оглавление канала, часть 1-я
Возбуждение, не дававшее мне спать, было объяснимо и понятно. Сколько лет мы просидели под землей, не видя солнца, не чувствуя горчинки цветущих трав, принесенной ветром с лесных лугов! А сейчас… Я очень хорошо помнила те жуткие картины пустынной истерзанной, заледенелой земли, которые я видела во время своих мысленных путешествий. А вдруг… Сама себя одернула! Нужно принимать данность такой, какая она есть! Так или иначе, этого не миновать, и рано или поздно этот первый шаг должен быть сделан! Нельзя из-за глупого страха всю жизнь прятаться под землей, лишая и себя, и наших детей будущего! Если мы не сможем преодолеть собственные страхи, то завершим собственными руками то, что не сумели сделать наши враги – погубим свой Род. А что тогда мы скажем, представ перед судом Предков? Как посмотрим им в глаза?
Я пребывала в невесомом состоянии ни сна, ни яви, когда услышала явственный зов старца: «Время пришло…»
Быстро встала со своего лежака, оделась, подпоясалась боевым широким ремнем с ножнами и ячейками для металлических перьев, заткнула за пояс свой боевой топор-чекан, подхватила небольшой вещмешок с запасом всего необходимого на несколько дней и подошла к лежаку сына. Склонившись над ним, осторожно поцеловала спящего в щечку, залюбовавшись на несколько мгновений своим Яровитом. Волосы, при рождении светлые, теперь потемнели, став в точности такими же, как и у его отца, прямые темные брови, красивое очертание еще по-детски припухлых губ. Лютый, наблюдавший за мной внимательным серо-желтым взглядом, послал мне короткую мысль: «Хороший щенок… Почти волк…» Я только головой покачала и улыбнулась, вспомнив, как они на пару с моим сыном вчера «вычесывали блох». Тихо прошептав: «Я вернусь…», выскользнула за полог, пропустив волка впереди себя.
Световлад ждал меня на развилке, откуда вели несколько коридоров в разные стороны городища. Собран старец был, как для дальнего похода. На мой удивленный взлет бровей он неохотно пояснил:
- На всякий случай… К тому же, дорога до тайного выхода неблизкая. – Покосился на Лютого, который присел возле моих ног с независимым видом и пробурчал: - Будешь галобиться[1] под ногами, так и знай, превращу в собаку. – На что волк только презрительно фыркнул и демонстративно отвернулся.
Старец не покривил перед истиной, сказав, что путь предстоит неблизкий. Он повел нас узким коридором, уходящим куда-то вниз. Мы спускались довольно долго, переходя по искусно созданным предками ажурным мостам, перекинутым через глубокие пропасти, пересекали огромные пещеры, служившие местом для общих сборищ с огромными отшлифованными до блеска колоннами. По пути нам попадались множество ответвлений от основного коридора, но Световлад уверенно выбирал нужный путь, будто испокон веку ходил этими извилистыми коридорами. Наконец мы добрались до развилки, от которой шло три коридора. Один, судя по тому, что я видела, шел обратно наверх, другой уводил в сторону, а третий… За проходом в третий коридор я увидела клубящийся мрак. Световлад, внимательно глядя на меня, строго спросил:
- Что ты видишь?
Зная, что Учитель никогда не задает напрасных пустых вопросов, покорно ответила:
- Правый путь ведет наверх, левый – уходит вглубь горы на север, а третий… Я не ведаю, куда он ведет. Вижу только клубящуюся тьму за порогом третьего прохода.
Старец удовлетворенно кивнул:
- Хорошо… Лишь немногие, доведись им здесь оказаться, увидят третий проход. Твоя сила растет… И это удивительно, если учесть, что мы сидим глубоко под землей и почти не имеем связи со Великой Сваргой. – И добавил мягче: - Этот путь ведет к Небесной каменной дороге, как ее называли наши Предки, построившие это городище. Несколько десятков саженей, и вы окажетесь у подножья лестницы. Я с вами не пойду. И помни, Варна, после того как я отворю путь, у тебя будет не так много времени, чтобы пройти эти сажени, прежде чем защита опять встанет на место. – Я кивнула головой, сосредотачиваясь, но Световлад продолжил: - И еще… Чтобы ты не увидела там, наверху, не пытайся это изменить или исправить. И уж, конечно, не вздумай вступать в схватку или обнаруживать себя. Когда будешь возвращаться, тебе нужно будет только подумать обо мне, и я отворю вам проход. – И добавил строго, будто я все еще была несмышленой отроковицей на одном из его уроков: - Ты все поняла?!
