– Ты с ума сошла? Нет, так дело не пойдет. Я не для того пять лет горбатилась на двух работах, чтобы теперь жить с твоей мамой!
Марина распахнула окно. Июльская жара заполнила квартиру, но даже открытые настежь окна не помогали. В новом жилом комплексе еще не включили центральную систему кондиционирования, и духота стояла невыносимая.
– Мариш, ну пойми, – Антон подошел и осторожно положил руки ей на плечи, – она не от хорошей жизни. Сама подумай, с чего бы маме в 58 лет срываться с насиженного места?
– А с чего бы твоей маме в 58 лет не посоветоваться с нами, прежде чем продавать свою квартиру? – Марина резко обернулась. – Мы только въехали, даже коробки не все разобрали, а она уже решила, что будет жить с нами. Антон, мы пять лет копили на первоначальный взнос. Пять лет! Двадцать лет ипотеки впереди. Это наш дом. Наш!
Телефонный звонок прервал их спор. Валентина Сергеевна, словно почувствовав, что говорят о ней, решила уточнить детали своего приезда.
Вечером, уложив посуду в новую посудомоечную машину – предмет их с Антоном гордости – Марина открыла ноутбук. Муж уже спал, а ей не давала покоя ситуация со свекровью. Что-то здесь было не так.
Валентина Сергеевна всегда казалась Марине практичной и рассудительной женщиной. Да, отношения у них не складывались с самой свадьбы, но решение продать квартиру и переехать к ним выглядело слишком импульсивным даже для нее.
Марина набрала в поисковике "предварительный договор купли-продажи расторжение" и погрузилась в изучение юридических тонкостей.
– Валечка, ты уверена, что это хорошая идея? – Нина Павловна обмахивалась газетой на балконе Валентины Сергеевны. Июльское солнце нещадно палило. – У молодых своя жизнь, свои порядки.
– Нина, у меня нет выбора, – Валентина Сергеевна нервно перебирала бумаги на столе. – Тамара совсем пропадает. Эти строители ее обманули, денег нет, жить негде. А если я сейчас не внесу оставшуюся сумму, то и ее взнос пропадет, и мои деньги тоже.
– Но почему ты Антону не скажешь? Он же твой сын.
– И что я ему скажу? Что у него есть тетя, о которой он не знает 34 года? Что я все эти годы скрывала от него сестру, потому что мы в ссоре были? А теперь, значит, здравствуй, у тебя есть тетя, и она в беде. Нет, не могу я так.
– Так ты к нему жить переезжаешь не потому, что соскучилась?
– Конечно, соскучилась, – Валентина Сергеевна вздохнула. – Но дело не только в этом. Мне нужно продать квартиру, чтобы закрыть долги перед банком и помочь Тамаре. А жить где-то надо. Вот я и подумала... они ипотеку взяли, я им помогу ее частично погасить, а взамен...
– А невестка знает? – перебила Нина.
– Я с Антоном говорила. Он сказал, что все будет хорошо.
– Фаина Борисовна, извините, что отвлекаю, – Марина поймала бывшую коллегу свекрови в продуктовом магазине возле дома. Кондиционер приятно охлаждал разгоряченное лицо. – У меня к вам странный вопрос. Вы не знаете, почему Валентина Сергеевна так срочно решила продать квартиру?
Фаина Борисовна замялась, перекладывая арбуз из корзины в пакет.
– Марина, милая, я не хочу лезть в чужие дела...
– Фаина Борисовна, пожалуйста. Это важно.
– Ну, я слышала, что у нее какие-то проблемы с родственниками. Вроде сестра у нее есть... В общем, что-то там с деньгами не заладилось. Но ты у нее сама спроси, я могу ошибаться.
– Сестра? – Марина застыла с пакетом мороженого в руке. – У Валентины Сергеевны есть сестра?
– Алло, Катя? Это Марина. Слушай, ты же юрист, можешь мне объяснить кое-что про долевое строительство?
Через полчаса Марина уже знала, что права дольщиков защищены законом, и если застройщик срывает сроки, можно требовать компенсацию или даже расторгнуть договор.
Июльский вечер выдался на удивление прохладным. Марина накрыла стол на балконе – их первое настоящее торжество в собственной квартире. Подготовка к новоселью давалась нелегко из-за жары, но она так мечтала об этом вечере.
Валентина Сергеевна приехала раньше всех и сразу стала хозяйничать на кухне, передвигая тарелки и комментируя выбор блюд.
