Представьте себе картину: телеведущая в прямом эфире читает новости. Внезапно студию трясет, с потолка сыплется штукатурка, эфир прерывается. Это не сцена из голливудского боевика, а реальные кадры из Тегерана. Недавно по иранскому государственному телецентру прилетела ракета. И у всех, кто помнит девяностые, в голове тут же щелкнуло: «Где-то мы это уже видели». Да, видели. В Белграде, в 1999 году.
Но значит ли это, что история нажала на «копировать-вставить»? И Тегеран ждет судьба разбомбленной и растерзанной Югославии? Давайте без паники. Похоже, но не то.
Ящик Пандоры, открытый в 99-м
Весной 1999 года силы НАТО, в ходе своей 78-дневной «гуманитарной» операции «Союзная сила», разнесли крылатыми ракетами «Томагавк» здание Радио и телевидения Сербии (РТС) в центре Белграда. Тогда погибли 16 человек: гримеры, монтажеры, охранники — обычные гражданские, которые просто вышли на ночную смену.
Зачем? Альянс, не моргнув глазом, объявил телецентр «законной военной целью». Мол, это не СМИ, а «часть военной машины пропаганды режима Милошевича». Это был исторический момент: впервые в современной истории журналистов и медийщиков официально приравняли к комбатантам. Ящик Пандоры был открыт, и с тех пор эта жутковатая логика «пропагандист = легальная цель» пошла гулять по миру.
Тот же сценарий, другой продакшн
И вот, пожалуйста, Тегеран, 2025 год. Удар по телецентру IRIB. И снова знакомая риторика: Армия обороны Израиля (ЦАХАЛ) заявила, что это не просто телецентр, а замаскированный под гражданский объект военный узел связи. Предупреждения, мол, рассылали.
Кадры с ведущей, которая после взрыва возвращается в разбитую студию и пытается продолжить работу, облетели мир. Мощный символ: мол, нас не сломить. Иран, в отличие от Югославии, почти сразу нанес ответный ракетный удар по израильской военной базе, с которой, по их данным, и управляли атакой.
Чувствуете разницу в динамике? Вот тут-то и начинаются отличия.
Дьявол в деталях, или Почему Иран — не Югославия
Сравнивать Югославию конца XX века и современный Иран — это как сравнивать уличную драку и партию в геополитические шахматы. Обстоятельства, ставки и фигуры на доске — совершенно разные.
- Масштаб агрессии. Югославию бомбил целый военно-политический блок НАТО во главе с США, тогдашним мировым гегемоном. Это была планомерная, почти трехмесячная кампания по уничтожению инфраструктуры целой страны. Иран же находится в состоянии долгой, тлеющей прокси-войны с региональным противником — Израилем. Это обмен ударами двух тяжеловесов, а не избиение одним альянсом целой страны.
- Способность к «ответочке». У Югославии в 1999 году не было никакой возможности нанести симметричный или хотя бы болезненный ответный удар по странам НАТО. Иран же обладает серьезным ракетным потенциалом и уже продемонстрировал, что готов и может наносить удары прямо по территории Израиля. Это полностью меняет расчеты. Одно дело — безнаказанно бомбить с большой высоты, и совсем другое — знать, что тебе может прилететь в ответ.
- Мир уже не тот. В 1999 году мир был практически однополярным. Россия была слишком слаба, чтобы как-то реально помочь своему союзнику, кроме как политическими заявлениями. Сегодня геополитический ландшафт куда сложнее. Полномасштабная война с Ираном — это риск взорвать весь Ближний Восток и мировые цены на нефть. В такой эскалации не заинтересован почти никто из крупных игроков, включая США.
Так что удар по телецентру в Тегеране — это не пролог к тотальному уничтожению страны, как это было с Югославией. Это, скорее, еще один кровавый и циничный эпизод в долгой и сложной борьбе двух непримиримых врагов. Символический жест и попытка нанести ущерб военной инфраструктуре, но не шаг к стиранию страны с карты мира.
Да, телецентры снова в прицеле, а жизнь журналиста в горячей точке стала еще опаснее после прецедента 1999 года. Но финал у этой новой драмы, скорее всего, будет совсем другим. И вряд ли кто-то захочет покупать билеты в первый ряд, чтобы посмотреть, чем все закончится. Слишком уж велики ставки.