— Жена у меня — так, фон. Без неё проще было бы, — услышала я в два часа ночи, стоя в коридоре в пижаме.
Голос Михаила доносился из кухни, где он сидел с приятелем Стасом и пил коньяк. Я вышла за водой — не спалось, во рту пересохло.
Фон. Я — фон в его жизни.
— Серьёзно? — удивился Стас. — А мне казалось, вы нормально живёте.
— Да живём, — пожал плечами муж. — Она тихая, не мешает. Дом ведёт, готовит. Но и радости особой нет.
Радости нет. От меня. От жены, которая десять лет старается быть хорошей.
Я застыла у дверного проёма, боясь шелохнуться. Хотелось услышать, что ещё думает обо мне человек, с которым я сплю в одной кровати уже семь лет.
— А что не так? — спросил Стас.
— Да ничего особенно, — налил себе ещё Михаил. — Просто... скучно. Предсказуемо. Утром завтрак, вечером ужин, в выходные уборка. Всё по расписанию.
По расписанию. Конечно. Я же стараюсь создать уют, стабильность, порядок.
— Ну так поговори с ней.
— О чём говорить? — рассмеялся Михаил. — Она и так довольна. Дом, семья, стабильность — что ещё женщине нужно?
Что ещё нужно женщине. Может быть, чтобы муж не считал её фоном?
— А помнишь Аньку? — продолжил он. — Мою бывшую.
Аньку. Ту самую — яркую, взбалмошную, непредсказуемую.
— Конечно, помню.
— Вот с ней жизнь кипела! Ссоры, примирения, эмоции. А с Леной... тишина. Как в библиотеке.
Как в библиотеке. Я создаю комфорт, а он скучает.
— Но ведь удобно же, — заметил Стас.
— Очень удобно, — согласился Михаил. — Поэтому и терплю.
Терплю. Он меня терпит. Как необходимость. Как привычку.
Я тихо вернулась в спальню, так и не взяв воды. Горло пересохло ещё сильнее, но уже не от жажды.
Десять лет назад мы познакомились на работе. Михаил работал в соседнем отделе, часто заходил за документами. Галантный, остроумный, внимательный.
— Лена, давайте сходим куда-нибудь, — предложил он после месяца флирта.
Я согласилась. Мне было двадцать пять, я устала от одиночества и мечтала о семье.
Первые два года были чудесными. Цветы, театр, друзья. Я чувствовала себя любимой и нужной.
— Ты такая гармоничная, — говорил он. — Со спокойным характером. Не то что эти истерички.
Спокойный характер. Тогда это казалось достоинством.
— С тобой так легко. Никаких сцен, никаких истерик.
Легко. Я гордилась, что умею решать всё спокойно.
Через три года мы поженились. Скромно. Съёмная однушка, планы на будущее.
— Ты будешь идеальной женой, — сказал Михаил в загсе.
Я старалась ей быть.
Готовила любимые блюда. Гладила рубашки. Не ворчала, когда он уходил к друзьям. Поддерживала в трудные моменты.
Быт затягивал постепенно.
Сначала я готовила с удовольствием. Потом — по привычке. Потом — по необходимости.
— Лен, а ужин будет?
— Конечно будет. Я же жена. Жёны готовят ужин.
— Лен, а рубашку погладишь?
— Конечно. Жёны гладят рубашки.
Я стала обслуживающим персоналом. Незаметно.
Дом — моя зона. Готовка, уборка, стирка, продукты.
— У тебя же лучше получается.
— Ты больше времени дома проводишь.
— Я устаю на работе.
А я не устаю. Сначала офис, потом кухня, стирка, уборка.
Мы перестали разговаривать. То есть говорили — но только о быте:
— Молоко закончилось.
— Пришла квитанция за свет.
— Соседи опять включили музыку.
О чувствах — ни слова. О будущем — тем более.
Жили как соседи. Михаил — работа, футбол, друзья. Я — работа, дом, быт.
Секс — всё реже. Потом — как по графику. Потом — почти никогда.
