, том 13, 1933, с.141).
Константин Божков был другом Павла Дмитриевича Кузьминского в Болгарии. Он обучался в военно-артиллеристском училище в Санкт-Петербурге и присутствовал на заседании РТО, когда Кузьминский читал доклад перед отъездом в Болгарию. Военным министром в княжестве Болгария был назначен генерал-лейтенант М.А. Кантакузен. Это был главный военный начальник П.Д. Кузьминского в Болгарии.
Работа Павлу Дмитриевичу Кузьминскому предстояла сложная, так как нужно было восстановить мастерские для ремонта и обслуживания судов, построить причалы, казармы для матросов и прочее. Работа кипела и день, и ночь. По приезде в Болгарию, Константин Божков в газете «Славянин» опубликовал статью, в которой рассказал о проекте нового судна Кузьминского с тетраэдровидными обводами корпуса.
Как сообщил болгарский исследователь И. Алексиев в письме автору книги, доклад П.Д. Кузьминского «Из области механики корабля» был издан отдельной брошюрой вместе с двумя чертежами. Сегодня два экземпляра брошюры хранятся в российской государственной библиотеке в Москве, а один экземпляр, с автографом П.Д Кузьминского и посвящением. К. Р. Божкову, хранится в Русе. Так княжество Болгария стало причастно к истории кораблестроения и, в частности, лодок, названных «кузьминки». Несколько таких лодок Павел Дмитриевич сделал в Болгарии.
Лодки были неустойчивыми на воде. Некоторое время их использовали для очистки бортов судов, стоящих в порту, а затем их производство прекратилось. Однако в истории болгарского судостроения они остались, как вклад русского инженер-механика Кузьминского в болгарское судостроение.
Зиновий Петрович Рожественский, назначенный начальником Флотилии и морской части в Болгарии, зная непростой характер П.Д. Кузьминского, решил себя подстраховать. По приезде Кузьминского в Болгарию Рожественский завёл на него досье, которое значилось, как «дело No60».
Вопрос организации Болгарской флотилии был сложным не только по финансовым и организационным вопросам. Разногласия по вопросу финансирования Флотилии привели к тому, что военного министра М.А. Кантакузена пригласили отчитаться перед депутатами Народного собрания Болгарии. Справку для Кантакузена готовил З.П. Рожественский. Он указал в справке, что княжество получило в дар от России суда, но финансировать их ремонт и поддержание в надлежащем состоянии отказывалось. Не было ремонтных баз, пристаней, негде было судам зимовать, поэтому суда быстро приходили в негодность. Флотилия в основном занималась не военными делами, а перевозкой грузов и пассажиров, хотя создавалась как военная организация, не имеющая даже военного флага. Разногласия между русскими и болгарами состояли в том, что русские были призваны создать военный флот, а болгары не собирались этого делать.
По прибытии в г. Русе П.Д. Кузьминский быстро включился в работу. В короткий срок он привёл в порядок несколько запущенное хозяйство. Вот как характеризовал работу Кузьминского через год после его приезда в Болгарию военный министр княжества М.А. Кантакузен, посетивший мастерские в июле 1885 года: «Я имел случай лично посетить мастерские Флотилии и подробно осмотреть их, при всей некомпетентности моей в морском деле я не мог не заметить в них резкого различия против того, что я видел там при прежнем моём осмотре их в 1884 году. По своему образцовому порядку мастерские эти производили отличное во всех отношениях впечатление; всё показанное мне при этом начальником флотилии способно было лишь подтвердить лестные отзывы его о капитане Кузьминском, в ближайшем ведении которого находились мастерские» <...> «До лета 1885 года служба эта была не только вполне безукоризненна, но и крайне полезна» (РГАВМФ. Ф.283, оп.2, д. 5123, лл.73 об.;74,75 об.).
