Микеланджело Черраккио 26 лет, он родился в Риме, учился в Милане и Оттаве, а теперь в планах ― освоение в СПбГУ магистерской программы «Стратегические исследования».
Его всегда интересовали геополитика и закономерности межгосударственных связей:
«…изучая международные отношения, я стал воспринимать Россию как великую державу и глубоко заинтересовался пониманием русской души и русского менталитета, это стало моим страстным увлечением».
Город, во многом построенный итальянскими архитекторами, покорил нашего студента:
«Для меня Петербург всегда являлся поэтическим городом, чья архитектура тесно связана с Италией. Сравнивая с Москвой, где все всегда куда‑то торопятся, Петербург кажется более размеренным. Я часто говорю, что Петербург — это нечто среднее между Неаполем, Венецией и Флоренцией: здесь и итальянский стиль в архитектуре, и множество каналов, и залив, создающий морскую атмосферу. Когда я смотрю на главное здание Университета, Эрмитаж или другие памятники архитектуры в центре Петербурга, я вижу архитектурное величие империи — то, чем мы (Италия) так и не стали, но что у вас получилось воплотить».
Какие места ваши самые любимые в Санкт‑Петербурге?
Я дам два ответа, в шутливой форме и серьёзный. Одно из таких мест —
одна моя любимая пиццерия, там можно взять отличную пиццу с базиликом,
томатами и моцареллой меньше чем за два евро. Летом я люблю сидеть
с пиццей навынос на набережной Фонтанки, смотреть на воду и наслаждаться хорошей погодой. Там просто волшебный вид и атмосфера.
А если говорить серьёзно, то парк Победы. Каждый раз, когда я иду
на матч СКА на новой арене, я люблю долго гулять по парку, слушая
скрипичный концерт Чайковского. Некоторые говорят, что русскую музыку
можно по‑настоящему понять, только слушая её в окружении русской
природы, и я не могу не согласиться.
С нетерпением жду начала занятий в Смольном в следующем году —
мой факультет находится именно там. Говорят, это потрясающее место,
но я пока не хочу его посещать — не люблю спойлеры.
Что вы думаете о русском образе жизни? Сталкивались ли вы со стереотипами?
Когда я приехал сюда, то узнал, что русские очень любят итальянцев. Не могу вспомнить ни одного случая, когда русский не улыбнулся бы, узнав, что я итальянец, да ещё и из Рима. Русские искренне любят и ценят Италию. Я чувствую себя здесь как дома, даже больше, чем в Канаде. Канада мне нравится, но там я чувствовал себя чужаком.
Я не ожидал, что русские так похожи на неаполитанцев. У нас в Неаполе говорят «Si nu’ piezz’e core», что примерно означает «ты — кусочек сердца». Изначально эта фраза использовалась для описания материнской любви, но я использую её, чтобы подчеркнуть, насколько тёплыми мне кажутся русские, они словно «часть моего сердца» и напоминают мне дом.
Какие впечатления от изучения русского, учитывая ваш опыт в изучении языков?
Для меня языки крайне важны — это душа и менталитет страны. Я всегда знал, что русский сложный, но не ожидал, что смогу так продвинуться за несколько месяцев.
Кириллица — как зеркало: некоторые слова в итальянском и русском почти идентичны из‑за латинско‑греческого влияния, просто записаны другим алфавитом. Поэтому русский для меня как головоломка, которую нужно разгадать. Логика построения предложений тоже часто восходит к латыни, что связывает его с моим родным языком. Несмотря на различия, сходства только усиливают мою любовь к русскому.
Впервые я учу язык, уже имея базовые знания в области геополитики. Меня поразило, что глаголы «быть» и «иметь» в русском используются иначе, чем в западноевропейских языках. Например, «я есть» — это просто «я», а фраза с глаголом «иметь» строится пассивно — примерно как «у меня есть». Это отражает психологию русской нации, и понять её сложно, но увлекательно, ведь это не просто языковой барьер, а иной образ мышления.
Ещё один пример — слово «мир», означающее и «peace», и «world». Или «волноваться», корень которого — «волна». В геополитическом контексте удивительно, что язык такой континентальной державы, как Россия, выражает тревогу через термин, связанный с морем. Думаю, неслучайно самые известные русские картины с изображением моря (например, «Девятый вал» Айвазовского) показывают его тёмным, бурным и пугающим. Наверняка есть связь между менталитетом страны (а значит, её страхами), природой и языком. Надеюсь, изучение русского и геополитики в России поможет мне найти эти связи».
Подробнее о любви русских к домашним тапочкам и о том, как следовать инстинктам в изучении языка — в интервью нашего студента.