— Ты куда это собралась? — спросил Алексей, застегивая белый халат.
— К Светлане. Обещала зайти.
— Ага. Ну и сиди там до ночи, — махнул он рукой.
— Я сегодня поздно буду.
Мария посмотрела на себя в зеркало. Пятьдесят восемь лет, а чувствует себя как старуха. Месяц назад вышла на пенсию, и теперь каждый день тянется как резина. Алексей уходит в больницу, она остается одна. Он — врач, нужный людям. А она кто? Никто.
— Я поздно буду, — бросил он утром, едва чмокнув ее в щеку. — Не жди ужинать.
И она не ждала. Сидела на кухне, пила чай и листала старые журналы. Раньше, когда работала медсестрой в той же больнице, они хотя бы ехали домой вместе, обсуждали день, пациентов, коллег. А теперь? Теперь он приходил усталый, молчаливый, садился к телевизору с газетой.
— Маш, ты к Светке собиралась?
— К Светлане, — поправила она.
— И да, собираюсь.
— Ну и иди. Чего сидишь?
Вот так и разговаривали теперь — короткими фразами, как чужие люди.
***
Светлана встретила ее с распростертыми объятиями и сразу потащила на кухню — показывать новый сервиз и жаловаться на зятя.
— Представляешь, Мишка, опять пьяный приперся! А Настя молчит, терпит. Я ей говорю: «Дочка, зачем тебе такая жизнь?» А она: «Мама, не твое дело».
Мария кивала, поддакивала, но мысли были далеко. Почему-то вспомнилось, как Алексей в молодости приносил ей цветы просто так, без повода. Как они гуляли по вечерам, держась за руки, строили планы. Куда все это делось?
— Машка, ты меня слушаешь? — Светлана замахала рукой перед ее лицом.
— Слушаю, слушаю. Про Настю и зятя.
— Да не про зятя уже! Про отпуск говорю. Может, съездим куда-нибудь вместе? А то мужики наши только работой и живут.
Домой Мария шла медленно, размышляя о словах подруги. Действительно, когда они в последний раз куда-то ездили вместе с Алексеем? На дачу к его матери — и то полгода назад. А романтика? Когда он в последний раз говорил ей что-то нежное?
Проходя мимо кафе «У камина», она машинально заглянула в окно. Любила наблюдать за людьми — кто с кем сидит, о чем говорят, как смеются. И вдруг сердце екнуло.
За столиком у окна сидел Алексей. А напротив него — молодая женщина с темными волосами, лет тридцати пяти, не больше. Она что-то говорила, жестикулировала, а он внимательно слушал, наклонившись к ней. Потом протянул руку и накрыл ее ладонь своей.
Мария замерла. Время словно остановилось. Сердце бухало так громко, что, казалось, его слышно на всю улицу. Она сделала шаг назад, потом еще один, не сводя глаз с этой картины.
«Не может быть, — думала она, торопливо идя домой. — Не может быть. Мне показалось. Или это просто коллега, пациентка...»
Но рука. Эта нежность, с которой он коснулся чужой руки... Когда он так последний раз коснулся ее руки?
Дома Мария металась по квартире как затравленная. Заваривала чай и забывала пить, включала телевизор и сразу выключала. В ушах стоял звон, руки дрожали.
«Тридцать четыре года вместе, — считала она. — Тридцать четыре года! Сын, внуки, общие друзья, дача, кредит за квартиру, который только-только выплатили...»
А он что? Нашел себе молоденькую? И ведь она замечала — новая туалетная вода, которой раньше не было, задержки на работе стали чаще, телефон теперь всегда экраном вниз кладет.
В половине одиннадцатого Алексей вернулся.
— Ужинал? — спросила Мария, стараясь говорить обычным тоном.
— Да, в больнице перекусил. — Он снял ботинки, повесил куртку.
— Тяжелый день был.
«Тяжелый», — подумала она с горечью. — «В кафе с девицей сидел — конечно, тяжелый».
— Алеш, а где ты ужинал? — не выдержала она.
— Говорю же, в больнице. В столовой.
Он соврал. Первый раз за столько лет соврал ей в глаза, даже не моргнув.
Ночью Мария не спала. Лежала и слушала, как он дышит рядом, спокойно, размеренно. А у нее внутри все горело. Представляла эту женщину — наверное, красивая, умная, интересная. Небось диссертацию пишет или в театр ходит. А она что? Пенсионерка, домохозяйка, увядающая...
Утром за завтраком Алексей был как обычно — читал новости в телефоне, пил кофе, изредка что-то бормотал о работе. Мария смотрела на него и думала: «Как же я его не знаю? Тридцать четыре года живем вместе, а он для меня чужой человек».
— Ты чего такая мрачная? — спросил он, отрываясь от экрана.
— Да так. Голова болит.
— Таблетку выпей.
Вот и весь разговор. Таблетку выпей. А что если у нее не голова болит, а сердце разрывается?
Днем Мария решилась. Нашла в телефонной книжке Алексея номер — «Анна Викторовна». Набрала, слушала гудки, готовая бросить трубку.
— Алло? — мелодичный голос, приятный.
— Это... это жена Алексея Петровича.
— Простите, какого Алексея Петровича?
— Соболева. Врача-ортопеда.
— А... да, да, Алексей Петрович. А что случилось?