Несмотря на огромный авторитет среди болгар, для которых Павел Дмитриевич создал школу машинистов, написал подробные инструкции, его деятельность вошла в противоречие с теми русскими офицерами, которые захотели обогатиться за счёт болгар сверх положенной оплаты. Написав несколько рапортов З.П. Рожественскому и не получив ни на один ответа, Павел Дмитриевич был вынужден обратить внимание на сложившуюся ситуацию через газету «Славянин», где опубликовал статью. Высшие воинские начальники испугались, что конфликт выльется в международный скандал и по решению военного министра Павла Дмитриевича арестовали. Выйдя из-под ареста, Павел Дмитриевич застал на своём рабочем месте другого человека и написал рапорт в стихах, за что был повторно арестован по приказу Рожественского и отправлен на пароход «Взрыв», который был собственностью Болгарии. Находясь в заточении, Павел Дмитриевич в стихах и прозе описывал своё состояние. Позже описание пережитого на пароходе стало книгой, изданной в Болгарии под названием «Носители русского имени в Болгарии» (Русе. Скоропечатница «Славянин»,1885 г.). В настоящее время книга хранится в Российской Национальной библиотеке в Санкт-Петербурге.
Освободил Павла Дмитриевича русский морской офицер И.Н. Лебедев, который тайно ночью на шлюпке перевёз его с парохода, тем спас его жизнь. З.П. Рожественским был отдан приказ о расстреле всего караула и в том числе самого Кузьминского. Сначала Павел Дмитриевич скрывался в румынской деревне, затем после переворота 1885 года вернулся в Болгарию, в г. Русе.
8 сентября 1885 года, Павел Дмитриевич Кузьминский получил копию телеграммы с Высочайшим приказом от 2 сентября (No66) об увольнении от службы (без прошения). Он официально стал русским эмигрантом в Болгарии. «Итак, песня моя спета: господа Рожественский, Чехов, Лазуркевич и компания, меня, по-видимому, одолели; для меня кажется, пропало всё, а я всё-таки не унываю и пою...» (Кузьминский П.Д. Носители русского имени в Болгарии. Скоропечатница «Славянин» Русе 1885 г., с.31).
На призыв поддержать объединение двух частей Болгарии Павел Дмитриевич откликнулся первым и пожертвовал 100 левов, что было расценено некоторыми как причастность Кузьминского к «перевороту». Об этой исторической детали также сообщил болгарский инженер и историк кораблестроения, удостоенный золотого знака «за существенный вклад в области научной информации, достижений в изучении истории морской науки и техники в Варне», И. Алексиев.
Около четырёх месяцев П.Д. Кузьминский находился в Румынии, куда был тайно перевезён, ходил в гражданской одежде, голодал. В начале 1886 года Павел Дмитриевич Кузьминский вернулся в княжество Болгария в г. Русе, где оставался до конца марта 1888 года. Чем он занимался после отъезда русских офицеров в Россию, документально установить не удалось. Известно, что он написал небольшую книгу о своём пребывании и о людях, его окружавших. Продавал книгу в пользу Красного Креста Болгарии. Есть упоминание, что П.Д. Кузьминский преподавал геометрию в земледельческой школе «образцов Чифлик» и работал в Болгарском Техническом Обществе, которое было создано в том числе с его участием. О преподавании геометрии свидетельствует мемориальная доска, установленная на Аллее преподавателей при ВВМУ «Н.Й. Вапцарова» в Варне в 2006 году.
Проживая в Болгарии, Павел Дмитриевич Кузьминский не оставлял работу над своими техническими проектами.
Дипломатические отношения между Россией и Болгарией были прерваны в ноябре 1886 года и возобновились только спустя десять лет, в 1896 году, когда Россия признала вошедшего на престол князя Фердинанда.
В Россию П.Д. Кузьминский вернулся в начале апреля 1888 года, когда императором Александром III ему было восстановлено российское гражданство. Вернувшись в Россию, он с головой окунулся в науку. Не пропускал ни одного заседания Императорского русского технического общества (ИРТО), читал доклады, работал над новыми проектами.
