Дом малютки, в котором в данный момент жил Коля, находился в Челябинске. Мальчика решено было пока оставить здесь, поскольку в Новосибирске его никто не ждал, а тут нашлись потенциальные усыновители.
Потому в первый же день Саша, вернувшись с завода, предложил Жене навестить Колю. Мужчина не скрывал сам от себя того факта, что помимо настоящего и искреннего желания помочь осиротевшему ребёнку и попытаться заменить ему семью, им движет и желание сохранить собственную.
Да, спохватился он слишком поздно. И то, что семьи фактически не стало, — целиком и полностью его «заслуга». Но от понимания и осознания данных истин желание повернуть время вспять не пропадало.
После тех навеки врезавшихся в память дней, когда он думал, что безвозвратно и страшно потерял Женю, приоритеты как-то сами нашли свои места в его голове и в его душе.
А реакция Жени на новость о том, что он собирается усыновить Колю, убедила Сашу: когда-то он выбрал в жёны самую лучшую женщину, неравнодушного человека, искреннего и настоящего. Тогда, выбирая, он руководствовался интуицией и юношескими чувствами. Теперь же понял всё отчётливо и окончательно, разумно и по-взрослому; жаль, что поздно.
С Касей ему всё было ясно, и он видел её насквозь с тех пор, как с глаз упала пелена. Он был уверен в том, что как только она удостоверится в правдивости его слов по поводу усыновления, так интерес к нему пропадёт сразу, резко и навсегда.
С Женей всё было намного сложнее, многограннее и не поддавалось никаким прогнозам. Такие искренние, преданные и порядочные люди, как она, не изменяют сами и не терпят предательства от других. В то, что жена сможет простить его, Козырев не верил. Но в глубине его души теплилась надежда на то, что Женя привяжется к Коле, не сможет его бросить.
Саша сам себя ругал за эти мысли, почти ненавидел, пока в конце концов не задал себе вопрос: что изменилось бы, если бы он наверняка знал, что Женя никогда его не простит, а развод обязательно состоится?
Ответ был следующий: не изменилось бы ничего. Он сделал бы всё для того, чтобы усыновить Колю, и он никогда бы не возобновил отношения с Касей.
Честно ответив себе, Саша решил, что у него всё же есть шанс не стать подлецом окончательно, и немного успокоился.
Пока он ездил на завод, Женя приготовила обед, и Козырев обрадовался этому ранее обыденному для него обстоятельству как ребёнок. Даже если они будут жить как соседи... Ну и что? Главное, Женя рядом, и он наверняка знает, что с ней всё хорошо, может видеть её, слышать её голос.
— Хочешь познакомиться с Колей? — осторожно спросил Саша, когда обед подходил к концу. — Мы можем съездить к нему вместе.
Некоторое время Евгения молчала, о чём-то размышляя и хмурясь, и Саша уже начал морально готовиться к отказу, когда её лицо просветлело, и она решительно кивнула:
— Хочу! Конечно, давай съездим.
Женя росла одна, без братьев и сестёр, а почти все ребята из дальней родни были её старше. Среди подруг и знакомых детьми пока никто не обзавёлся, а в школе она работала с ребятами от семи лет и старше. То есть, теоретически она ориентировалась и в возрастах, и в возрастной психологии, но личных наработок в общении с малышами не имела.
Возможно, именно из-за недостатка опыта женщина оказалась не готова к тому, что Коля окажется таким маленьким и абсолютно беззащитным.
Бледный, худенький, с тонкими ручками и малюсенькими ладошками... Огромными и очень живыми были только синие глаза. Движимая до этого времени дремавшим материнским инстинктом женщина сама не заметила, как усадила малыша на колени и начала гладить его по отросшим русым волосам, осторожно прижимать к себе худенькое тельце. Ей хотелось отогреть несчастного мальчика, защитить его от всех бед и невзгод.
Однако для посещений было предусмотрено строго отведённое время, и вскоре Женя с Сашей уже ехали домой.
— Саш, — задумчиво и не слишком решительно заговорила Евгения, когда они остановились на одном из перекрёстков, — а давай завтра снова съездим к Коле?
Мира Айрон
Продолжение: