— Бабуль, ты меня вообще слышишь? — нахмуренные брови Валерки сдвинулись еще сильнее. — Это же реальный шанс! Сколько квадратов у тебя тут? Шестьдесят? А я тебе предлагаю две квартиры общей площадью восемьдесят метров! Пойми, ты в плюсе!
Я сидела в своем любимом кресле, подаренном еще покойным мужем Петей на тридцатилетие совместной жизни, и смотрела на внука сквозь толстые стекла очков. Кот Василий, свернувшийся клубком у меня на коленях, недовольно дернул ухом.
— Валера, — я говорила спокойно, хотя внутри все клокотало, — этот дом я с твоим дедом своими руками строила. Тут каждый уголок...
— Начинается, — перебил меня внук, нервно проводя рукой по своим модно подстриженным волосам. — Бабушка Рая, ну какие уголки? Тут же всё рушится! Крыша течет, фундамент проседает. Тебе семьдесят пять лет, ты что, будешь ремонтом заниматься?
Валерка отвернулся к окну, забарабанил пальцами по подоконнику, а я украдкой вытерла набежавшую слезу. Мой внук. Мой кровный внучек, которого я на руках носила, пока невестка на работу бегала. А теперь вот как повернулось.
— Ты пойми, — продолжал Валера уже мягче, заметив мои слезы, — я о тебе забочусь. Одна однушка будет тебе, маленькая, но уютная, рядом с нами. А вторую мы с Машей и Костиком займем. Ребенку в школу скоро, а мы все в съемной теснимся.
Я поднялась, осторожно переложив Василия на кресло. Прошла к буфету, достала заварочный чайник.
— Чаю хочешь? С вареньем малиновым, — предложила я, стараясь сменить тему.
— Бабуль, не уходи от разговора.
— Да никуда я не ухожу, вот она я, — горько усмехнулась. — Это вы все ушли. Сначала Петя мой, царствие ему небесное. Потом Сережа, отец твой, с матерью в город перебрались. Теперь вот ты мой дом хочешь забрать.
— Никто ничего не забирает! — вскипел Валерка. — Да ты понимаешь, что я твою же выгоду блюду? Тут на отшибе, до магазина километр, до поликлиники вообще не дойти. А там — все рядом!
В дверь постучали, и я, признаться, обрадовалась этому перерыву. На пороге стояла соседка Нина Степановна со своей неизменной авоськой.
— Райка, ты не болеешь? — прищурилась она, разглядывая меня. — К тебе машина городская приехала, я и забеспокоилась.
— Это внук мой, — я посторонилась, пропуская ее внутрь. — Валерка, поздоровайся с Ниной Степановной.
Валера кивнул, буркнув что-то невразумительное. На старушек из маминого окружения он всегда смотрел как на пережиток прошлого. Впрочем, я его понимала — что общего у тридцатилетнего менеджера с деревенскими бабками?
— Чайку с нами? — предложила я Нине.
— А почему нет? — улыбнулась та, снимая платок. — У меня и пирог есть, с яблоками. Только из духовки.
Валерка демонстративно посмотрел на часы.
— Бабуль, мне ехать пора. Маша волнуется. Ты подумай о моем предложении, ладно? Это реально выгодно.
Он наклонился, чмокнул меня в щеку и, кивнув Нине Степановне, вышел из дома. Через окно я видела, как он сел в свою блестящую машину и быстро уехал.
— Что за предложение? — сразу спросила Нина, как только мы остались одни.
Я тяжело вздохнула, разливая чай по чашкам.
— Дом мой на квартиры менять хочет. Две сразу предлагает. Говорит, что я в плюсе останусь.
Нина фыркнула, отламывая кусочек пирога.
— И ты что?
— А что я? Здесь вся моя жизнь прошла, Ниночка. Тут каждый гвоздь Петя мой вбивал, каждую половицу сам стругал. Яблони во дворе, сирень под окном — все своими руками сажали. Как я это брошу?
Кот Василий запрыгнул на стол, принюхался к пирогу, но, получив от меня легкий щелчок по носу, обиженно отошел к окну.
— Они, конечно, о тебе заботятся, — протянула Нина. — Но как-то странно эта забота выглядит. А что, эти их квартиры — они уже есть?
— Да нет, — я покачала головой. — Валерка говорит, есть какой-то риелтор, который это все организует. Продадут мой дом, а на вырученные деньги купят две квартиры. Мне — маленькую, себе — побольше.
— А если денег на две не хватит? Или обманут? — Нина пристально посмотрела мне в глаза. — Ой, Рая, не нравится мне это. Сколько историй было, когда старики без жилья оставались.
Я вздохнула, отпивая горячий чай. На душе было тяжело. Конечно, мне хотелось быть ближе к семье, видеть правнука чаще. Но оставить дом, в котором прожила пятьдесят лет... Да и сомнения Нины Степановны тоже казались мне разумными.
— Поговорю с Зинаидой Николаевной, — решила я. — Она юрист, хоть и на пенсии. Может, что подскажет.
Нина одобрительно кивнула, доедая пирог.
Зинаида Николаевна, бывшая заведующая юридической консультацией нашего района, несмотря на свои восемьдесят лет, сохранила ясный ум и профессиональную хватку. Она приняла меня в своем аккуратном домике на соседней улице, усадила в кресло и внимательно выслушала.
— Раиса, — она сняла очки и устало потерла переносицу, — то, что ты рассказываешь, звучит очень подозрительно. Если бы внук действительно хотел тебе помочь, он бы предложил переехать к ним или купил бы тебе квартиру рядом с собой, а потом уже решал вопрос с твоим домом.
— Да где ж у него такие деньги, — вздохнула я. — Они сами-то в съемной живут.
— Вот именно, — Зинаида Николаевна вернула очки на место. — А тут появляется какой-то риелтор с золотым предложением. Очень похоже на аферу, Раечка.
Я почувствовала, как сердце заколотилось. Неужели мой Валерка ввязался в какую-то махинацию? Или того хуже — сам хочет меня обмануть?
— Что же мне делать? — растерянно спросила я.
— Для начала, никаких документов не подписывать, — твердо сказала Зинаида. — Ни доверенностей, ни согласий, ни тем более договоров купли-продажи. А во-вторых, мне бы хотелось поговорить с этим риелтором. Пусть Валера организует встречу.
Я кивнула, чувствуя, как ком в горле нарастает. Домой возвращалась с тяжелым сердцем. Неужели родной внук мог замыслить что-то нехорошее? Может, я зря наговариваю на мальчика?
Вечером позвонила дочь Валеры, моя невестка Маша.
— Мама Рая, — голос ее звучал непривычно взволнованно, — вы что, с юристом консультировались насчет размена?
Я удивилась — неужели в нашем поселке новости распространяются быстрее света?
— Да, с Зинаидой Николаевной поговорила. А что такого?
— Валера расстроен, — сказала Маша. — Говорит, вы ему не доверяете. Он же хотел как лучше.
— Машенька, — я старалась говорить спокойно, — я просто хочу убедиться, что все будет по закону. Зинаида предложила встретиться с вашим риелтором, обсудить детали.
— Он вряд ли согласится, — быстро ответила невестка. — У него очень плотный график. Может, вы все-таки доверитесь нам? Мы же семья, мы плохого не посоветуем.
В ее голосе мне послышалась какая-то фальшь, которую я раньше не замечала. Или я становлюсь мнительной старухой?
— Милая, если риелтор действительно профессионал, он должен понимать, что клиент имеет право на консультацию. Передай Валере, что я жду его с этим человеком. Тогда и поговорим предметно.
Маша неохотно согласилась и попрощалась. Я положила трубку и посмотрела на портрет Пети, висевший над комодом.
— Что же происходит, Петенька? — прошептала я, глядя на знакомое до боли лицо. — Неужели наши дети и внуки выросли такими... другими?
На следующий день приехал Валера, но без риелтора. Зато с ним была Маша и — неожиданно для меня — их десятилетний сын Костик, мой правнук. Мальчик редко бывал у меня, и я обрадовалась возможности побыть с ним.
— Бабушка Рая! — Костик бросился мне на шею. — А у тебя яблоки в саду поспели?
— Поспели, родной, поспели, — я обняла его худенькие плечи. — Сейчас пойдем, нарвем самых сладких.
— Мам, мы с Костей в сад, — сказала я, бросив вопросительный взгляд на Валеру и Машу. — А вы пока чай поставьте, ладно?
В саду пахло яблоками и скошенной травой. Костик, как обезьянка, забрался на старую яблоню и сбрасывал мне самые крупные плоды.
— Бабуль, а ты правда к нам переедешь? — спросил он, свесившись с ветки.
— А ты бы этого хотел? — осторожно спросила я, подставляя фартук под падающие яблоки.
— Конечно! — Костик улыбнулся. — Мама говорит, у меня будет своя комната. А то мы с папой в одной спим, когда он дома бывает.
— А папа часто дома не бывает? — поинтересовалась я, пытаясь понять, что происходит в их семье.
— Ну, он работает много, — неопределенно ответил мальчик. — А еще у него, кажется, другая тетя есть. Я слышал, как мама с ним ругалась из-за этого.
Я замерла, не зная, что сказать. Такого поворота я не ожидала. Неужели у Валеры проблемы в семье? Может, поэтому он так настаивает на размене — хочет отдельное жилье для себя?
Когда мы вернулись в дом с полным фартуком яблок, Валера и Маша о чем-то тихо, но ожесточенно спорили на кухне. Увидев нас, они сразу замолчали.
— Бабуль, мы поговорили и решили, что ты права, — неожиданно сказал Валера. — Давай организуем встречу с риелтором и твоим юристом. Пусть все обсудят, как положено.
Я с удивлением посмотрела на внука. Что-то в его тоне мне не понравилось — слишком легко он согласился.
— Хорошо, — кивнула я. — Только я хочу, чтобы и участковый наш присутствовал. Михаил Петрович — человек надежный.
Валера переглянулся с Машей.
— Зачем участковый? — нервно спросил он. — Это же семейное дело.
— Для моего спокойствия, — твердо сказала я. — Если все честно, то какая разница, кто там будет?
Валера дернул щекой, но согласился. После чаепития они быстро засобирались, забрали притихшего Костика и уехали, пообещав организовать встречу через пару дней.
Как только их машина скрылась за поворотом, я позвонила Зинаиде Николаевне и рассказала о странном поведении внука и его жены.
— Раиса, — голос юриста звучал встревоженно, — я позвоню Михаилу Петровичу сама. И еще кое-кому из знакомых в регистрационной палате. Боюсь, дело серьезнее, чем мы думали.
Встреча состоялась через три дня. Валера приехал с мужчиной средних лет, представив его как Игоря Семеновича, риелтора с пятнадцатилетним стажем. У меня дома собрались также Зинаида Николаевна, участковый Михаил Петрович и, по моей просьбе, соседка Нина Степановна.
— Давайте сразу к делу, — начал Игорь Семенович, доставая из портфеля какие-то бумаги. — У меня есть отличное предложение по размену вашего дома на две квартиры в городе.
— А можно конкретнее? — спросила Зинаида Николаевна. — Какие квартиры, где расположены, какой площади, в каком состоянии?
Риелтор слегка замялся.
— Видите ли, конкретные квартиры будут подбираться после продажи дома. Сначала нам нужно оценить стоимость этого объекта, затем выставить его на продажу...
— И кто будет владельцем денег от продажи? — прямо спросил Михаил Петрович.
— Ну, формально, конечно, Раиса Михайловна, — пожал плечами риелтор. — Но для оперативности лучше оформить доверенность на Валерия, чтобы он мог действовать от ее имени. Так будет проще и быстрее.
Я заметила, как Зинаида и участковый обменялись взглядами.
— А что мешает Раисе Михайловне самой распоряжаться своими деньгами? — поинтересовалась Зинаида. — Она в здравом уме и твердой памяти.
— Да никто не спорит, — вмешался Валера. — Просто бабушке тяжело ездить по городу, бегать по инстанциям. Я хотел ей помочь.
— Игорь Семенович, — Михаил Петрович подался вперед, — вы знаете, что доверенность можно отозвать в любой момент?
— Конечно, — чуть нервно ответил риелтор. — Это все по закону.
— А я не пойму, зачем вообще доверенность? — громко сказала Нина Степановна. — Если дом продать — где Рая будет жить, пока эти ваши квартиры подбираются?
Наступила неловкая пауза.
— Она может пожить у нас, — неуверенно предложила Маша.
— В вашей съемной квартире? — уточнила я.
Валера побледнел и бросил злой взгляд на жену.
— Так вы не в своей квартире живете? — удивился участковый. — А говорили, что размен планируете?
— Все не так просто, — начал оправдываться Валера. — Мы хотели сначала продать бабушкин дом, а потом уже решать с квартирами.
