Вообще говорить о законах, праве, нормах, конституции, когда мир меняется пять раз на дню, когда не успеть за реакцией на простые вызовы, говорить об устойчивости странно. Кстати, на это напирал Троцкий, что революция в отдельной стране незаконна, она не нужна, поскольку встает на пути мировой революции. Троцкий придерживался стилистики комиссаров с револьвером в руке – они были и законодатели, и правоведы, и адвокаты, когда расстреливали всех своих врагов.
Но Сталин всё сделал, чтобы внести, – по Троцкому, – это «Конституционное контрреволюционное убожество».
Проблема конституционной устойчивости страны – в устойчивости её Конституции во времени, меняющем обстоятельства. Как показывает опыт, проблема смены Конституции была всегда неимоверной проблемой для руководства любой страны и значительным политическим риском. Политическое руководство шло на риски, когда было понятно, что прежняя версия Конституции уже утратила контакт с реальностью и становится не основой, а препятствием для развития страны. Но это было вхождение в конституционную коллизию, признанием вхождения в конституционный кризис.
Поэтому опыт выхода из конституционного кризиса представляет особый интерес. Особенно недавнего прошлого.
В наиболее бескомпромиссной ситуации оказался Сталин в середине тридцатых годов, когда стало понятно, что страна изменилась настолько, что прежняя Конституция попросту не сопрягалась с реальностью. Если первая советская конституция нацеливала народ на победу пролетариата в борьбе с буржуазией внутренней, то к середине 30-х годов её просто не осталось. Конституция выполнила свою задачу. Но выполненная задача вогнала Сталина в тупик, из которой он выходил уже при помощи трагических хитростей.
Но на первом этапе процесс шел вроде бы гладко. Была учреждена на VII съезде Советов Конституционная комиссия, затем созван Чрезвычайный VIII съезд Советов (25 ноября 1936 года), где Сталин сделал доклад о Проекте Конституции. Но на втором этапе пришлось оправдываться перед мировым сообществом и, например, бухаринской оппозицией, которая, правда была уже обречена, но имела влияние в умах. На первом этапе конституционного процесса на ХVIII съезде ВКП(б) – в 1939 году – в отчетном докладе Сталин целый кусок доклада посвятил вопросам теории, а проще говоря, оправданию того, что марксистская теория самоликвидации государства в момент уничтожения классов может и не действовать. Это были хитрость и риск. Сталину нужно было оправдать существование государства, которое он возглавлял. Действительно, зачем, даже не смена, а вообще Конституция, если государство в этот момент должно отмереть?
В чём состояла суть хитрости Сталина? Внутренний враг сменился на внешнего. Конституция гражданской войны сменилась на конституцию войны внешней.
Сталин цитирует неприятелей, который указывали, что классов нет – а государство осталось: «Иногда спрашивают: “эксплуататорские классы у нас уничтожены, враждебных классов нет больше в государстве, подавлять некого, значит, нет больше нужны в государстве, оно должно отмереть”…» [1]
И вот главный тезис, дающий истинный смысл усилений государства и смены Конституции: «товарищи… не поняли современной международной обстановки, проглядели факт капиталистического окружения, и вытекающих из него опасностей для страны социализма. В этих вопросах скво- зит также недооценка роли и значения буржуазных госу- дарств и их органов, засылающих в нашу страну шпионов, убийц и вредителей и старающихся улучить минуту, для во- енного нападения на неё…»[2]
то есть фактически Конституция становилась военной программой.
[1] Сталин, И. Отчетный доклад на ХVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б). – М.: Государственное издательство политической литера- туры, 1939. – С. 48.
[2] Там же. – С. 49.