На краю стола лежала пожелтевшая фотография в простой деревянной рамке. Анатолий взял ее в руки и внимательно всмотрелся в лица отца и матери. Молодые, счастливые, они стояли на фоне старого дома, держась за руки.
– Так и осталась только эта фотография, – пробормотал Анатолий, проводя пальцем по потертой рамке.
Он медленно прошел по комнатам съемной квартиры, механически расставляя вещи. После похорон отца прошла неделя, а в голове до сих пор стоял звон церковных колоколов и гулкий стук комьев земли о крышку гроба.
Звонок в дверь заставил его вздрогнуть. На пороге стояла соседка Марья Степановна, пожилая женщина с добрыми глазами и вечно повязанным платком.
– Толя, ты как? – спросила она, протягивая кастрюлю с супом. – Я тут поесть принесла. Сам-то небось и не готовишь ничего.
– Спасибо, Марья Степановна, – Анатолий взял кастрюлю. – Проходите.
– Да что ты, некогда мне, – отмахнулась соседка, но все-таки прошла на кухню и села на табурет. – Слышала, Виктор твой все забрал. И дом, и машину. Это правда?
Анатолий тяжело вздохнул.
– Правда. Отец завещание составил три года назад. Все брату отписал.
– Как же так? – возмутилась Марья Степановна. – Вы же вдвоем должны наследовать! По закону-то!
– По закону, – усмехнулся Анатолий. – Да только завещание все перечеркивает. Воля покойного.
– А ты что, даже судиться не думаешь? – не унималась соседка.
– Нет, – твердо ответил Анатолий. – Не хочу я все это ворошить. Если отец так решил, значит, так тому и быть.
Марья Степановна покачала головой.
– Эх, Толя, Толя. Добрый ты слишком.
Когда соседка ушла, Анатолий достал из кармана телефон и посмотрел на экран. Пять пропущенных от брата. Он вздохнул и нажал кнопку вызова.
– Наконец-то! – раздался в трубке недовольный голос Виктора. – Я тебе весь день звоню!
– Прости, работал, – соврал Анатолий. – Что случилось?
– Тебе документы нужно подписать на отказ от оспаривания завещания, – деловито сообщил Виктор. – И еще забери свои вещи из дома. Я там ремонт затеял.
– Какие вещи? – устало спросил Анатолий. – Я все свое забрал еще когда уезжал.
– Ну, там осталось что-то в кладовке. И в гараже твой хлам. Если тебе не нужно, я выброшу.
– Не выбрасывай, – попросил Анатолий. – Я завтра заеду.
– Завтра я занят, – отрезал брат. – Приезжай послезавтра. И документы не забудь подписать.
Он отключился, не дожидаясь ответа.
Анатолий поставил на плиту чайник и прислонился спиной к холодильнику. В памяти всплыли воспоминания. Вот они с братом – мальчишки – бегут наперегонки к реке. Вот отец учит их рыбачить. Вот мать стоит у плиты и улыбается, глядя на своих мужчин...
Когда Анатолий приехал в родительский дом, Виктор встретил его на пороге.
– Проходи, только быстро, – бросил он. – У меня встреча через час.
Анатолий вошел в дом и замер. Стены уже были ободраны, мебель сдвинута, пол застелен пленкой.
– Что ты делаешь? – тихо спросил он.
– Ремонт, говорю же, – раздраженно ответил Виктор. – Тут все устарело. Сделаю современный интерьер.
– А где вещи отца? Его книги, коллекция моделей?
– Книги я отдал в библиотеку, а модели... – Виктор махнул рукой. – Кому нужен этот хлам? Выбросил.
– Ты что? – Анатолий почувствовал, как внутри поднимается волна гнева. – Отец всю жизнь их собирал!
– Толя, – устало сказал Виктор, – давай без этих сентиментальных соплей. Отец умер. Дом теперь мой. И я буду делать с ним что захочу.
Анатолий сжал кулаки.
– А фотографии? Семейные альбомы?
– Не знаю, – пожал плечами Виктор. – Вроде в кладовке остались. Можешь забрать, если хочешь.
