Субботнее утро началось с перестука дождевых капель по жестяному подоконнику, ровного, почти успокаивающего.
Елена проснулась с ощущением, что вес мира слегка придавил её тело к старой, чуть прогнувшейся кровати. Головная боль отступила, но оставила после себя вязкую усталость, какая бывает после долгой болезни. Часы показывали семь, и дом ещё спал, наполненный тишиной и предвкушением. Сегодня должен был приехать Максим. Обещал быть к обеду. Эта мысль гнала Елену из постели, заставляла преодолевать слабость.
Перед внутренним взором стояла вчерашняя находка, восковая фигурка с булавкой в груди. Елена старательно отгоняла это видение, но оно возвращалось как назойливая муха. Глупости, думала она, замешивая тесто для пирога с яблоками. Обычная деревенская чушь. Максим приедет и всё встанет на свои места. Мука ложилась на руки тонким белым слоем, делая их похожими на гипсовые слепки. Когда-то они с матерью пекли вместе, передавая из рук в руки скалку, как эстафетную палочку между поколениями женщин. Хранительница домашнего очага. Теперь мать ждала её звонков в пустой городской квартире, а она сама стояла на чужой кухне в деревенском доме среди чужих запахов и звуков. К полудню дождь прекратился. Солнце робко выглянуло из-за облаков, высушивая лужи на дорожках. Никита, неожиданно проникшийся идеей приезда отца, помогал прибирать двор, собирал ветки, упавшие за ночь, подметал дорожки. Что-то новое, почти незнакомое, появилось в его лице. Взрослая сосредоточенность, желание сделать всё правильно.
Машина Максима показалась на дороге около 2 часов дня. Серебристая, чужеродная среди деревенских домов и заборов. Елена выбежала навстречу, как девчонка, забыв про солидность и недавние обиды. Что-то древнее, первобытное двигало ею. Потребность быть рядом с мужчиной, защитником, добытчиком. Максим вышел из машины подтянутый, свежий, в белой рубашке, с закатанными рукавами. Загорелое лицо с ямочкой на подбородке сияло улыбкой. Он обнял Елену, закружил её, как в первые годы их отношений.
- Соскучился, — шепнул он ей на ухо, и от его дыхания по коже побежали мурашки.
Никита стоял в стороне, переминаясь с ноги на ногу. Потом всё же подошёл, позволил отцу обнять себя, хлопнуть по плечу.
- Ого. Да ты подрос. Неделя всего прошла, а будто вытянулся, — Максим смотрел на сына с той неуловимой гордостью, которую мужчины обычно скрывают за шутками и подначками.
Дом словно ожил с приездом хозяина, наполнился громкими голосами, смехом, движением.
Елена, хлопоча над праздничным обедом, то и дело ловило себя на том, что улыбается. Всё плохое, всё тревожное отступило, как будто Максим привёз с собой частичку их нормальной, привычной жизни.
За обедом, когда первый голод был утолён и разговор потёк неторопливо, она всё же решилась рассказать о странной находке.
- Представляешь, нам тут подарочек подложили, — она старалась говорить легко, с иронией, - Настоящий магический подклад. Свечи, соль, восковая фигурка.
Максим рассмеялся, отпивая домашний компот.
- Деревенские дети балуются, хотят городских напугать, — он подмигнул Никите, - Давно этот трюк практикуется. Нас, когда мальчишками были, тоже пугали Кикимарой Болотной, Лешим.
- Но фигурка была с булавкой, - тихо добавила Елена, - Как в фильмах про Вуду.
Что-то едва уловимое промелькнуло в глазах мужа. То ли тень беспокойства, то ли раздражение. Но он тут же улыбнулся, протянул руку, погладил её пальцы.
- Лен, ты же образованная женщина. Неужели веришь в эту чушь? Дети насмотрелись ужастиков, начитались страшилок в интернете и решили поразвлечься.
Елена вздохнула. В словах мужа был резон, но что-то глубоко внутри сопротивлялось такому простому объяснению.
- Нина Степановна говорит…
- Ох уж эти деревенские кумушки, — перебил Максим, - Им только дай повод посудачить о нечистой силе. Больше ни о чём говорить. Ни телевизора, ни интернета толком нет.
