Глава 11 Продолжение. Когда они возвращались в город, нашли мертвого верблюда, лежащего на обочине. Его горб обвис. Шея была вытянута вперед, и голова лежала на дороге. Полуоткрытая пасть обнажала неровные зубы. По морде ползали бесцеремонные насекомые. Шерсть свалялась клоками, а на боках виднелись потертости от поклажи.
— Откуда он здесь? — насторожился старик. — Утром была пустая дорога.
— Наверное, очередной караван пришел в окрестности города, — предположил старый слуга.
— Надо смотреть, куда ведут следы, — сказал князь.
Мирел все время думала о том, что ей надо возвращаться, выходить из игры. Конечно, она радовалась, что скоро будет дома. Ее только беспокоило, как это сделать. От города ожидания до стелы несколько дней пути. Как убедить хозяина отвезти ее обратно? А вдруг он не захочет? Ведь она уже не его гостья, а собственность.
Они с Риной шли около неторопливо бредущих ослов. Впереди двигались слуга правителя и Шевах. Старый князь следовал позади. Замыкал группу, сильно отставая, Эли. Собираясь поговорить, Мирел остановилась и ожидала, когда он подойдет. Она теребила край своего выгоревшего на пустынном солнце покрывала, волнуясь о том, как сложится их разговор.
Господина Эли одолевали тяжелые мысли: он столкнулся с тем, что его глубоко поразило и казалось для него необычным. Он не мог ни с кем поделиться переживаниями и так погрузился в себя, что заметил Мирел, стоящую на дороге, когда почти поравнялся с ней. Эли тряхнул головой, как будто прогонял страшный кошмар.
— Что ты стоишь? — он сказал резко, так, что у Мирел в груди похолодело, а глаза наполнились слезами.
— Говори! — повторил он еще в запале, но, заметив испуганное лицо девушки, постарался успокоиться и более мягко произнес: — Ты что-то хотела?
— Господин мой!
Мирел уже ничего не видела из-за влажной пелены. Она вдруг так остро почувствовала, что от этого человека зависит вся ее жизнь, что не смогла сдержать слез.
— Что ты ревешь? Пойдем, не стой, мы отстанем от других! — он взял ее за руку и повел, как маленького плачущего ребенка ведет мать, не обращая внимания на его упрямство.
Мирел не могла сдержаться, капли сами текли по ее щекам. Она шла за ним, как овечка за пастухом, полностью доверяя ему свою жизнь.
— Я напугал тебя? — заговорил он спокойно.
— У меня просьба, господин мой.
— Если я смогу тебе помочь, я сделаю это, — он остановился и посмотрел на нее. — За тебя я отдал бы все свое богатство.
Эти слова почему-то испугали ее.
— Господин мой, прости, что я о многом прошу. Сегодня сгорел мой свиток, и я думаю, что это знак.
— Правда? Твоего папируса больше нет?
— Он случайно попал на угли… — ответила Мирел. — Я больше не могу оставаться в этом городе. Мне нужно вернуться к горе, откуда ты привез меня. Погонщик умер, и теперь только ты знаешь, где это место.
— Значит, ты хочешь поехать в пустыню, — облегченно выдохнул он.
— Я очень тебя прошу, отвези меня.
— Понял, понял. Мы вместе туда отправимся, — он так обрадовался, что даже обнял ее.
— Я думала, ты будешь против, — недоверчиво сказала Мирел.
— Вчера я бы не согласился, но сегодня говорю «да».
Он заторопился. Его голова, замотанная в платок, поднялась, плечи расправились. Он широко зашагал, размахивая руками. На его лбу обозначилась складка, но не от тягостного ожидания, а от победного плана, который возник в его воображении.
***
Когда пара догнала остальных, люди уже прятались в тени изрезанной ветром скалы. Куда-то исчез Шевах. Вскоре он спустился с горы, взволнованный, с разорванным краем рубахи и ссадинами на ногах.
— Там недалеко бедуины разбивают стан, — сообщил он князю.
— Ты уверен, что это кочевники? — спросил старик.
— Я видел их черные одежды и приметные темные шатры, — ответил слуга.
— До города уже недалеко. Почему они остановились здесь, где их никто не заметит? — задумался князь. — В прошлый раз они наделали много беспорядка… Как думаешь, сколько их?
— Не знаю, я не считал, — ответил Шевах.
— Сколько примерно шатров они ставят? — присоединился к разговору Эли.
— Около десятка.
— Это много людей, около сотни, — сказал Эли.
Князь кивнул:
— Надо предупредить стражу в городе!