Тёплый весенний ветер играл с подолом пальто, гнал по перрону редкие клочки пыли и приносил с собой запахи проснувшегося города — асфальта после дождя, сладковатой пыли и сдобы из вокзального буфета. Дарья торопливо пересекала привокзальную площадь, таща за собой чемодан на двух колёсиках, которые, казалось, специально упирались в каждую плитку. Она уже почти бежала, пятки отбивали ритм по камням. Сердце стучало в горле: «Ну почему всегда так?» — выругалась она про себя. Ведь начала собираться заранее, выехала с запасом... А всё равно опаздывала на поезд до Петербурга.
Из громкоговорителей протяжно и тревожно доносилось: «Поезд номер семьдесят два отправляется через десять минут с третьей платформы…» — и Дарья ускорила шаг. В этот момент чемодан резко дёрнулся — колёса застряли между плитами. Она споткнулась и покачнулась вперёд. Тут в неё кто-то врезался — не сильно, но неожиданно.
— Ой! Простите! — послышался голос. — Вы в порядке?
Дарья подняла голову. Перед ней стоял парень — лет тридцати, смущённо улыбаясь и протягивая руку. Светлые волосы взъерошены, на щеке румянец. Глаза — голубые и удивлённо-виноватые.
— Всё нормально… — пробормотала она, выпрямляясь. — Просто… я на поезд опаздываю.
— В Питер? — с интересом уточнил он.
— Да. К сестре еду.
— И я туда же. Домой возвращаюсь. Переезжаю вот. Давайте помогу с чемоданом?
Они побежали вместе, и уже у поезда, задыхаясь, рассмеялись, когда поняли, что сидят в одном купе. К тому же без соседей. Случайность? Или судьба?
— Я Алексей, — представился он, пожимая руку.
— Дарья, — улыбнулась она.
Поезд тронулся. За окном потянулись окраины, стройки, редкие рощи. Весна окончательно вступила в свои права — почки набухли, солнце играло на крышах.
Алексей принес чай в подстаканниках, печенье и шоколадку. Разговор завязался сам собой. Он рассказывал, что работает архитектором, переезжает в новую квартиру, любит гулять по крышам и читать Довлатова. Дарья говорила про свою сестру Ирину, про город, где выросла, про мечты — настоящие, забытые, сбывшиеся.
Когда они расстались на питерском вокзале, уже было понятно: это не просто случайная встреча. Алексей позвонил на следующий день. Потом ещё. Разговоры длились по ночам. Он приезжал к ней, она к нему. Через три месяца он предложил переехать — и Дарья согласилась.
Северная столица встретила её нежным моросящим дождём и запахом булочной у метро. Она устроилась в городской музей, где проводила экскурсии и разрабатывала программы для школьников. Алексей много работал, иногда сутками, но всегда находил время для неё. По выходным они гуляли по паркам, бродили по музеям, пили вино на крыше новой квартиры.
Год спустя у них родилась дочка — Марина. С мягкими тёмными волосами и серьёзным взглядом. Родительство только укрепило их союз. Они не были идеальной парой, но были настоящей семьёй. Дарья старалась быть заботливой мамой: читала книги о воспитании, водила Марину на развивающие занятия, лепила с ней фигурки из пластилина. Алексей по вечерам мастерил полочки в детскую и читал дочери сказки, даже если приходил с работы уставшим. Они хотели, чтобы у дочери было лучшее — детство, полное тепла и любви.
Несмотря на финансовые трудности — в молодые годы им приходилось многое откладывать, — Дарья всегда находила возможность поддержать свою сестру. Ирина жила скромно, её муж зарабатывал немного, и Дарья не могла оставаться равнодушной. Она дарила племяннице игрушки, приносила одежду, покупала книги и детские украшения. Хотелось, чтобы у девочки было хоть немного радости. Иногда Даша отказывала себе в новом пальто или поездке, лишь бы порадовать родных.
Годы шли, а иногда пробегали мимо. Теперь Ирина, сестра Дарьи, жила одна. Муж ушёл, не платил алименты, но Ирина не работала — и при этом выглядела вполне обеспеченной. Дарья не раз интересовалась:
— Ты как живёшь-то? Твой то ничего не платит.
— Да нет, есть у меня удалёнка. Фриланс всякий. Подрабатываю, — отмахивалась та.
Но Дарья чувствовала подвох. Подозревала, что у сестры есть тайный покровитель, но спрашивать напрямую не решалась.
Однажды весенним вечером, когда город начинал золотиться в лучах заходящего солнца, Дарья возвращалась домой через парк. Шум листвы, редкие прохожие, аромат сирени — всё располагало к размышлениям. И вдруг — два силуэта впереди. Алексей. И Ирина.
Дарья остановилась за кустами и только собиралась выйти как отчётливо услышала странный разговор:
— Сколько ещё можно ждать? — возмущалась Ирина. — У меня всё на нуле! Ребёнку нечего есть, одежду купить не на что!
— Мы машину покупаем… — глухо ответил Алексей. — Старой уже двадцать лет…
— А мне что? На воздухе жить? Ты обещал!
Дарья отпрянула. Сердце колотилось. Она пошла домой. В голове звучали тысячи мыслей. Дома встретила мужа в коридоре:
— Нам нужно поговорить, — сказала спокойно, но твёрдо.
Алексей всё объяснил. Якобы помогал Ирине с разводом, сначала дал в долг, потом стал переводить деньги, потому что «жалко». Дарья выслушала и поставила условие:
— Завтра же прекращаешь это. Она взрослая женщина. Это не наша забота.
Два месяца спустя Ирина всё так же сидела без работы. Тогда Дарья отправилась к ней сама. Серьёзный разговор на кухне закончился фразой:
— Ни копейки больше. Живи как хочешь. Можешь на работу устроиться, но жить за наш счет больше не позволю.
— А Алексей? — усмехнулась Ирина. — Думаешь, он тебя послушает?
Дарья промолчала, но внутри кипело.
Через неделю Ирина пришла сама. С холодной ухмылкой и телефоном в руках.
— Вот, глянь.
На фото — Алексей, явно пьяный, лежит рядом с какой-то женщиной. Судя по интерьеру — дача. По дате — несколько лет назад, когда Дарья лежала в больнице.
— Он тогда «повеселился» с моей подругой. Я это фото нашла и начала его шантажировать. А теперь ты всё знаешь.
Дарья ничего не сказала. Просто выставила сестру за дверь.
Алексею показала снимок вечером. Он бледнел, оправдывался:
— Я тогда был пьян, глупость… Мы с тобой почти не общались, ты в больнице… Я не знаю, как это произошло.
Дарья не кричала. Просто собрала вещи и на две недели уехала к подруге. Он писал, звонил, оставлял цветы под дверью. Через время она вернулась. Простила. Не потому что забыла, а потому что любила. И потому что знала: настоящая жизнь — не в фотографиях и не в шантажах.
С Ириной она больше не общалась. Ни звонков, ни писем, ни встреч. Даже Марина, повзрослев, удивлялась, почему тётя исчезла из их жизни.
А Дарья просто жила. Любила мужа. Растила дочь. Работала. Готовила яблочные пироги и по утрам пила кофе у окна, глядя, как над каналом поднимается лёгкий туман.
Потому что настоящая любовь — не в красивых словах. А в выборе. Каждый день. Каждый час. Несмотря ни на что.
Вот такая история, друзья. Напишите, пожалуйста, что вы думаете об этой истории. Не забудьте подписаться на канал и поставить лайк. Всего Вам доброго. До свидания!