Я, стараясь скрыть усмешку, кивнула головой:
- Все поняла, отче… Не волнуйся… Мне сейчас есть ради кого быть благоразумной…
Он взглянул на меня печально и проговорил с теплотой, поразившей меня:
- Ну… Род с тобой, дочка. О сыне не волнуйся, присмотрим… - И, замолчав на мгновение, добавил, покосившись на Лютого: - Ну и этого разбойника береги…
Я опять кивнула головой и замерла в ожидании. Световлад повернулся лицом к проходу, прикрыл глаза, опустил свободно руки вдоль тела и замер так. Вначале я ничего не услышала, но услышал Лютый. Он затряс головой, будто ему в ухо залетела муха, и попятился немного назад. А потом услышала и я. Звук был тонкий, пронзительный, какой, как мне казалось, не могло издавать ни одно живое существо. Затем он стал гортанным, переливчатым, словно волны на реке под порывами ветра. Клубившаяся внутри прохода тьма стала светлеть, а потом и вовсе исчезла, словно туман, под лучами яркого солнца. Световлад открыл глаза и, чуть охрипшим и тихим голосом проговорил:
- Все… ступайте… Время дорого…
Не колеблясь более ни секунды, я, поклонившись в пояс старцу, сделала несколько шагов и оказалась под низкими каменными сводами подземного коридора. Проход оказался достаточно узким, и Лютому пришлось идти позади меня. Я улавливала ворчливое недовольство волка. Но мне сейчас было не до того. Оглядываться назад я не стала, но и без того чувствовала печальный взгляд старца, глядящего нам вслед. Мне было понятно, что он хотел бы пойти с нами. И вовсе не его «старческая немощь», как он хотел показать, была причиной того, что он посылал навстречу неведомому нас с волком. На нем и только на нем продолжал лежать груз ответственности за всех людей, находившихся сейчас в городище.
Туман, который до того, как нам пройти, клубился здесь, расползся под самым потолком тонкой пеленой, переливаясь при этом бледно-молочным свечением. Так что света здесь было достаточно, чтобы разглядеть путь под ногами. Впрочем, задерживаться, чтобы как следует тут все осмотреть, я не стала, следуя наставлению Световлада. Шла вперед, как можно быстрее, спеша достичь подножья лестницы, пока проход опять не затянуло клубящимся мраком. Из-за очередного поворота, наконец, показались каменные ступени, которые спиралью поднимались высоко вверх, теряясь в сумраке круглой шахты. Лютый первым заскочил на первую ступень, и почти сразу за моей спиной послышался угрожающий гул. Защита прохода вставала на место. Я торопливо шагнула вслед за волком и, не оглядываясь, стала подниматься. Когда я достигла тридцатой ступени и глянула вниз, там уже опять клубилась тьма.
Шагая за волком по казавшейся бесконечной лестнице, я пыталась отвлечься от того, что нас ждет наверху, на поверхности земли, раздумывала над тем, что было положено нашими предками в основу такой странной защиты. То, что она отступала при помощи высоких голосовых вибраций, было мне понятно, но что лежало в основе самой защиты, я так и не сумела разгадать. Нужно будет спросить у старца по возвращении. Наверняка он знает об этом больше всех, а, возможно, где-нибудь, на самых дальних полках хранилища знаний, лежит незаметный и всеми забытый свиток с точным описанием создания подобной защиты.
Незаметно мои мысли потекли совсем в другом направлении, и были они горьки. Как же так вышло, что, владея такими высокими знаниями, мы не смогли противостоять тем, кто уничтожил нашу землю?! Почему мы не были к этому готовы?! Возможно, за многие столетия относительно спокойной жизни мы просто расслабились, позволив темным застигнуть нас врасплох? Обычная наша беспечность?! Ведь известно даже начинающим изучать мудрость наших предков, что, как правило, человек весь окружающий мир видит через призму собственного восприятия. Ведь не зря наши старики часто повторяют слова «не судите по себе». А мы, значит, «судили» и именно «по себе»? Ведь в крови наших Родов заложено Творцом, создавшим мир, что главное в человеке – это чистые помыслы. А еще совесть, честь, правда… Но мы ведь знали, что темные не придерживаются наших КОНОВ! И позволили себе слабость думать обо всех живущих, как о таких же людях, как и мы сами, с таким же отношением к миру и к самой жизни! И вот он результат! Горько было это осознавать. И все же… Я точно знала, что, несмотря ни на что, никакой враг, никакой темный не заставит меня относиться к жизни, как относятся они. Иначе я перестану быть самой собой, иначе предам не только своих Пращуров, но и самого Творца, который даровал мне эту жизнь. Но и покорно склонять голову, подчиняясь злу, я не стану! Как не станет делать этого ни один человек, в ком есть хоть капля крови наших Родов.
