Сегодня хочу рассказать вам историю о том, что иногда спасение приходит откуда не ждёшь...
Автобус трясло на ямах так, что зубы стучали. Елена прикрыла глаза — ещё час с небольшим, и она дома. Дома... Слово это отдавалось в груди странной пустотой. Сергей последние месяцы почти не приезжал. "Работа, понимаешь, совсем времени нет". Понимала. Не дура же, в конце концов. Мужик должен деньги зарабатывать, а не по тюрьмам мотаться к жене-зэчке.
Хотя иногда ночью, лёжа на казённой койке, думала — а может, просто устал от всего этого? От неё, от проблем, от позора. Ведь не каждый выдержит, когда жена села за мошенничество. Пусть даже и ни в чём не виновата.
На остановке в автобус влезла старуха. Маленькая, сгорбленная, в выцветшем платке. Сразу видно — цыганка. Елена с детства их побаивалась, хотя и стыдилась этого страха. Мест в автобусе — ноль. Молодёжь сидит, уткнувшись в телефоны, на бабку даже не смотрит.
Елена поднялась: — Садитесь.
Старуха удивлённо глянула, потом благодарно кивнула: — Спасибо, милая.
Опустилась на сиденье, коснулась Елениной руки — и вдруг замерла. Лицо её стало каким-то отрешённым, отсутствующим.
— Не езжай, — прошептала она так тихо, что Елена не сразу расслышала. — Не езжай сейчас туда. Если поедешь — сразу назад вернёшься. Туда, откуда едешь.
Кровь в жилах застыла: — Что... что вы сказали?
— Я зла тебе не желаю, дочка. Поверь старой. Выйди пораньше, присмотрись сначала. Не торопись. Когда всё узнаешь — тогда решишь.
Елена хотела возразить, сказать, что это бред, что дома ждут муж и дочка. Но слова застряли в горле. Что-то в глазах старухи было такое...
— А где же мне... куда деваться-то? — Со мной пойдёшь. Дом у меня небольшой, но место найдётся.
И Елена — сама потом удивлялась этому — встала и пошла за ней.
Звали цыганку Роза. Домик действительно оказался крохотным — две комнатушки, кухонька. Но чистота кругом такая, что хоть операцию делай. Елена оглядывалась и думала — а ведь она ждала совсем другого. Грязь, бардак, воровские блестящие штучки по углам.
— Что, удивляешься? — усмехнулась Роза, ставя чайник. — Думала, раз цыганка, значит, в грязи живёт? Эх, милая... Мало нас осталось, кто по-человечески жить хочет. Трое детей у меня, все — люди как люди.
Чай пили долго, молча. Роза время от времени поглядывала на Елену, что-то соображала.
— Руку дай, — наконец сказала.
Елена протянула ладонь. Роза взяла её в свои сухие пальцы, долго разглядывала линии, поглаживала.
— Не ждут тебя, — тихо произнесла. — Не ждут и не хотят видеть. И дочка твоя... дочка не дома. В другом месте она. Ты узнай сначала, поспрашивай.
До утра Елена ворочалась на диванчике, который Роза ей постелила. Думала — может, это всё ерунда? Цыганское шарлатанство? Но сердце ныло, как перед бедой.
Утром решила — сначала к Тамарке зайдёт. Соседка она, через дом живёт. Всё видит, всё знает — и языком молоть любит. Если что-то происходило у них дома, Тамарка точно в курсе.
До своего дома дошла — и встала как вкопанная. Стоит, смотрит на знакомые окна и чувствует — что-то не так. Что-то не то. В окнах шторы висят не те, что она помнила. Да и вообще... Нет, чушь какая-то. Просто нервы на пределе.
К Тамарке постучалась. Та открыла, глянула — и челють отвисла: — Ленка?! Ты что... ты дома была? — Ещё нет. Хотела сначала к тебе зайти.
Тамарка схватила её за локоть, затащила в прихожую: — Правильно! Ой, правильно, что ко мне сначала... Раздевайся быстрее, чай ставить буду.