«А что случилось?» — Мария почувствовала, как в груди поднимается волна ярости.
— Случилось то, что вы встречаетесь с чужим мужем! — выпалила она.
— Что? Извините, я не понимаю...
— Вчера в кафе «У камина» вас видели! Думаете, жены слепые?
В трубке повисла тишина.
— Я думаю, нам стоит встретиться и поговорить, — тихо сказала Анна Викторовна.
— Вы многое неправильно понимаете.
Мария бросила трубку. Руки тряслись так, что она едва удержала телефон.
***
Вечером, когда Алексей вернулся домой, разразился скандал.
— Я звонила твоей Анне Викторовне! — закричала Мария, едва он переступил порог.
— Какой Анне Викторовне? — Алексей побледнел.
— Не притворяйся! Я вас видела в кафе! Как ты нежно держал ее за руку!
— Маша, ты что, совсем с ума сошла?
— Я с ума сошла? Это ты тридцать четыре года прожил со мной, а теперь бегаешь к молодым!
Алексей сел на диван, тяжело вздохнул, провел рукой по лицу.
— Анна Викторовна — мой коллега, врач-невролог. Она недавно овдовела, у нее тяжелая депрессия. Я ей помогаю.
— Помогаешь? — Мария рассмеялась истерически.
— За ручку держишь, по кафе водишь?
— Машенька, неужели ты не понимаешь? Человек на грани срыва, ей нужна поддержка!
— А мне не нужна? Мне поддержка не нужна?
Этот вопрос повис в воздухе. Алексей поднял на нее глаза — удивленные, растерянные.
— Маш, о чем ты?
— О том, что ты меня не замечаешь! Дома молчишь, на работе пропадаешь, а с ней в кафе сидишь, душу изливаешь!
И тут Мария расплакалась. Все накопившееся за последние месяцы вылилось наружу — одиночество, ненужность, страх старости, обида на равнодушие.
Алексей подошел к ней, неуверенно обнял за плечи.
— Машенька, родная моя... Я не знал, что ты так чувствуешь себя.
— Как я могу чувствовать себя по-другому? — всхлипнула она.
— Ты приходишь домой, молчишь, в телевизор смотришь. А с ней разговариваешь, время проводишь...
— Анна Викторовна — больной человек. У нее суицидальные мысли были после смерти мужа. Я как врач не мог оставить ее без поддержки.
— А я не больная? У меня душа болит, сердце разрывается!
Алексей прижал ее к себе крепче.
— Прости меня, дурочка. Прости, что не замечал. Я думал, у тебя теперь свобода, пенсия, можешь заниматься чем хочешь...
— Чем заниматься? Телевизор смотреть? В магазин ходить? Мне тебя не хватает, Алеша. Мне нас не хватает.
Они просидели на диване до поздней ночи, разговаривали, как давно не разговаривали. Алексей рассказывал про работу, про коллег, про случаи. Мария — про свои страхи, про ощущение ненужности, про то, как боится стареть одна.
— Знаешь, — сказала она, уткнувшись ему в плечо, — я думала, ты меня разлюбил.
— Машенька, как можно разлюбить человека, с которым прожил полжизни? Ты же часть меня, понимаешь?
— Тогда почему мы стали чужими?
— Не знаю. Может, устали, закрутились... А может, я думал, что любовь — это когда цветы дарят и стихи читают. А то, что у нас есть, — это уже не любовь, а привычка.
— А что у нас есть?
— Дом. Семья. Понимание без слов. Знание того, что ты всегда будешь рядом, что бы ни случилось.
Мария подняла голову, посмотрела на него.
— Это и есть настоящая любовь?
— Наверное. Только я забыл тебе об этом говорить.
На следующий день Мария решила заняться собой. Записалась в спортзал для людей старшего возраста, потом — на курсы флористики. Алексей поначалу удивлялся, но потом стал интересоваться ее успехами, хвалить композиции из цветов.
А еще они договорились ужинать вместе, без телевизора. Каждый вечер — полчаса только для них двоих.
— Как дела у твоей Анны Викторовны? — спросила Мария как-то за ужином.
— Лучше стало. К психотерапевту стала ходить, в группу поддержки записалась.
— Хорошо. А то я за нее переживаю.
Алексей удивленно посмотрел на жену.
— Правда переживаешь?
— Правда. Я же теперь понимаю, что такое — потерять близкого человека. Вернее, думать, что потеряла.
Они помолчали, держась за руки через стол.
— Знаешь, о чем я думаю? — сказал Алексей.
— А давай в отпуск поедем. Куда-нибудь к морю.
— Серьезно?
— Серьезно. Только мы с тобой. Как в молодости.
Мария улыбнулась. Впервые за много месяцев улыбнулась по-настоящему.
— А можно я Светлане расскажу? А то она меня в компаньонки звала.
— Расскажи. Пусть завидует.
Вечером, собирая со стола, Мария поймала себя на мысли, что напевает. Давно не пела, забыла уже когда. А сейчас хотелось петь, смеяться, жить.
В зеркале отразилось лицо — да, морщинки есть, седина тоже. Но глаза... глаза снова светились. Как у женщины, которая знает — ее любят.
И не просто любят. А любят по-настоящему, навсегда, несмотря ни на что.
👍Ставьте лайк если дочитали.
✅Подписывайтесь на канал, пишите в комментариях свои истории.