Анатолий прошел в маленькую кладовку под лестницей. Здесь громоздились коробки, старые чемоданы, инструменты. В углу он заметил стопку альбомов и бросился к ним.
– Нашел что-то? – спросил Виктор, заглядывая в кладовку.
– Да, – Анатолий прижимал к груди потрепанные альбомы. – Хоть это осталось.
– Забирай, – великодушно разрешил брат. – А теперь давай документы подпишем и закончим с этим.
Анатолий послушно поставил подпись на бумагах, которые протянул ему брат. Он не вчитывался в текст. Какая разница? Все уже решено.
– Вот и отлично, – улыбнулся Виктор. – Можешь еще в гараж заглянуть, там твои удочки вроде остались.
Анатолий кивнул и вышел во двор. Старый гараж был завален хламом, но удочки он нашел быстро. Отцовские снасти – дорогие сердцу вещи. Рядом с ними он заметил картонную коробку и открыл ее. Внутри лежали детские игрушки, альбомы с марками, маленькие солдатики.
– Это же мое, – прошептал Анатолий.
– Ты еще тут? – в дверях гаража появился Виктор. – Нашел что-нибудь?
– Да, мои детские вещи, – Анатолий показал на коробку. – Не думал, что они сохранились.
– Забирай, – Виктор посмотрел на часы. – Только давай быстрее, мне пора.
Анатолий загрузил коробку и альбомы в багажник своей машины. Удочки аккуратно уложил на заднее сиденье.
– Ну, бывай, – Виктор похлопал его по плечу. – Звони, если что.
– Конечно, – Анатолий сел за руль. – Пока.
Дома он разложил на столе альбомы и стал перебирать фотографии. Вот их семья в полном составе – мать, отец, они с братом. Счастливые, улыбающиеся. Вот они на море, вот в походе, вот на даче у бабушки...
Из коробки с детскими вещами выпала небольшая тетрадь. Анатолий поднял ее и открыл. Почерк отца. Дневник?
«Сегодня Толику исполнилось десять лет. Мы подарили ему велосипед, о котором он так мечтал. Как же он радовался! Витя, конечно, тоже захотел такой же, хотя ему только восемь. Пришлось пообещать, что и ему купим на день рождения...»
Анатолий перелистал страницы. Записи шли год за годом.
«Толик поступил в институт. Первый в нашей семье с высшим образованием будет. Горжусь им безмерно...»
«Витя опять попал в историю. Связался с плохой компанией. Пришлось вытаскивать из полиции. Как же тяжело с ним...»
«Толик устроился на хорошую работу в городе. Предлагал нам с матерью деньги, но мы отказались. Нам хватает. Пусть себе жилье устраивает...»
«Витя снова просит денег. Уже третий раз за месяц. Говорит, что на бизнес, но я уверен, что все спустит на свои развлечения. Дал в последний раз...»
Последние записи были сделаны незадолго до смерти отца.
«Решил переписать завещание. Все оставлю Виктору. Толик сам справится, он умный, работящий. А Витя без моей поддержки пропадет. Может, хоть ответственности научится, когда все получит...»
Анатолий закрыл тетрадь и долго сидел, глядя в окно. Теперь он понял. Отец не обделил его – он верил в него. А Виктору оставил все, потому что беспокоился о нем.
Зазвонил телефон. На экране высветилось имя Виктора.
– Алло, – ответил Анатолий.
– Толя, тут такое дело, – голос брата звучал неуверенно. – Я нашел сейф отца. Там какие-то бумаги на землю за городом. И еще папка с твоим именем.
– С моим именем? – удивился Анатолий.
– Да, – Виктор помолчал. – Приезжай, посмотришь. Это явно тебе.
Когда Анатолий снова приехал в родительский дом, Виктор встретил его уже по-другому – без спешки, с какой-то странной задумчивостью.
– Проходи, – сказал он. – Я в кабинете отца все разложил.
В кабинете на столе лежала папка с надписью «Для Анатолия» и какие-то документы.
– Я открыл сейф, – пояснил Виктор. – Хотел документы на дом проверить, а там это.
