Во время очередных поисков уничтоженных памятников самолетам, мы проводили опрос среди местных жителей одного из городов постсоветского пространства. В ходе этих опросов нам повстречалась необычайно яркая и самобытная творческая личность – человек с мировоззрением, кардинально отличающимся от нашего. Не теряя ни минуты, мы решили взять у него интервью.
Спустя годы, мы рады представить этот материал нашим читателям на страницах канала проекта «Сайт Авиационной Истории». Из соображений безопасности имя нашего собеседника не разглашается.
Гость: Алёна, гуманитарий, выпускница филфака, независимая исследовательница визуальной культуры
Интервьюер: Алексей Виноградов, соавтор проекта «Сайт Авиационной Истории»
Алексей: Алёна, спасибо, что согласились. Сегодня мы говорим о довольно неожиданной теме – памятниках пассажирским самолётам в российских городах. Почему именно она вызвала у вас такую бурную реакцию?
Алёна: Потому что это чудовищно. Эти железные туши на постаментах – манифестация технического китча, эстетического безвкусия и мёртвого мышления. Они уродуют городской ландшафт, не несут никакой художественной ценности и оскорбляют саму идею памятника как формы памяти и культуры. Мы что, на свалке живём?
Алексей: Но ведь памятники самолётам ставят не просто так – это способ сохранить память о развитии гражданской авиации, об эпохе, когда страна строила аэропорты, соединяла города...
Алёна: Серьёзно? Сохранять память через грудой металлолома на пьедестале? Историю надо изучать, читать, обсуждать, а не втыкать в парки искалеченные фюзеляжи. Я как гуманитарий, как человек, чувствующий пространство, уверена – техника на постаменте унижает саму идею культуры. Памятник – это символ, метафора, произведение. Самолёт – это просто техника. И кстати, о сохранении истории – музеи для этого и существуют. А не сквер возле торгового центра.
Алексей: Простите, но такие памятники часто посвящаются конкретным событиям: первому рейсу, пилотам-героям, авиазаводу, без которого не было бы региона. Это же память о людях!
Алёна: Ну пусть тогда ставят памятники людям, а не железным болванкам. Скульптуру пилота, поэта, врача. Но не двигатель на постаменте. Это просто фетишизация техники, характерная для постсоветского бессознательного. Я уверена – нужно очищать города от этого хлама. Мы живём в XXI веке, где арт-объект должен быть тонким, символичным, критичным. А не напоминать экспозицию техникума.
Алексей: Интересно, вы говорите «мы живём», но ведь миллионы людей, те же инженеры, конструкторы, авиамеханики – для них этот самолёт на площади – гордость, признание их труда.
Алёна: Вот здесь мы подходим к самой болезненной части. Извините, но у нас культ технической профессии – это результат комплекса неполноценности. Не нужно путать работу и культуру. Я не обязана считать инженера художником. У меня круг общения – это фотографы, экономисты, кураторы выставок. Мы говорим на языке идей, символов, образов. А не гайки с болтами крутим. И если человек гордится тем, что сварил каркас крыла, это не значит, что мы должны его изделие вечно хранить в городском пространстве.
Алексей: То есть вы считаете, что эти памятники нужно демонтировать?
Алёна: Безусловно. И чем скорее, тем лучше. Нужно пересматривать принципы формирования публичного пространства. Арт-объекты, инсталляции, культурные символы – да. Авиалайнеры на шестах – нет. Мы застряли в мышлении шестидесятых. Вперёд – это не значит больше металла, вперёд – это больше смысла.
Алексей: Вы не боитесь, что вас обвинят в неуважении к истории? Всё-таки авиация – гордость страны...
Алёна: История – это не музей достижений народного хозяйства. История – это разговор, диалог. А не кладбище техники. Пока мы продолжаем ставить на постаменты детали от конвейеров и шасси, мы не говорим, мы молчим. Искусство должно провоцировать, а не воспроизводить технические конструкции. Поэтому я – за демонтаж. За очищение. За новое мышление.
Алексей: Радикально. Спасибо за откровенность.
Алёна: Лучше радикально, чем безвкусно.
© Алексей Виноградов