В кухне плюхнулись за стол. Тамарка налила чаю, долго молчала, потом вздохнула: — Ленка, я тебе сейчас такое расскажу... Ты только не психуй, ладно?
И рассказала.
Не прошло и месяца после ареста, как Сергей привёл в дом бабу. Молодую, наглую. Вера её зовут. Такая из себя важная — соседям даже не здоровается. С Машкой, с дочкой, обращалась как с собакой дворняжкой. А потом и вовсе умудрилась отправить девчонку в интернат.
— Говорила всем, что от рук отбилась, воспитания никакого, — Тамарка злобно сверкнула глазами. — А сама-то! Ходит тут как павлин, машину новую Серёжке купила... на твои деньги, между прочим.
Елена сидела, слушала — и чувствовала, как внутри всё холодеет, каменеет.
— Адрес интерната у меня есть, — Тамарка порылась в ящике стола. — Мои пацаны к Машке ездили, проведывали. Но ты... — она критически оглядела Елену, — ты сейчас как человек, который из тюрьмы вышел. В интернат в таком виде нельзя. Да и вообще на улицу страшно.
Следующие два часа превратились в сплошную суету. Тамарка красила Елене волосы дешёвой краской из пакетика, подбирала одежду из своего гардероба.
— Не подходит тебе мой размер, но хоть человеческий вид придаём, — бормотала она, засучивая рукава платья. — А деньги вот, на дорогу. Немного, но хватит.
Елена хотела отказаться, но Тамарка не слушала: — Знаю тебя, Ленка. Вернёшь всё. Потому и не понимаю, как так вышло-то?
— Дурой была, — горько сказала Елена. — Мужу слишком доверяла. Помнишь, я ж главбухом работала, а он начальником? Вот и просил — то одну справку проведи, то другую. Мол, прикрою, не волнуйся. Прикрыл, да не так.
— Всегда он мне не нравился, — мрачно буркнула Тамарка. — Скользкий какой-то.
В интернате с Машей увидеться оказалось непросто. Сначала воспитательница не хотела пускать — мол, не день свиданий. Потом документы требовала. Елена чуть не расплакалась, но в конце концов девочку привели.
Маша стояла в коридоре как потерянная — худенькая, в казённой одежде, с короткой стрижкой. И не верила, что мама приехала. А когда поверила — бросилась на шею и ревела так, что воспитательница даже смутилась.
— Мам, я думала, ты про меня забыла, — всхлипывала Маша. — Папа сказал, что ты больше не вернёшься. Что у тебя новая жизнь будет.
Вечером в доме у Розы собралась вся её семья. Оказалось, что дети у старухи — все при деле. Дмитрий — юрист, Нина — адвокат, зять её, Павел, тоже в этой сфере работает. Все сидели вокруг стола, слушали Елену и что-то между собой обсуждали.
— Дело ясное, — сказал Дмитрий. — И документы нужные есть, и свидетели найдутся. Только действовать надо быстро, пока концы не замели.
К утру план был готов. Елене оставалось только сливать и кивать — всё остальное родственники Розы брали на себя.
А в это время Сергей шёл домой и думал — достала уже эта Верка со своими капризами. То машину новую требует, то шубу, то ещё что-нибудь. А сегодня вообще заявила — хочет, чтобы дом на неё переписал. Офигела совсем.
Дом-то не его. Официально — Лениной собственность. А развод оформить нельзя, пока она сидит. Значит, при разводе всё поделить придётся. И денег он в этот дом немало вложил — ремонт делал, технику покупал...
Верка, когда он отказался, закатила истерику и убежала к подруге. А Сергей сидел на кухне и думал — устал он от всей этой неопределённости. От постоянных требований денег, от необходимости врать соседям. И ещё Ленка скоро должна освободиться. Как с ней объяснятся? Что скажет?
Хорошо хоть Машку успели пристроить. В интернат. Врал, конечно, что девчонка трудная, но зато проблемой меньше.