Анатолий открыл папку. Внутри был договор на покупку земельного участка с небольшим домом и письмо от отца.
«Дорогой Толя,
Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет. Я знаю, ты удивишься моему решению оставить дом и основное имущество Виктору. Но я надеюсь, ты поймешь.
Виктор всегда был слабее тебя. Ты с детства был самостоятельным, целеустремленным. А он... он другой. Я боюсь, что без моей поддержки он пропадет.
Но я не мог обделить и тебя. Поэтому купил для тебя участок земли с домом. Он небольшой, но крепкий. И место хорошее, у реки, как ты любишь. Документы в этой папке, все оформлено на тебя.
Прости, что не сказал раньше. Хотел сделать сюрприз к твоему дню рождения, но не успел...
Я горжусь тобой, сын. Всегда гордился.
Твой отец».
Анатолий почувствовал, как к горлу подступает ком.
– Ты... ты знал об этом? – спросил он брата.
Виктор покачал головой.
– Нет. Я сам только что прочитал. Там еще письмо мне было.
Он протянул Анатолию лист бумаги.
«Виктор,
Я оставляю тебе дом и все, что нажил за жизнь. Но это не просто подарок – это ответственность. Научись распоряжаться тем, что имеешь. Не разбрасывайся деньгами, не забывай о семье.
И помни – Толя всегда будет твоим братом. Держитесь вместе. Поддерживайте друг друга.
Отец».
Братья молча смотрели друг на друга.
– Я... – начал Виктор и осекся. – Я не знал. Думал, отец просто тебя обделил. И злился на тебя. Сам не знаю почему.
Анатолий положил руку ему на плечо.
– Отец был прав. Мы должны держаться вместе.
– А я тут уже начал ремонт, – виновато сказал Виктор. – Хотел все выбросить, все переделать...
– Может, не стоит спешить? – предложил Анатолий. – Давай вместе решим, что менять, а что оставить.
Виктор неожиданно всхлипнул.
– Я так злился на отца последнее время. Требовал денег, устраивал скандалы. А он все равно... все мне оставил.
– Он любил нас обоих, – тихо сказал Анатолий. – По-своему.
Они долго сидели в кабинете отца, разговаривая о прошлом, о детстве, о родителях. Словно заново узнавали друг друга.
– Знаешь, – сказал вдруг Виктор, – я тут нашел фотографию. Одну из последних, где отец улыбается. Держи.
Он протянул Анатолию снимок. Отец стоял на крыльце дома, щурясь от солнца, и улыбался в объектив.
– Спасибо, – Анатолий бережно взял фотографию. – А я дневник отца нашел в своих вещах. Хочешь, почитаем вместе?
Виктор кивнул.
– Хочу. И еще... Поехали посмотрим на твой новый дом? Тут в документах адрес указан. Недалеко вроде.
Дом оказался небольшим, но крепким, как и писал отец. Деревянный, с террасой, выходящей к реке.
– Отличное место, – сказал Виктор, оглядываясь. – Рыбалка тут, наверное, отменная.
– Как в детстве, помнишь? – улыбнулся Анатолий. – Мы с тобой на зорьке удочки закидывали, а отец нас учил...
– Помню, – Виктор тоже улыбнулся. – Слушай, а может, мы как-нибудь здесь порыбачим вместе? Как раньше?
– Обязательно, – кивнул Анатолий. – У меня даже удочки отцовские есть. Он бы этого хотел.
Они стояли на берегу реки, два брата, так непохожих друг на друга, но связанных невидимыми нитями общих воспоминаний. И где-то в небе, казалось, улыбался их отец, довольный тем, что его план сработал.
Вечером, вернувшись домой, Анатолий достал фотографию, подаренную братом, и поставил ее рядом с той, что всегда стоял на его столе. Теперь у него было две фотографии – и целый мир воспоминаний, который уже никто не мог у него отнять. А еще – брат, которого он чуть не потерял.
Фотография на столе была лишь символом – символом того, что самое важное в жизни нельзя увидеть глазами или пощупать руками. Самое важное всегда остается в сердце.