– Мам, – тихо сказал Антон, – давай сегодня Марина сама справится, хорошо?
– Конечно-конечно, – обиженно протянула Валентина Сергеевна, – я же помочь хотела.
Когда собрались гости, напряжение стало нарастать. После третьего тоста за новоселье Валентина Сергеевна, раскрасневшаяся от вина, вдруг начала:
– Вот скажите мне, молодежь, почему сейчас такие черствые все стали? Родителей не уважают, стариков выбрасывают...
– Мама, – предупреждающе начал Антон.
– Нет, ты дай мне сказать! – Валентина Сергеевна повысила голос. – Я всю жизнь тебе отдала, одна растила, ночей не спала. А теперь мне некуда податься, а твоя жена меня к вам не пускает!
За столом повисла тяжелая тишина. Только с улицы доносился шум проезжающих машин и детский смех с детской площадки.
– Валентина Сергеевна, – Марина медленно поднялась, – давайте выйдем на балкон, поговорим.
– О чем говорить? – почти выкрикнула свекровь. – О том, что ты жестокая? Что ты забрала у меня сына и теперь не даешь мне видеться с ним?
– Я жестокая? – Марина почувствовала, как внутри что-то обрывается. – А вы не думаете, что жестокость – это красть чужую жизнь? Навязываться, манипулировать, лгать родному сыну?
– Марина! – Антон вскочил.
– Нет, пусть все узнают правду! – Марина повернулась к нему. – Твоя мама продает квартиру не потому, что хочет быть ближе к тебе. У нее долги. И она не сказала тебе, что у тебя есть родная тетя, которая сейчас на грани банкротства из-за мошенников-застройщиков!
В комнате стало так тихо, что было слышно, как жужжит залетевший с улицы шмель.
Через два часа, когда смущенные гости разошлись, Антон, Марина и Валентина Сергеевна сидели на кухне.
– Тамара – моя младшая сестра, – тихо говорила Валентина Сергеевна. – Мы поссорились сразу после смерти твоего отца, Антон. Она считала, что я неправильно распорядилась наследством наших родителей. Почти тридцать лет не общались. А потом она позвонила в мае... У нее сложная ситуация. Вложила все деньги в квартиру в новостройке, а застройщик заморозил стройку. Я взяла кредит, чтобы помочь ей, думала, справлюсь... Но не вышло.
– Почему ты мне не сказала? – Антон смотрел на мать потерянным взглядом.
– Стыдно было. И боялась, что ты осудишь. А потом подумала – продам квартиру, помогу вам с ипотекой, буду жить с вами, еще и Тамаре помогу...
– Мама, так нельзя, – Антон покачал головой. – Я бы помог, если бы знал. Но решать за нас, вторгаться в нашу жизнь...
– Валентина Сергеевна, – Марина глубоко вздохнула, – я поговорила с юристом. Вашу сестру обманули, но она может подать в суд на застройщика. Мы поможем. И... вы можете пожить у нас какое-то время, пока не решится вопрос с жильем. Но только временно.
К середине августа ситуация начала проясняться. Юрист, которого нашла Марина, помог Тамаре добиться компенсации от застройщика за срыв сроков. Валентина Сергеевна, продав свою квартиру и расплатившись с долгами, нашла небольшую студию недалеко от дома сына.
Теплым летним вечером они собрались на новоселье у Валентины Сергеевны. Марина принесла фруктовый салат и фикус в глиняном горшке.
– Это вам, – она протянула растение свекрови. – Пусть растет в новом доме.
Валентина Сергеевна неожиданно обняла ее.
– Прости меня, – прошептала она. – Ты была права. Нельзя решать свои проблемы за счет чужой жизни. Я чуть не разрушила вашу семью.
Из соседней комнаты вышла Тамара – худенькая женщина, удивительно похожая на Антона глазами.
– Ужин готов, – улыбнулась она. – Идемте к столу.
– Знаешь, – тихо сказал Антон, беря Марину за руку, – кажется, теперь у нас появилась настоящая семья. Большая и не самая простая, но настоящая.
– Да, – Марина сжала его ладонь. – И наш дом остался нашим. Иногда нужно защищать свои границы, чтобы потом открыть двери по-настоящему.
***
Вера выходила из офиса под летний ливень, когда незнакомый мужчина подошёл с зонтом. "Вера Андреевна? Я адвокат Михаила. Он оставил для вас запечатанный конверт с распоряжением передать через десять лет после его исчезновения. Внутри – правда, которая всё это время хранилась в тайне...", читать новую историю...