После обеда, когда жара спала, они отправились втроём к озеру, той самой дорогой, которую Елена открыла для себя несколько дней назад. Максим шёл впереди, рассказывая какую-то офисную историю. Никита плёлся позади. время от времени пиная камешки. Елена шла посередине, ощущая себя связующим звеном между ними, между двумя частями жизни, никак не желающими соединяться в одно целое.
Озеро встретило их тихим плеском волн.
- Здесь прекрасно, — выдохнул Максим, вдыхая запах воды и хвой, - Может, правда, стоит подумать о собственном доме где-нибудь в этих местах?
Елена смотрела на его лицо, преображённое искренним восторгом, и не могла понять, это новый Максим или тот самый, которого она когда-то полюбила. Тот, кто мечтал о семье, о детях, о доме, наполненном любовью и теплом. Они присели на поваленное дерево, то самое, где несколько дней назад Елена разговаривала с Валентиной. При мысли о красавица что-то кольнуло в сердце. Странное предчувствие беды, которое невозможно облечь в слова.
Никита убежал вдоль берега собирать плоские камешки для блинчиков. Они остались вдвоём, почти как в начале отношений, когда каждая минута наедине казалась драгоценным подарком судьбы.
- Давно мы так не сидели, — тихо сказала Елена, накрывая ладонью его руку. Максим кивнул, глядя на воду.
- Работа заедает. Кредит за квартиру, машина, твоя мать, Никитка растёт. Всё требует денег. Я же не для себя стараюсь, — в этих словах ей послышался упрёк, хотя, возможно, она просто искала его там, где его не было.
- Я знаю, — мягко ответила она, - Просто иногда кажется, что мы слишком погрязли в этом беличьем колесе. Работа, дом, деньги, работа.
- Добрый день, — раздался мелодичный женский голос, прервавший их разговор. Елена подняла глаза и увидела Валентину в лёгком сарафане цвета морской волны, с распущенными волосами, струящимися по плечам, словно жидкое золото. Красота женщины, казалось, впитала в себя всё сияние летнего дня, весь блеск озёрной глади.
- Здравствуйте, — Елена поднялась навстречу, чувствую, как Максим тоже встаёт, как меняется его поза, его дыхание, - Это Валентина, наша соседка, а это мой муж Максим.
Что-то произошло в этот момент. Как будто воздух между ними сгустился, наполнился электричеством, готовым вот-вот разразиться грозой. Максим смотрел на Валентину так, как смотрят на чудо, на внезапно ожившую мечту.
Она, словно не замечая его взгляда, спокойно улыбалась Елене.
- Я думала, ваш сын с вами, — сказала Валентина, - Хотела передать ему книгу про футбол. Он говорил, что интересуется.
- Никита, — крикнула Елена, ощущая странную потребность разрушить это мгновение, вернуть всё в привычное русло, - Иди сюда.
Пока мальчик бежал к ним, Максим не сводил глаз с Валентины. Елена видела этот взгляд. Жадный, восхищённый, будто перед ним была не живая женщина, а видение, сошедшее со страниц книги или экрана.
- Интересная женщина, — сказал он потом, когда Валентина ушла, передав Никите потрёпанный томик о великих футболистах.
- Красивая очень, местная легенда, — сухо ответила Елена, - Её считают ведьмой.
Максим усмехнулся.
- Глупости какие. Просто красивая женщина выделяется на фоне деревенских.
- Пойдём домой, — Елена поднялась, стряхивая с юбки невидимые соринки, - Никита ждёт, — в голосе прозвучали ревнивые нотки, которых она сама от себя не ожидала. Что-то древнее, женское заставляло её ощущать угрозу в присутствии Валентины. Не только её красоты, но и какой-то внутренней силы, независимости, притягательности.
Вечер прошёл в показном веселье. Максим привёз настольные игры, и они втроём играли в монополию, смеялись над забавными случаями, вспоминали прошлые поездки. Но под этим смехом, под обыденными разговорами, таилось что-то недосказанное, какая-то тень, которую никто не решался назвать.