За этими мыслями я не заметила, сколько ступеней мы с волком уже преодолели. Подняв голову, я увидела все ту же бесконечную спираль, поднимающуюся наверх. Пройдя еще немного, я решила передохнуть. Лютый, кажется, был не прочь присоединиться ко мне. Мы перекусили с ним куском вяленого мяса, поделенным поровну, и запили несколькими глотками воды из моей баклажки.
Пока мы дошли до самого верха, нам пришлось еще пару раз остановиться на короткий отдых. И, наконец, мы достигли небольшой площадки, упирающейся в узкие каменные двери. Все, подъем был окончен. На двери не было никаких секретных запоров, только обычный засов, выкованный из железа. Прежде чем открыть его, я обратилась к волку:
- Ну что, серый брат? Ты готов? – Лютый в ответ только тихонько заскулил. Я грустно усмехнулась: - Знаю, знаю… Ты вольный зверь, и жизнь под землей далась тебе нелегко. Но не думай, что там, за этой дверью, нас ждет прежний вольный мир, покрытый зелеными лесами и чистыми реками. – И добавила себе чуть тише: - Я даже не уверена, увидим ли мы солнце над нашими головами.
Помедлив еще несколько мгновений, я ухватилась за ушко засова и с силой потянула его в сторону. К моему удивлению, запор поддался довольно легко. Задержав на несколько секунд дыхание, будто я собралась нырять в глубокий омут, я отворила дверь, и вздох разочарования вырвался из моей груди. За дверью нас встретила тьма. Но воздух был свежим и прохладным. Лютый, стоя рядом со мной на самом пороге, настороженно принюхался. Его уши были напряжены. Он внимательно прислушивался к звукам извне. Я даже подумала, что мне тоже стоило поменять человечью личину на волчью, чтобы быстрее понять, что нас ждет впереди. Сейчас по нашему летоисчислению шел месяц Вэй-Леть[2], но я не чувствовала на своем лице ни малейшего дуновения ветра, хотя и холода льдов я не ощущала. И это тоже несколько настораживало.
Мы одновременно сделали с волком шаг, переступая порог. Постояв немного и подождав, пока глаза привыкнут к темноте, я увидела впереди сереющее пятно и только тогда поняла, что мы оказались в небольшой пещере. А сереющее пятно – это был просто выход из нее. Осторожно обходя куски больших и маленьких камней, наваленных здесь повсюду, мы стали пробираться к выходу. Кажется, я затаила дыхание, прежде чем выйти наружу. Мы стояли на склоне высокой горы с двумя островерхими вершинами, нависшими над нашими головами, а под нами расстилалась небольшая долина. Мертвые остовы почерневших деревьев-великанов были видны повсюду, а между ними виднелись зеленые островки молодых деревцев и кустарников. Небо было серым и неприютным. Облака ползли стремительно за горизонт, подгоняемые наверху сильными порывами ветра. А здесь, внизу на земле, царила тишина. И вдруг одно из облаков стало истончаться, словно расползающаяся ветхая, сопревшая от времени рубаха. Сквозь сероватую пелену показался синеющий кусочек неба и брызнул яркий солнечный луч! Мгновение, и облака вновь скрыли от взгляда это чудо, но теперь это было неважно. Я уже знала, чувствовала, что жизнь вернулась на землю, нашу землю! Внезапно силы оставили меня. На трясущихся ногах я сделала еще один неловкий шаг и плюхнулась прямо на холодный камень. Мир вдруг подернулся мутной пеленой. И только проведя ладонью по лицу, я поняла, что плачу.
[1] Галобиться – суетиться без дела, старославянское слово.
[2] Вэй-Леть – на древнеславянском название месяца май-июнь (славянский месяц равнялся 40 дням)