— То есть, я правильно понимаю, — медленно проговорила Зинаида Николаевна, — вы хотите, чтобы Раиса Михайловна подписала доверенность, потом продала дом и осталась фактически без жилья, надеясь на ваше честное слово?
— Вы все выворачиваете! — вспылил Валера. — Бабуль, ты что, мне не доверяешь?
Я смотрела на своего внука и не узнавала его. Куда делся тот милый мальчик, которого я когда-то качала на руках? В комнате повисла гнетущая тишина.
— Михаил Петрович, — нарушила молчание Зинаида, — я думаю, вам стоит проверить этого так называемого риелтора. У меня есть серьезные сомнения в его квалификации и намерениях.
Игорь Семенович поспешно начал собирать свои бумаги.
— Я вижу, что конструктивного разговора не получается. Если передумаете, вот моя визитка.
Он положил на стол карточку и быстро вышел. Валера вскочил следом за ним.
— Бабушка, ты все испортила! — выкрикнул он. — Я хотел как лучше!
— Для кого лучше, Валера? — тихо спросила я. — Для меня или для себя?
Маша сидела, опустив голову. Когда Валера выскочил из дома, она подняла на меня глаза, полные слез.
— Мама Рая, простите нас, — прошептала она. — Валера связался с какими-то людьми... У нас долги, много долгов. Он играет в казино, я не знала, как вам сказать...
— Господи, — я опустилась на стул, чувствуя, как слабеют ноги. — Почему вы просто не попросили о помощи?
— Он запретил, — всхлипнула Маша. — Сказал, что сам все решит. А потом появился этот Игорь, предложил схему с вашим домом... Валера ухватился за эту идею.
Михаил Петрович положил руку мне на плечо.
— Раиса Михайловна, я проверю этого риелтора. Боюсь, что ваш внук попал в серьезную историю. Но главное — вы не подписали никаких бумаг. Ваш дом в безопасности.
Когда все разошлись, я долго сидела у окна, глядя на яблони, посаженные еще Петей. Сердце болело, но не за дом — за внука. Как же так вышло, что родной человек был готов оставить меня без крыши над головой?
Через неделю Михаил Петрович сообщил, что Игорь Семенович оказался не риелтором, а членом преступной группы, которая специализировалась на мошенничестве с недвижимостью пожилых людей. Против него уже возбудили уголовное дело. Валера, как выяснилось, действительно имел огромные долги из-за игромании и был готов на все, чтобы их погасить.
Маша приехала ко мне с Костиком, со слезами просила прощения. Рассказала, что подала на развод с Валерой, что не может больше жить с человеком, который готов был обмануть родную бабушку.
— Что же мне теперь делать? — растерянно спрашивала она. — Жилья своего нет, работа малооплачиваемая...
Я долго думала и наконец приняла решение.
— Переезжайте ко мне, — сказала я. — Дом большой, места хватит всем. Костик в сельской школе учиться будет, а ты работу найдешь в районном центре, автобус ходит регулярно.
— Вы серьезно? После всего, что случилось? — недоверчиво спросила Маша.
— Ты не виновата в том, что Валера натворил, — твердо сказала я. — А Костик тем более. Он мой правнук, родная кровь. Да и помощь в хозяйстве мне не помешает, что уж греха таить — годы берут свое.
Так и получилось, что дом мой, который хотели "разменять", обрел новую жизнь. Маша с Костиком заняли комнаты на втором этаже, я осталась на первом. С их появлением дом словно ожил, наполнился звуками и движением.
Валера пропал на несколько месяцев, но потом объявился — похудевший, осунувшийся, с потухшим взглядом. Пришел просить прощения. Я его, конечно, простила — все-таки внук, родной человек. Но в дом пускаю только когда уверена, что он трезвый и в своем уме.
Нина Степановна частенько заходит в гости, приносит свои фирменные пироги. Мы сидим на веранде, пьем чай и смотрим, как Костик гоняет мяч по двору.
— Вот видишь, Рая, — говорит она, подливая мне чаю, — не зря ты тогда уперлась. Твой дом — твоя крепость. И ты в нем еще ой как нужна!
А я смотрю на яблони, на сирень под окном, на каждый кирпичик, каждую доску, хранящую тепло рук моего Пети, и понимаю — я еще жива. И мой дом тоже жив, пока в нем живет моя семья.