— Ты стала какой-то... неинтересной, — сказал он однажды.
Неинтересной. Женщина, на которой всё держится, вдруг стала скучной.
— А что тебе интересно?
— Не знаю. Раньше ты была другой.
Раньше у меня не было тонны обязанностей.
Я попыталась что-то изменить. Купила новое бельё — он не заметил. Приготовила новое блюдо — съел молча. Предложила поездку — отмахнулся:
— Зачем эти телодвижения? Мы и так нормально живём.
Нормально. Как в общежитии.
А теперь я знаю: он просто терпел. Потому что ему удобно.
Я — домработница с правом на секс раз в неделю.
Я лежала в темноте и слушала, как они полчаса обсуждают всё, кроме меня.
Фон не обсуждают.
Когда Михаил зашёл в спальню, он лёг рядом, даже не посмотрев, сплю ли я.
Фон не требует внимания.
Утром всё как всегда: душ, кофе, поцелуй в лоб.
— Увидимся вечером.
Не «жду». Не «скучаю». Просто — увидимся.
Когда он ушёл, я встала и посмотрела в зеркало.
Серая женщина в серой пижаме в серой квартире.
Когда я стала серой?
Опрос: Что бы вы сделали на месте героини?
- Открыто поговорила бы о всём услышанном
- Попыталась бы снова стать интересной
- Собрала бы вещи и ушла
- Дала бы понять, что всё знаю, и ждала бы его реакции
Я достала чемодан. Тот самый, что брали в Турцию. Тогда в нём были платья и мечты.
Теперь — серые кофты и осознание.
Осознание, что я исчезла.
Собирала вещи и вспоминала:
Когда он в последний раз интересовался мной? Моими мыслями? Говорил, что любит?
Не помню.
Фон не нуждается в комплиментах.
Взяла документы, деньги, немного одежды. Остальное — куплю.
Свободу не купишь. Её нужно взять.
Написала записку:
«Ушла. Не ищи. Фон исчез.»
Положила рядом с бутылкой коньяка.
Пусть знает.
Такси приехало быстро.
— Далеко едем? — спросил водитель.
— Очень. От прошлой жизни.
— Понимаю. Удачи.
Первое доброе слово за долгое время.
Поехала к подруге Кате. Она всегда говорила: «Приезжай, если что».
Вот и случилось «если что».
— Лена?! — удивилась Катя. — Что случилось?
— Можно у тебя пожить немного?
— Конечно.
— Я исчезла.
Катя не поняла, но не стала расспрашивать. Налила чаю. Обняла.
Первый день без фона.
Вечером Михаил звонил:
«Где ты?»
«Что за глупости?»
«Я не серьёзно говорил...»
Не серьёзно. Правда всегда не всерьёз.
На следующий день приехал:
— Лена, хватит. Пойдём домой.
— Зачем? Тебе же без меня проще.
— Ты слышала...
— Всё.
— Я был пьян.
— Говорил правду.
— Давай поговорим.
— Дома? У тебя есть дом. У меня — уже нет.
Прошло две недели.
— Лена, я всё понял! Люблю тебя.
— За что?
Молчание.
— За то, что ты хорошая жена.
Функция, не человек.
— Найди себе другую мебель.
Месяц назад оформили развод. Квартира осталась ему.
Я сняла студию. Маленькую. Светлую. Свою.
Где я не фон.
Теперь я покупаю то, что хочу. Готовлю для себя. Глажу только свои вещи.
И знаете что? Жизнь — наконец яркая.
Недавно встретила Стаса в магазине.
— Привет, Лена. Как дела?
— Отлично. Больше не фон.
Он покраснел:
— Михаил говорит, дома скучно без тебя.
— Жалко. Но фон не возвращается.
Лучше быть одной, чем мебелью.
И я поняла: фон — это не про внешний вид. Это про отношение.
Можно быть самой красивой женщиной, но если тебя не замечают — ты фон.
А я не фон. Я — женщина.