Открыл калитку — и обмер. Во дворе стояла Елена.
Стояла и смотрела на него спокойно, без эмоций. Только глаза какие-то странные — холодные.
— Привет, — сказала она. — Не ждал?
Сергей попятился к дому: — Ленка! Ты... откуда? Я думал, тебя только через неделю... — Освободили досрочно. За хорошее поведение.
Она шагнула к нему. Он инстинктивно отступил ещё дальше.
— Ну, рассказывай, как меня ждал. Что делал, чтобы освободить. Ведь жена твоя за тебя села. — Лен, я старался, честное слово! Адвоката нанимал, жалобы подавал... — Да ладно тебе. А дочка где?
Лицо у Сергея стало бледным: — Машка? Она... она в школе. Нет, в секции. В общем, скоро придёт.
Елена толкнула дверь дома. В гостиной, в её любимом кресле, сидела молодая женщина в шёлковом халате и пила кофе из её любимой чашки.
— Освобождай кресло, — спокойно сказала Елена.
Женщина подскочила: — Серёжа! Что это такое?! Ты же говорил, что она там надолго! Ты обещал!
Сергей растерянно мотал головой: — Вера, это недоразумение, сейчас всё объясню...
— Какое, на хрен, недоразумение?! — завизжала Вера. — Ты говорил, что избавишься от неё! Что дом будет мой! А она тут как... как...
— Как хозяйка в своём доме, — закончила за неё Елена.
В этот момент дверь распахнулась, и вошли Дмитрий с полицейским.
Дальше всё было как в дурном сне. Документы, объяснения, Верины истерики. Сергей пытался что-то лепетать про любовь, про то, что не хотел так, что всё само собой получилось. Елена слушала и удивлялась — неужели она когда-то этого человека любила?
О свадьбе с Дмитрием впервые заговорила сама Роза. Было это через месяца три после всех разбирательств.
— Сын мой хороший, — сказала она, наливая чай. — И ты ему нравишься. А тебе?
Елена растерялась. Дмитрий действительно нравился — умный, спокойный, надёжный. Но замуж после всего пережитого?..
— Не торопись, — добавила Роза, заметив её смущение. — Время есть. Подумай.
А думать-то особо было нечего. Дмитрий оказался полной противоположностью Сергея. Не врал, не изменял, не использовал. Просто любил — без красивых слов, но крепко и надёжно.
Свадьбу играли скромно. Роза к тому времени уже сильно болела — сердце шалило. Но была счастлива, что младший сын устроил свою жизнь.
— Не сделают тебе цыгане плохого, — говорила она Елене. — Запомни это. Если полюбят — то на всю жизнь.
Умерла Роза через полгода после свадьбы. Тихо, во сне. Перед смертью всё повторяла Елене — мол, знала она, что место своё уступает. Судьба так захотела.
Елена теперь часто думает о той встрече в автобусе. О том, как одна фраза незнакомой старухи изменила всю её жизнь. Если бы поехала сразу домой — что было бы? Скандал, драка, может, и правда назад бы загремела. За нарушение общественного порядка или ещё за что.
А так получила новую семью, новую жизнь. И дочка рядом — растёт, учится, радуется. Дмитрий её удочерил официально, фамилию дал свою.
Иногда встречает на улице Сергея. Он постарел, осунулся. Вера его бросила, когда поняла, что денег у него больше нет. Живёт теперь один, в съёмной однушке. Иногда пытается заговорить, но Елена проходит мимо. Нечего им сказать друг другу.
А вот Тамарку до сих пор благодарит. Та теперь частый гость в их доме — с Дмитрием подружилась, с его родственниками. Говорит, что цыгане — народ душевный, только их мало кто понимает.
***
Знаете, я долго думала — стоит ли рассказывать эту историю? Может, кто-то скажет — сказки всё это, не бывает так. Но бывает. Жизнь вообще штука непредсказуемая.
А вы верите в такие знаки судьбы? Расскажите в комментариях — были ли у вас встречи, которые всё изменили.