— Я ухожу, — сказал он так спокойно, будто сообщал, что электричку отменили из-за ремонта путей. Дарья подняла глаза от монитора. В их уютной московской квартире на Ленинском проспекте повисла пауза. Не гнетущая, не зловещая — просто пустая, как вакуум.
— Думаешь, всё позади? — спросила она, склонив голову.
Александр стоял в прихожей с ключами в руке. Он ожидал истерики, слёз, разбитых чашек. Но тишина и спокойствие Дарьи сбили его с толку.
— У меня есть другая, — добавил он, как будто хотел вызвать хоть какую-то реакцию.
— Знаю, — сказала Дарья и слабо улыбнулась. — Анна из отдела аналитики? Красивая женщина. Видела её отчёты, толково работает.
Это спокойствие било куда больнее, чем крик. Александр чувствовал, как дрожит под ногами привычная опора.
— Ты… знала?
— Саня, — она закрыла ноутбук, — за пятнадцать лет брака я научилась читать тебя, как расписание электричек. Последние полгода ты был не с нами. Новый лосьон, звонки из "Санкт-Петербурга", затянувшиеся "совещания"... Всё это несложно объединить в картинку.
Он сел в кресло. Приготовленные реплики вдруг стали нелепыми.
— И ты молчала?
— А зачем? Чтобы услышать ложь? — она пошла на кухню. — Чаю попьёшь перед дорогой?
— Нет… Я пойду.
— Как знаешь.
Он наблюдал, как она уверенно двигается по кухне, и вдруг понял — это не он уходит, это его отпускают. Без истерик. Без сцены. Без "останься".
— Дарья…
— Да?
— Я думал, ты… по-другому отреагируешь.
Она обернулась, в её взгляде — жалость без упрёка:
— Иногда самое сложное — не удерживать. А отпустить.
Он положил ключи на комод у входа. Щелчок — как последняя точка. И, шагнув к двери, всё-таки спросил:
— Ты справишься?
Дарья тихо рассмеялась:
— А ты правда думал, что я только сейчас начну справляться?
Это было не вопросом. Это было — окончанием.
***
Анна не встретила его с пледом и ужином. В её питерской квартире на Каменноостровском пахло ладаном, соевыми свечами и прохладой. Никакого уюта, как у Дарьи.
— Доставка или что-то сам приготовишь? — спросила Анна, листая ленту на планшете.
— Можно доставку, — он устало опустился в кресло.
— Только давай так, сразу. Я не воссоздаю модель твоего прошлого брака. У меня здесь — мой ритм, моя жизнь. Хочешь быть частью — не ломай с порога.
Александр молчал. Она и раньше его этим подкупила — прямотой и независимостью. Такой Дарья никогда не была.
— Я не прошу, — пробормотал он. — Просто… привыкаю.
— К чистым рубашкам и горячей еде по расписанию?
Он хотел что-то сказать, но промолчал.
— Знаешь, в чём твоя беда? — Анна уселась на подоконник. — Ты ушёл не от женщины. Ты ушёл от своей усталости. Решил, что я — твоё лекарство. А я не аптека.
Он вздрогнул. Больно, метко, по делу.
— Ты не спросил, чего хочу я. Просто вошёл в мою жизнь, как в комнату — без стука.
— Прости…
— Погоди. Я не против нас. Просто хочу понять, ты меня любишь — или боишься одиночества?
Он не ответил. Где-то за окном шумел Невский, фонари отражались в лужах.
— Я думал, между нами, что-то есть, — наконец сказал он.
— Есть. Желание. Притяжение. Но это не повод ломать чью-то судьбу.
— Мы с Дарьей уже давно чужие.
Анна подошла ближе:
— Тогда почему ты каждый вечер заходишь на её страничку в одноклассниках?
Он снова промолчал. В голове зазвучал её голос: "Ты правда думаешь, что я только сейчас начну справляться?"
— Давай всё же закажем поесть, — Анна погладила его по плечу. — А заодно разберёмся, чего мы оба хотим. Без отголосков прошлого.
Он кивнул, но в груди что-то сжалось. Потому что впервые он понял: он вообще не знает, чего хочет.
***
Звук ключа был громким, как выстрел. Александр стоял на пороге своей бывшей квартиры в Москве. Из глубины доносилась музыка — джаз. Дарья джаз никогда не слушала.
— Есть кто? — крикнул он.
Из спальни вышел мужчина. Евгений. Их общий друг. Когда-то их лучший общий друг на свадьбе.
— Привет, Саша, — сказал он спокойно. — За вещами пришёл?
У Александра внутри закипело.
— Ты что тут делаешь?
— Живём, — отозвалась Дарья. — Не стой. Проходи, это пока ещё и твой дом.
Он прошёл в гостиную. Его кресло было занято бумагами. На столике — два бокала и бутылка "Киндзмараули".
— Можно тебя на кухню? — он кивнул.
— Говори здесь. У нас с Женей нет тайн.
— С каких пор?
— С тех, как один решил уйти, а другой — остаться.
— У вас… давно?
Дарья склонила голову набок:
— Дружба — давно. Остальное — с недавних пор. Но не в этом дело, Саша. Главное — не с кем, а почему.
— Я не понимаю.
— Потому что ты жил по привычке. Я — в надежде. Но привычка сильнее любви. Ты выбирал тишину. Я — голос жизни.
Евгений подошёл ближе:
— Я десять лет видел, как ты теряешь её. Понемногу, по дням.
— Да я… я не…
— Ты не замечал. Не слышал. Не смотрел.
Александр сел, будто рухнул.
— Я заберу вещи.
— Забирай. Только не пытайся унести с собой прошлое.
***
Анна встретила его ночью.
— Опять с ней виделся?
Он кивнул.
— Ну и?
— Я чужой в собственном доме.
— Так значит, тебе туда и не надо.
Он сел за стол. Смотрел на свечу. Молчал.
— Саша, ты не плохой. Просто потерянный. Но я не собираюсь быть твоей разменной картой.
— Я съеду. Сегодня.
— Куда?
— Пока в гостиницу. Потом… не знаю.
Анна внимательно посмотрела:
— А домой ты не хочешь?
— Домой?..
— Да. К себе. Не к Дарье. Не ко мне. К себе настоящему.
Он вышел под мелкий дождь. Впервые без зонта.
***
Дарья открыла почти сразу. Он стоял в пороге. Мокрый. Растерянный.
— Я… тебе нужен?
Она смотрела спокойно. Молчала. А потом улыбнулась.
— Иногда самый честный ответ — это молчание.
Он кивнул.
— Береги себя, Даша.
— И ты себя береги.
— Рад, что попрощались по-настоящему.
Она кивнула.
И он ушёл. Без сожаления. Без надежды. Просто — ушёл.
Потому что иногда прошлое нужно не захлопывать, а просто закрыть. Без щелчка. Без театра.
Как дверь, которой не хлопают — из уважения.