В Болгарии, как считает исследователь И. Алексиев, П.Д. Кузьминский начал работу над проектом водотрубного парового котла с жидким топливом для кораблей (1886 год), разрабатывал проект первой в мире рабочей газовой турбины (1887 год), а также камеры сгорания для нее (газопаророда).
Вернёмся чуть назад. После создания тетраэдровидной шлюпки (1881 год) Кузьминским прошло много лет, и немецкий изобретатель профессор Рин представил разработки тетраэдровидного судна и формулу, выведенную из формулы сопротивления корабля П.Д. Кузьминского, став «первооткрывателем». Болгарский исследователь И. Алексиев, исследуя ж. "Marine Rundschau", писал: «я наткнулся на британский патент No 9062 от 1895 г. «модернизация судов и гребные колеса», выпущенный Паулем Отто Густавом Кречмером из Киля, Германия, инспектором кораблестроения германского флота и Артуром Робинсоном Лидделлом, инженером-кораблестроителем. Наименование на патентный договор являлось общим, но патентное описание однозначно это подтверждает, что речь шла о тетраэдровидных обводах. Приложенные к патенту чертежи корпуса были удивительно похожи на чертеж четырехгранной лодки П. Кузьминского 1881 года.».
Таким образом ясно, что авторство было украдено у П.Д. Кузьминского. Чертеж лодки и чертёж на патенте приведены в новой книге «Русские офицеры Кузьминские».
Являясь членом VII воздухоплавательного отдела ИРТО, Павел Дмитриевич был назначен главным рецензентом проектов самолётов. Через его руки прошли проекты Можайского, Циолковского. Имена двух последних учёных знают все, а имя Павла Дмитриевича Кузьминского кануло в лету.
П.Д. Кузьминский предложил исследовать подъёмную силу различных винтов в воздухе и определить коэффициент полезного действия (к.п.д.). Опыты проводились в павильоне Русского Технического Общества с участием М.А. Рыкачёва. В своих воспоминаниях дочь Павла Дмитриевича Кузьминского Елена указала Михаила Александровича Рыкачёва в числе друзей отца.
Из пяти типов приборов для воздухоплавания П.Д. Кузьминский прежде всего отмечал три: геликоптеры, аэропланы и управляемые аэростаты, которые приводились в движение посредством винта. П.Д. Кузьминский считал, что свойства винта и коэффициент полезного действия его в воздухе нужно изучать тщательно, так как это ключевой вопрос решения полётов.
7 мая 1884 года Павел Дмитриевич сделал краткое сообщение: «Крыльчатые аэропланы системы Кузьминского» с приложением к аэроплану крылоподобного исполнительного механизма. В действующем приборе Кузьминского механизм был связан с ведущими колёсами. Сообщение демонстрировалось на модели, приводимой в движение (по полу) стальной спиральной пружиной. Изобретателем был представлен чертёж механизма и расчёты.
П.Д. Кузьминский одним из первых, кто обратил внимание на роль колёс в раскатывании машины перед взлётом. Возможно поэтому, считал Кузьминский, летательные аппараты не могли получить надлежащую скорость на горизонтальной плоскости для взлёта. Кузьминский подарил действующую модель в музей ИРТО. В 1890 году П.Д. Кузьминский числился действительным членом по второму, четвёртому и седьмому отделам Русского Технического общества. Капитан П.Д. Кузьминский приступил к разработке механизма турбины, которую он условно назвал «винтолётом» – своему главному изобретению.
В октябре 1891 года Павел Дмитриевич сделал краткое сообщение о своих исследованиях по трению твёрдых тел о жидкости. Инженер-исследователь указал, что трение выражается особой новой функцией и зависит от скорости и длины трущейся поверхности. Математические выводы П.Д. Кузьминского входили в противоречие с ранее выведенными формулами механики, что многих учёных насторожило. Однако ещё великий учёный Д.И. Менделеев предупреждал, что с развитием науки ранее выведенные формулы и законы перестанут существовать, поскольку в науке будут найдены новые закономерности.