Ночью, когда Никита уже спал, а они лежали рядом в старой скрипучий кровати, Елена вдруг спросила.
- Ты правда хочешь завести ещё одного ребёнка?
Максим, уже начавшей было дремать, открыл глаза.
- Конечно, ты же знаешь, я всегда хотел большую семью.
- После, после тех двух выкидышей я боюсь, — призналась она, чувствуя, как к горлу подступает ком, - Боюсь надеяться, боюсь снова пережить это.
Изумрудное кольцо, подаренное Максимом, тускло поблёскивало на её пальца. Когда-то камень этот считался символом верности и постоянства. Ирония судьбы. Именно сейчас, когда их отношения трещали по швам, он появился в её жизни. Он обнял её, прижал к себе, поцеловал в висок.
- Всё будет хорошо, — прошептал он, - В этот раз всё получится. Я чувствую.
Она хотела верить ему так отчаянно, так всеобъемлюще, как может верить только женщина, стоящая на пороге последней надежды. Но тревога не отпускала, словно кто-то невидимый стоял в углу комнаты, наблюдая за ними с молчаливой насмешкой.
Утро воскресенья выдалось солнечным и безмятежным. Они позавтракали на веранде. Потом Максим с Никитой отправились чинить покосившуюся калитку. Елена, оставшись одна, занялась уборкой, старалась создать уют, доказать себе и мужу, что они могут быть счастливы здесь, в этом старом доме, среди запахов дерева и трав.
Когда она вышла на крыльцо вытряхнуть половичок, то замерла от ужаса. У самого порога лежал свёрток, тёмная тряпица, пропитанная чем-то бурым, похожим на кровь. Сверху на ткани был нарисован или выжжен странный символ, что-то вроде перевёрнутой звезды.
- Максим! — крикнула она, чувствуя, как подкашиваются ноги, - Иди сюда.
Муж прибежал, вытирая руки, взглянул на находку, нахмурился.
- Опять, — выдохнула Елена, хватаясь за дверной косяк, - Кто-то серьёзно решил нас пугать.
Максим наклонился, рассматривая свёрток, но не касаясь его.
- Странно, — пробормотал он, - Очень странно.
- Что странно? — спросила Елена, чувствуя, как возвращается головная боль. Он выпрямился, посмотрел на неё с какой-то новой непривычной серьёзностью.
- Лена, я думаю, нам нужно быть осторожнее. Кто-то явно имеет что-то против вас.
- Против нас, - поправила она.
- Да, конечно, - кивнул он, но как-то неуверенно, - Против нас.
Свёрток они закопали в дальнем углу сада под старой яблоней. Максим молчал, погружённый в свои мысли, а Елена чувствовала, как внутри растёт холодный, парализующий страх, не столько перед таинственными подкладами, сколько перед чем-то неуловимым, что происходило между ними, между ней и Максимом.
Понедельник наступил как неизбежность, серый, промозглый, с моросящим дождём, превращающим окружающий мир в размытую акварель.
Елена стояла у окна, обхватив себя руками, и смотрела, как Максим укладывает в багажник такси свою сумку. Что-то было в его движениях…Торопливость, нервозность, словно он не просто уезжал на работу, а бежал от чего-то или к чему-то. Прощание вышло скомканным. Максим чмокнул её в щёку, потрепал сонного Никиту по плечу и сел в машину, не оглядываясь.
Елена смотрела вслед удаляющемуся такси, пока оно не скрылось за поворотом, и только потом позволило себе выдохнуть глубоко, с дрожью, словно выпуская из лёгких застоявшийся воздух. Внутри поселилась тревога, не та острая, обжигающая, что приходит с внезапной бедой, а тихая, вязкая, как болотная жижа, затягивающая всё глубже с каждым движением.
Выходные с мужем, которых она так ждала, оставили после себя больше вопросов, чем ответов. И странное ощущение, словно Максим, физически находясь рядом, душой был где-то далеко.
- Ты грустишь? — Никита возник рядом, взъерошенный, с отпечатком подушки на щеке. Елена через силу улыбнулась.
- Нет, что ты? Просто погода такая. Пойдём завтракать.
продолжение следует 24 июня в 08:00