В 1892 году на средства ИРТО была построена первая турбинная машина-двигатель по модели П.Д. Кузьминского. Эта машина давала возможность получать не только большое расширение смеси горения продуктов и паров охлаждающей жидкости, но также имела передний и задний ход и большую скорость вращения. При давлении в полторы атмосферы двигатель развивал скорость вращения восемь тысяч оборотов в минуту.
Турбина Кузьминского имела десять ступеней, образованных сопловыми и рабочими лопатками, которые в определённом порядке располагались по концентрическим окружностям на боковых плоскостях рабочих (вращающихся) и неподвижных (связанных с корпусом турбины) дисков. Это была первая турбина, а через два года (в 1894 году) им была построена вторая турбина.
В феврале 1893 года состоялось избрание делегатов на промышленный съезд в Чикаго. Выставку и съезд приурочили к четырёхсотлетию открытия Америки Христофором Колумбом. От каждого отдела должны были поехать по два представителя. Делегатами на съезд от седьмого отдела избрали П.Д. Кузьминского и А.Е. Гарута, которые получили соответствующие удостоверения.
В феврале 1893 года П.Д. Кузьминский отправил письмо великому князю Алексею Александровичу. П.Д. Кузьминский предложил: «предварительный проект Управляемо-летающей с человеком мины настолько выработан, что ручаюсь на то, что меньше чем через год после начала работ по постройке самолично буду в состоянии произвести пробный полёт» (РГАВМФ. Ф. 421. Оп.4 д.5, л.л.1,4,4 об.). Этот документ был найден в архиве после выхода в свет книги о П.Д. Кузьминском.
Зимой 1893 года П.Д. Кузьминский готовился к проведению опытов с турбиной. Ему выделили отдельную комнату в здании физической станции Соляного городка. Провести опыты механику Кузьминскому не довелось. Нужно было ехать на международную выставку в Америку.
На Чикагской выставке П.Д. Кузьминский представлял Военно-морское ведомство. После возвращения с выставки, где П.Д. Кузьминскому удалось многое увидеть своими глазами, он заявил, что «за границей нам учиться нечему».
29 ноября 1894 года состоялось заседание ИРТО, которое запомнилось выступлением Павла Дмитриевича Кузьминского. Он попросил слова и выступил с речью в память скончавшегося знаменитого русского математика Пафнутия Львовича Чебышева, заслуженного профессора и академика почётного члена Артиллеристской академии. Он, в частности, сказал: «Основанием реальных знаний служат, как известно, механика, физика и химия, а цементом, связующим их – математика. <...> ИРТО с двадцатью провинциальными отделениями должно бы было служить в нашем отечестве величайшим из храмов единения русских техников, а также должно бы было быть и патентом чести и славы для отошедших в вечность русских людей, украсивших летописи культуры человечества вообще и русской в особенности...» (Записки ИРТО вып. No2,1895 г. с.4).
П.Д. Кузьминский предложил украсить портретом П.Л. Чебышева одну из стен малой аудитории, превратив её в стену памяти выдающихся русских учёных по типу Саутгэмптоновского музея В Лондоне или Смитсоновского института в Вашингтоне. Под портретом предложил расположить краткую биографию учёного, тем самым положил начало пантеону русской славы. Предложение П.Д. Кузьминского было встречено рукоплесканиями.
П.Д. Кузьминский был ревностным борцом за внедрение новой системы мер и весов. Он был членом комиссии по внедрению новой системы мер и весов, возглавляемой профессором О.Д. Хвольсоном.
Изобретатель П.Д. Кузьминский предложил Военному ведомству модель самолёта, названную «русолётом». На предложение П.Д. Кузьминского построить действующую модель «русолёта» (20 июня 1894 г.No10086) Главное инженерное управление уведомило изобретателя, что его предложение «не может быть принято для целей Военного ведомства». К такому выводу пришёл Комитет по управлению электротехнической частью Инженерного корпуса. П.Д. Кузьминский предлагал Военному ведомству модель «русолёта» принять бесплатно. Модель представляла собой одну из первых летательных машин.
18 января 1895 года на заседании воздухоплавательного отдела было предложено закрытым голосованием выбрать одно из сочинений на премию «Наследника Цесаревича». Были предложены работы изобретателей Фёдорова и Кузьминского. Выбрали разработку винта «русоида» П.Д. Кузьминского. Наработки и исследования П.Д. Кузьминского были пригодны как для судостроения, так и для воздушных аппаратов, к чему он явно стремился.
16 марта 1896 года Павел Дмитриевич Кузьминский, один из старейших членов ИРТО, выступил против изменения пятьдесят седьмого параграфа Устава. Речь в нём шла о принятии решений общим собранием при отсутствии кворума. Изменение этого параграфа в Уставе заставило Павла Дмитриевича заявить о выходе из организации «во имя чести и долга сложить с себя звание действительного члена ИРТО и уйти с миром» (Записки ИРТО 1896 г., No5 с.2 ж. общего собрания от 16 марта). Однако на этом деятельность Павла Дмитриевича в ИРТО не закончилась, хотя формально он уже не состоял в обществе.
Из отчёта работы ИРТО за 1896 год стало известно, что П.Д. Кузьминский помогал составлять реестр приборов музея, а также ремонтировать и приводить их в порядок после долгого к ним невнимания. К приборам, восстановленным П.Д. Кузьминским вместе с К.Н. Ванифантьевым, относились: хронограф Маре, инструменты, используемые в опытах Д.И. Менделеева и М.А. Рыкачёва. Как было отмечено, «только благодаря чрезвычайно сочувственному отношению этих лиц (Кузьминского и Ванифантьева) удалось реставрировать эти приборы». Нынешние сотрудники музея Д.И. Менделеева об этом не знали.
2 декабря 1898 года на заседании воздухоплавательного отдела приняли решение участвовать в Парижской выставке 1900 года. На эту выставку должен был поехать П.Д. Кузьминский со своими приборами: «русоидом», динамометром и парогазовой турбиной, которая к тому времени была изготовлена и испытана.
14 марта 1900 года П.Д. Кузьминский присутствовал на заседании IV отдела, где был избран делегатом на Всемирную выставку в Париж от VII отдела ИРТО. Павел Дмитриевич считал, что существует тесная взаимосвязь между воспитанием и образованием фабрикантов и заводчиков внутри России и развитием технического образования среди русского народа. Он заявил: «Промышленная производительность всякой страны, полученная при участии ума и рук отечественных, а не иностранных, и есть тот идеал, к которому стремятся все народы, даже такие маленькие, как довольно хорошо мною изученная Болгария» (Записки ИРТО 1890 г., вып. No11, с.353).
Однако Павлу Дмитриевичу не довелось поехать в Париж, он скоропостижно скончался в Санкт-Петербурге. В архиве была найдена запись в Метрической книге собора св. ап. Андрея Первозванного «Отставной капитан, инженер-механик Кузьминский П.Д. скончался 7 апреля от паралича сердца, погребён 10 апреля 1900 года на Смоленском православном кладбище» (ЦГИА СПб. Ф.19, оп. 127, д. 1025, лл. 913 об., 914. Метрическая книга ч. III, запись No75).
Отпевали Павла Дмитриевича в Андреевском соборе, прихожанином которого он был. По воспоминанию академика А.Н. Крылова, в последний путь Павла Дмитриевича провожали тысячи бедных людей Васильевского острова, которым он оказывал материальную поддержку, сам будучи небогатым человеком.
В данной статье мы коснулись лишь части изобретательской деятельности морского инженер-механика Павла Дмитриевича Кузьминского. В память о нём установлена мемориальная доска на доме No37 по 6-й Линии Васильевского острова в Санкт-Петербурге.
В городе Усть-Лабинске (Краснодарского края) есть улица, носящая имя Кузьминского.
Автор статьи: Татьяна Михайловна Курятникова, исследователь, автор книг и передач на радио «Мария», член секции истории авиации и космонавтики ИИЕТ СПб РАН.